Кристиан, услышав свое имя, взмахивает руками:
–Не надо так, Кэгни, я уверен, что Санни не имела в виду ничего плохого. Произошло недоразумение. Я не в обиде.
Он улыбается мне, а я беззвучно шепчу: «Простите, пожалуйста». Господи, угораздило же так глупо попасть впросак!
–Кристиан, вообще-то она обвинила тебя в том, что ты спишь со мной, – говорит Кэгни.
Кристиан открывает рот, чтобы ответить ему, но, передумав, поворачивается ко мне:
–Знаете, Санни, сказать по правде, такое предположение действительно ранило мои чувства.
–Простите, Кристиан, – бормочу я, чувствуя, как щеки заливаются краской.
–А как же я? – требовательно вопрошает Кэгни. – Разве передо мной вы не должны извиниться? Как- никак я тоже стал жертвой ваших бестактных инсинуаций. Вы обвинили меня в том, что из-за таких, как я, люди плохо относятся к гомосексуалистам. По-вашему, это очень вежливо?
Я чувствую, что он просто смеется надо мной. Часы в коридоре бьют полночь. Мои ноги, втиснутые в туфли на высоких каблуках, начинают ныть все сильнее. Опьянение мало-помалу сменяется обычной усталостью. Мне ужасно тягостно спорить с этим типом, но сдаваться я не собираюсь. Пускай мистер Кэгни Джеймс не надеется на легкую победу.
–Знаете, Кэгни, ваша сексуальная ориентация вообще особого значения не имеет. Сразу видно, что вы никогда в жизни не понимали женщин, а женщины больше всего на свете хотят именно понимания. Поэтому нет ничего удивительного в том, что вы так выглядите – как унылый холостяк среднего возраста.
–Значит, вы считаете, что я не понимаю женщин? Очень любопытно. И очень странно, учитывая тот факт, что вас я понимаю отлично. Можно сказать, что я вас просто насквозь вижу.
–Да ничего вы не видите и не понимаете.
Я отмахиваюсь от собеседника небрежным жестом руки и оглядываю стол в поисках бутылки минеральной воды, которую можно было бы прихватить с собой. Кэгни Джеймс сверлит мой лоб разъяренными взглядами, но я не обращаю на него никакого внимания. За столом снова воцаряется тишина.
–Кто-то надушился «Аква ди Джио»? – спрашивает Кристиан после паузы.
–У меня «Анаис Анаис», – отвечает Кристина.
–А от меня пахнет моющим средством, – признается Дайдре.
–Ясно, – кивает Кристиан.
Кэгни бормочет себе что-то под нос, и я замираю от ужаса. Неужели он действительно сказал то, что мне послышалось? Как можно вести себя так гнусно в приличной компании?! Ну может, я тоже вела себя не очень прилично...
–Что вы сказали? – переспрашиваю я, глядя Кэгни прямо в глаза.
–Вы очень прожорливая, – громко повторяет Кэгни.
Кристиан судорожно вздыхает, а я так же судорожно сглатываю. Из глаз вот-вот хлынут слезы. Ну вот вам и насмешка над моим весом. Все как всегда.
– Какая? – переспрашиваю я снова, понимая, что мой голос звучит не возмущенно и не разгневанно, как мне хотелось бы, а просто жалобно. Я выгляжу, как девушка, которая выпила в компании незнакомых людей чересчур много красного вина и, обидевшись на бестактное замечание, собирается расплакаться. Эдриан все еще разговаривает по телефону в другой комнате. Я снова одна. Все как всегда.
–Между прочим, я почти ничего не съела...
–Вы хотите все и сразу, – говорит Кэгни одновременно со мной.
Я изумленно замолкаю, а он продолжает:
–Вы хотите зарабатывать много денег, иметь троих детей, покупать туфли по пятьсот фунтов за пару, ездить в отпуск три раза в год, не терять душевного равновесия и вести сексуальную жизнь молодоженов, а когда не получаете все и сразу, начинаете беситься и срываете злость на первом попавшемся неудачнике.
