–Представляю, какие у вас расходы на прачечную – с такими-то привычками, – отрезаю я, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то из присутствующих. – Постойте... Вы имели в виду склонность мужчин и женщин к изменам? А сказали только о женщинах.
–Да, я сказал только о женщинах, – подтверждает Кэгни.
–По-вашему, мужчины всегда верны своим женам? – Я смеюсь, широко раскрыв глаза. Да этот парень из прошлого столетия!
–Нет, мужчины не всегда верны своим женам.
–Тогда почему вы говорите только о женщинах? – растерянно спрашиваю я.
–Потому что я работаю только на мужчин.
Я просто ошарашена. Кристиан смотрит на меня с сочувственной и озабоченной улыбкой и беззвучно спрашивает: «Вы в порядке?»
–То есть на женщин вы не работаете? – спрашиваю я напрямик.
–Не работаю, не работал и работать не буду.
–Давайте оставим этот разговор! – предлагает Кристиан и примирительно вскидывает руки.
Мы с Кэгни смотрим на него и снова поворачиваемся друг к другу.
–Это отвратительно, мистер Джеймс. Гадко и отвратительно. Вы очень злой человек! Очень злой!
Я хочу встать, чтобы подчеркнуть серьезность своих обвинений, но вдруг понимаю, что одна из моих туфель слетела с ноги, когда я качала ею на самом носке, и теперь валяется где-то на полу. И хотя я почти протрезвела, если резко поднимусь, непременно потеряю равновесие и упаду.
–То, что делаете вы, ничуть не лучше! – Кэгни в ярости раздувает раскрасневшиеся щеки. Сейчас он похож на капризного ребенка.
–Черт побери, я всего-навсего продаю нижнее белье! – кричу я в ответ.
Кристина морщится, услышав, как я чертыхаюсь. Я не вижу, как она это делает, а просто чувствую каким-то шестым чувством.
– И чертовы фаллоимитаторы! – орет Кэгни мне в лицо.
Я краем глаза вижу, что Кристина опять морщится.
–А что плохого в вибраторах?! – восклицаю я, вскочив на ноги.
Стул с громким скрипом царапает ножками пол.
–Вы заменяете ими мужчин, вот что! – кричит Кэгни в ответ; похоже, он тоже вот-вот вскочит на ноги.
–О Господи, мистер Джеймс! Что с вами такое?! Мужчина – это не только совокупность органов, отвечающих за репродуктивную функцию, мужчина – это не только секс. Верьте или нет, некоторые из них способны даже разговаривать с женщинами!
–А мы с вами что сейчас делаем? Не разговариваем?
Кэгни вскакивает со стула и упирается руками в стол.
–Это не разговор, – отвечаю я, делаю шаг вперед и тоже упираюсь ладонями в стол. – Это просто кошмар какой-то!
–Почему, интересно? Потому что нам до сих пор не подали десерта?
Кэгни смотрит на меня, не отрываясь. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
–Простите? – спрашиваю я тихо.
–Срочно захотелось шоколада? – сухо интересуется Кэгни.
У меня начинает дрожать нижняя губа, и я судорожно сглатываю.
–Что вы хотите сказать? – спрашиваю я трясущимися губами.
Мои руки тоже дрожат, а из глаза выкатывается огромная слеза, оставляя на правой щеке влажную дорожку.
У Кэгни по лицу проходит какая-то тень. Он видит, что я плачу, и его руки, сжатые в кулаки, расслабляются. Тут громко кашляет Питер Глоуминг; Кэгни вспоминает о зрителях, присутствующих на этом отвратительном спектакле, и опять принимается играть свою роль.
–Успокойтесь, мисс Санни, не нервничайте. Куда делось ваше чувство юмора? Неужели вы потеряли его вместе с лишними килограммами?
Я быстро вытираю слезы со щек.
–Мне пора идти.
–Не беспокойтесь. Я сам уйду.
Кэгни торопливо и раздраженно выходит из-за стола.
–Нет! – кричу я ему. – Я первая сказала, что ухожу.
Кэгни замирает на месте, а я поворачиваюсь к Теренсу и Дайдре.
–Простите, мне действительно пора. Большое вам спасибо за ужин и...
Я уже нахожусь на полпути к дверям гостиной, однако внезапно останавливаюсь, поворачиваюсь к столу и обращаюсь к родителям Дутала таким серьезным тоном, каким только могу:
–Я хочу, чтобы вы знали: я очень счастлива, что с Дугалом все в порядке, но думаю, мне больше не стоит с ним встречаться. Боюсь, я могу напомнить ребенку о том, о чем ему лучше забыть раз и навсегда. В общем... спасибо вам огромное за ужин и до свидания.
Я несколько секунд смотрю на Теренса и Дайдре, затем, поддавшись внезапному порыву, возвращаюсь и расцеловываю их обоих в щеки. Кристина и Питер молча сидят друг напротив друга, из последних сил стараясь не заснуть.
–Питер, Кристина, – обращаюсь я к ним, – было очень приятно с вами познакомиться.
Питер, совершенно пьяный, поднимается со стула, чтобы поцеловать меня на прощание. Я быстро целую его в щеку. Или, точнее, не в щеку, а в воздух возле его щеки. Затем так же быстро обхожу вокруг стола и целую Кристину, чтобы она не подумала, будто я заигрываю с ее мужем.
–Кристиан! – говорю я. – Приятно было снова с вами встретиться. Мы еще обязательно увидимся.
Я протягиваю Кристиану руку, но он встает с места и наклоняется ко мне. Мы обмениваемся прощальными поцелуями. Отвернувшись от Кристиана, я смотрю на единственного, кого я еще не поцеловала. Кэгни стоит у противоположного конца стола и смотрит на меня молча.
–Мне пора идти, – говорю я и выхожу из гостиной.
Взяв со столика в коридоре сумку, я заглядываю в
соседнюю комнату. Эдриан по-прежнему болтает по телефону. Он несколько секунд смотрит на меня с виноватым видом и одними губами произносит: «Прости». Затем прикладывает палец к губам: «Тсс!»
Я разворачиваюсь и иду к входной двери, слыша за спиной голос Кристины:
–А как называется ее сайт? По-моему, отличная идея!
Я выхожу из дома. Прохожу через садик и, открыв калитку, оказываюсь на улице. Домой я решаю идти не по тротуару, а прямо посреди проезжей части – так никто не сможет схватить меня за руку из кустов или какой- нибудь подворотни и затащить в тень. Этот урок я усвоила, глядя по телевизору «Криминальный обзор» – самую страшную передачу в истории телевидения. Я успеваю сделать всего несколько шагов, когда у меня за спиной раздается голос:
–Простите меня.
Я оборачиваюсь и вижу Кэгни Джеймса, стоящего посреди дороги.
–Это вас Кристиан послал извиниться? – спрашиваю я спокойно.
–Я не хотел вас прогонять. Пожалуйста, вернитесь. Я сам ухожу.
Кэгни смотрит не на меня, а на свои ладони. Несколько раз сжав и разжав кулаки, он опускает руки, и те безвольно повисают вдоль туловища.
Я разворачиваюсь и делаю несколько шагов.
–Ну по крайней мере подождите своего... друга, – говорит Кэгни.
Я грустно улыбаюсь.
–Я не знаю, сколько еще он проговорит по телефону, а спросить не могу, потому что его подружка услышит мой голос.
Как жалко звучат мои объяснения!.. Кэгни молча смотрит на придорожный куст, усеянный мелкими голубыми цветами. Готова поспорить, что мы оба не отгадаем название этого кустарника даже с пятидесятой попытки.
