Миссис Медуик повернулась к мужу.
— Где ты его прятал? Такой замечательный человек.
— Оставь, Мери, — сказал Медуик. — Это не потенциальный избиратель.
Она засмеялась, вышла и вскоре принесла выпивку. Поднос с бутылкой, ведерком льда и содовой она поставила на стол перед ними.
— Мы не можем взять в дом служанку, — сказала она, — потому что Томас не ворует. Я давно упрашиваю его делать, как все.
«Черт побери! — подумал Медуик. — Нашла время умничать». И поспешил увести ее из комнаты.
— Такие вот замечания, — сказал он, возвратясь, — и положат конец феминистскому движению. Обратно на кухню, на коленях, вот как я считаю.
— Что же с этими фамилиями? — спросил Уильямс.
— Я пытался вспомнить. Никого из этих людей я не знал, кроме Стефани Сполдинг. Но даже ее толком не помню.
Уильямс спокойно отхлебнул виски. Он знал наверняка одно: Медуик мошенник. Но сейчас главным было не это.
— Все они, — сказал Уильямс, — и еще я упомянут в этом письме.
— Да бросьте вы.
— Вот ксерокопия письма. — Уильямс протянул ее Медуику, тот разглядывал копию несколько минут, потом вернул.
— Невероятно. Бессмысленно. Какое отношение имею я к Кеннеди?
— Вот и давайте поговорим об этом.
— Но что…
— Мистер Медуик, между нами шестерыми существует какая-то связь. Фамилии эти не случайны; проверка показала, что все шестеро из намеченных жертв работали в администрации Кеннеди, но лишь на самых низких должностях. Никто не был значительным ни в каком смысле. И все же.
— Чего вы от меня ждете?
— Расскажите своими словами, что вы делали при Кеннеди; кто ввел вас в правительство; почему вы занялись политической деятельностью; все, что сможете припомнить, что может иметь отношение к угрозе смертью более чем десять лет спустя. Помогите мне найти эту связь…
14
— Ну так вот, — сказал Медуик, — я был одним из первых. Одним из вдохновенных.
— Что это означает?
— Какой-то репортер, кажется, Мерримент Смит, писал о съехавшихся в Вашингтон в шестьдесят первом… минутку, я попытаюсь вспомнить: «…вдохновенные, загадочные, с потрясающими идеями». Что-то в этом роде. Я жил в Джорджтауне с тремя другими выпускниками Гарварда, и мы называли себя «вдохновенными». Нам нравилось звучание этого слова.
— Кто перетащил вас в Вашингтон?
— Никто. Приехал сам. Сказать по правде, тогда я весь горел. Я был вдохновенным. Друг моего отца знал кое-кого в госдепар…
— Кто он?
Медуик встал, радуясь возможности разрядить напряжение.
— Вы не против, если я налью себе еще? А вам?
Он снова подлил в стаканы, стараясь не терять самообладания.
— Джордж Болл. До тех пор я ни разу не встречался с ним. Обыкновенный служащий. Я сказал ему, что хочу сдать экзамены для службы — за границей. У меня было смутное желание работать в какой-нибудь африканской стране или в развивающемся государстве. Я хотел внести свой вклад, тогда эти слова были у всех на устах. — Медуик улыбнулся воспоминаниям… — Внести свой вклад. Каждый из нас стремился к этому.
— Ну и что?
— Ну, и я провалился на экзамене.
Наступило молчание. Медуик отхлебнул виски и продолжал:
— Я уже хотел уезжать из Вашингтона, когда один из моих соквартирников, Джо Форстер, был вызван для беседы в ЦРУ. Им был нужен человек, хорошо владеющий испанским. В Гарварде я специализировался по испанскому. Меня взяли на службу.
Заметив на лице Уильямса внезапное удивление. Медуик сказал:
— Я думал, вам это известно. Вы не просматривали досье?
— Пока нет, — сказал Уильямс, но этот вопрос вывел его из равновесия. Нужно будет немедленно просмотреть досье всех пятерых. Если они одновременно служили в ЦРУ, что не исключено, масштабы угрозы увеличивались во много раз. Палестинцы, кубинцы, израильтяне, южноамериканцы, бывшие агенты, недовольные военные…
— Долго вы там работали?
— Семь месяцев, — ответил Медуик. — Начал как аналитик седьмой ступени, потом прошел курс подготовки «привидений». Обычная история. Вдаваться в подробности, очевидно, незачем?
Но Уильямс ответил не сразу. Он снова подумал о том, что нельзя будет разыскать неизвестного убийцу, не зная его мотивов.
— Послушайте, — сказал он Медуику, — когда мы закончим, я попрошу вас записать фамилии и адреса всех, с кем вы имели дела или поддерживали знакомство в Вашингтоне, начиная с троих ваших соседей по квартире и включая каждого, с кем вы тесно общались по работе. А теперь расскажите мне о своей службе в ЦРУ.
— После ЦРУ я два года работал помощником сенатора Фулбрайта, — сказал Медуик.
— Сперва о ЦРУ.
— Но я пробыл там только семь месяцев и, за исключением одной недели, лишь перекладывал бумаги и переводил кое-что с испанского.
— В том числе и то, что касалось Кубы?
— Да.
— Расскажите о той неделе, — сказал Уильямс.
15
Написанное от руки письмо, доставленное курьером из Белого дома заместителю начальника южноамериканского отдела ЦРУ:
«Белый дом
Вашингтон
10 февраля 1961 года
Дорогой Билл
Все системы действуют, однако Дж. Ф.К недоволен ситуацией. У него такое чувство, будто Айк подложил ему свинью. Военные ежедневно убеждают его, что это будет всего трехдневная операция и волноваться нечего, но здесь все уверены, что они, как всегда, выдают желаемое за действительное.
Президент попросил меня связаться с кем-нибудь из Департамента Грязных Дел в вашем управлении, и я сказал ему, что доверяю тебе. Речь идет о путешествии к нашим друзьям в Гватемалу. В самом ближайшем времени. Сможешь?