Я смотрю на него растерянно. А где обвинения в обжорстве? С какой стати он вдруг заговорил про туфли и молодоженов?
–А я больше всего люблю запах бензина, – неожиданно заявляет Питер.
–Да, – с улыбкой соглашается Кристина. – Мне запах бензина тоже нравится. Особенно по утрам.
–Вам кажется, что он пахнет победой? – спрашивает Кристиан.
Я перевожу взгляд с вазы над самым плечом Кэгни на Кристину. Интересно, она трезвая или тоже напилась?
–Нет, – отвечает Кристина. – Запах бензина по утрам напоминает мне, что я уже отвезла девочек в школу. По пути в школу мы никогда не заправляемся. Не хватает времени...
Она смущенно переводит взгляд с Кристиана на меня и обратно. Да, напилась.
–Ясно, – произносит Кристиан.
Кто-то за столом тяжело вздыхает. Что-то с громким стуком падает на пол. Мне вдруг очень сильно захотелось домой. Эдриан по-прежнему разговаривает по телефону в другой комнате.
–Знаете, мистер Джеймс, – говорю я на удивление трезвым голосом, – по-моему, единственная вещь, которая вам понятна в женщинах, – это то, что вы их ужасно боитесь. Правда, еще больше вы боитесь признаться себе в собственных страхах.
–Может быть, вы и правы, – отвечает Кэгни, кивнув головой. – Хотя я боюсь не всех женщин. Я боюсь только тех женщин, которые существенно крупнее меня.
Кристиан бросает ложку, которую вертел в руках, и разгневанно смотрит на Кэгни. Я чувствую себя так, словно из меня выпустили воздух.
–Помните семьдесят шестой год? – спрашивает Теренс.
–А что? – интересуется Дайдре.
Теренс не отвечает. Я, Кэгни и Кристиан по очереди смотрим друг на друга, но взглядами не встречаемся.
–Кэгни... – мягко начинает Кристиан.
–Современные женщины хотят весь мир получить в собственное распоряжение! – Кэгни будто с цепи сорвался.
–А почему бы и нет? – спрашиваю я не менее разгневанно. – Почему вы можете этого хотеть, а я нет? – Я с видом обвинителя тыкаю пальцем в его сторону.
–А зачем вам нужен весь мир, интересно? Что вы будете с ним делать? Покрасите в розовый цвет? Покроете шоколадной глазурью? – Щеки Кэгни пылают румянцем, в голосе слышна едва сдерживаемая ярость.
–А может, я хочу получить весь мир только для того, чтобы его иметь, что тут плохого? И какая разница? Разве история человечества не строится именно на желании обладать целым миром? Мужчины всегда хотели обладать им не ради чего-то, а ради самого обладания.
–Это совсем другое дело. Мужчины хотели создавать что-то лучшее, строить великие цивилизации. А вы?! Вы бы не знали, что делать с миром, даже если бы получили его на блюдечке! Вам бы пришлось советоваться с адвокатом или инструктором по йоге.
Кэгни издает короткий презрительный смешок и бросает свой носовой платок на стол.
–Чем все-таки занимается ваше агентство? – спрашиваю я требовательно, как будто мне немедленно нужно знать ответ.
–Мы выслеживаем обманщиков, – отвечает Кэгни.
Эдриан до сих пор разговаривает по телефону в другой комнате.
–В каком смысле обманщиков? Тех, кто обманывает своих деловых партнеров? Или друзей?
–Тех, кто обманывает своих супругов и любовников.
–Вы ловите мужчин и женщин, которые заводят романы на стороне? То есть вы фотографируете их похождения? Какая гадость!
–Вы правы, дорогая Санни, это настоящая гадость. Вы первый раз за весь вечер сказали что-то разумное. Склонность женщин к частым изменам просто удивительна. Она позволяет мне и моим сотрудникам чуть ли не купаться в шампанском...
