— Теннис голышом, — предложил Стюарт.
Уимблдон был не за горами, поэтому любой веселый журнал в этой стране стремился заполучить неубедительную порнозвезду Анну Курникову, чтобы та доставляла себе удовольствие при помощи собственной ракетки (намеки на сходство мячей сами понимаете с чем строго обязательны).
— А мы разве не делали то же самое в прошлом году, с Таней? — спросил я.
— А, да, но те съемки были в студии. Теперь мне нужен настоящий теннисный корт — я хочу выпустить на него двух девушек. Должно получиться весело. Для начала пусть поиграют в теннис, а потом весь этот крупный план: как они сквозь сетку облизывают сиськи и лупят друг друга по жопе ракеткой. Что скажешь?
— Я не очень хорошо разбираюсь в искусстве, но о собственных вкусах представление имею.
— Вот и хорошо, потому что организация на тебе. Раздобудь к четвергу пару девушек. Только проследи, чтоб они были настоящими красотками, а не этими старыми кошелками, каких ты обычно приводишь. И найди теннисный корт.
— Корт?
— Да, работать надо на улице. Фотограф будет. Есть у меня на примете один парень, которого я не прочь попробовать. Только найди место для съемок. Все, приступай.
С девушками оказалось просто. Из чистой лени я взял да и нанял опять Таню. Она регулярно у нас снималась, нравилась читателям и всегда была готова к работе. За время многочисленных съемок и телефонных разговоров я с ней основательно познакомился, и она стала для меня воплощением всех качеств, необходимых порномодели. Хороша — необыкновенно: с балетной выправкой, гибкая, подвижная, безупречная кожа, длинные стройные ноги. Зато в общении Таня была так же интересна, как стакан воды на десерт. Я не злобствую, нет-нет! Она милая девушка и очень мне нравится, но говорить Таня могла лишь об одном — о себе самой. За все время нашего знакомства она не задала мне ни одного вопроса (если не считать «Сколько?» и «Когда я получу чек?»), зато я часами выслушивал рассказы про дорогущие ночные клубы в Сохо и на Ибице, съемки в музыкальных клипах, полеты на Ближний Восток в гости к каким-то саудовским миллиардерам (чтобы делать им минет и самой подставлять все, что есть) — и вообще какая Таня отвязная, буйная и нехорошая.
Согласен, ее жизнь куда интереснее моей, но говорить об этом шесть часов кряду, не переводя дыхания и не проявляя ни малейшего внимания ко мне, — только лишний раз тыкать меня в это носом. И все равно она несла облегчение воспаленным читательским членам. Я сам запал на нее не на шутку (говорю полушепотом). Однажды Таня призналась, что за деньги готова на все, запреты отсутствуют. Думаю, она хотела поразить меня собственной отвязностью, буйностью и нехорошестью. Если я когда-нибудь выиграю в лотерею, ей придется вспомнить о своих словах… и попробовать содержимое моих семенников.
Вторую девушку звали Синди. Развеселая блондинка, совершенно очаровательная, с непробиваемым провинциальным акцентом, напоминающая мне какую-то рекламу, а еще — фермерских дочек. Она была так смазлива и аппетитна, что я хранил у себя в компьютере несколько графических файлов с нею. Там ее лицо было покрыто чем-то совершенно не рекламируемым.
Обе девушки великолепно знали свое дело и с нетерпением ждали съемок на открытом воздухе и в присутствии зрителей. Осталось найти корт, что оказалось настоящим камнем преткновения. Я обзвонил некоторое количество теннисных клубов с травяными кортами, однако их хозяев оттолкнула сама мысль о том, что какие-то там порнографы осквернят священный дерн. Я немного снизил требования и попытал счастья в спортивных клубах, в которых столкнулся ровно с тем же самым. Я обзванивал колледжи, муниципалитеты и даже гостиницы. С тем же успехом. Никто не хотел с нами связываться. Странно… Будь у меня теннисный корт, не знаю, что бы я мог иметь против порносъемок. Пусть только мне позволят тихо там сидеть, ну и может быть, поприветствовать девушек (как-нибудь эдак). Не получилось! Наступил вечер среды, а я так ничего и не нашел. Если не управлюсь к утру, съемки будут отменены, и виноват во всем окажусь именно я. Такое мне с рук не сойдет.
— Ну, нашел корт? — спросил Стюарт. — Уж спасибо так спасибо! Где?
— В Тутинге. Довольно далеко от шоссе. Кроме того, сегодня учебный день, поэтому народу должно быть немного. Но нам, возможно, придется быстренько вывалиться из машины, «щелк-щелк-щелк» и тут же загрузиться обратно. И вообще быть осторожными.
— Корты издалека просматриваются?
— Ну… Там есть, конечно, проволочная ограда, но да, видно. Извини, ничего другого найти не удалось. Никуда не пустили. Что ты решил?
Стюарт ненадолго задумался. Мы сидели в студии Джона Купера, фотографа, и ждали, пока девушки накрасятся. И та, и другая завили волосы. Обе с сигаретами в ярко накрашенных губах, в крошечных теннисных костюмах, гольфах, спортивных туфлях и без трусов. Выглядели они вполне похабно и были в самом игривом расположении духа. Таня то и дело сверкала своими заповедными местами, а Синди всякий раз, как я проходил мимо, хватала меня за переднюю часть джинсов, проверяя, не встал ли мой приятель.
— Раз девушки на все согласны, съемки состоятся, однако ответственность ложится на тебя, Годфри. Журнал не должен быть замешан. Если мы попадемся, никак его не упоминай. Какие бы ни возникли претензии, виноват будешь ты. Договорились?
Я согласился. А что мне оставалось делать?
— Хорошо. Тогда садимся в машину и едем.
Дорога до Тутинга была мучительной. Я сел сзади, с девушками, прикинув, что получасовая поездка в такой компании доставит удовольствие, но те не переставая надо мной издевались. Когда мы подъезжали, я чуть не плакал от досады. Говорят, у девушек нюх на отчаяние. Судя по всему, я пропах им насквозь, потому что они не унимались ни на минуту: мелькали перед моим взором тем и этим, предлагали потрогать их за грудь, пытались расстегнуть на мне джинсы и добраться до… Я не шучу. Таня держала мои руки, а Синди расстегнула у меня ширинку и уже сунула туда руку. Не сражайся я с ними, давно сидел бы со спущенными до колен трусами. Стюарт был не в восторге от нашей возни, да что я мог поделать? Большую часть пути я бился с ними, как настоящий Джордж Формби, о котором я уже упоминал. Наконец мы припарковались, и я получил возможность держаться от девушек на некотором расстоянии.
— Эти? — спросил Стюарт, глядя на ряд теннисных кортов.
— Ага… Только перед тем как начать, мы должны подойти к человеку в будке — убедиться, что все по-прежнему.
Джон с девушками остались вынимать вещи из машины. Там было немного: камера, сумка с пленками, пара теннисных ракеток, клубника и сливки. Картина ясна?
— Я снял на этот час сразу все корты, так будет спокойнее. Кроме того, мы должны пятьдесят фунтов этому господину — в награду за его усилия.
Тут я представил Стюарта некоему наркоману, который едва-едва соображал. Деньги за корты шли в карман именно ему.
— Полтинник наличными, чеки не беру… Ясно? — «Господин» вытер ладони о свитер. — Давай, давай! Ага, вот сюда… Вот так.
Стюарт протянул ему деньги, а потом сильно всех нас повеселил, потребовав расписку. Наркоман минуту его разглядывал, пытаясь понять, не шутка ли все это, потом выдрал из блокнота чистый листок и написал на нем: «150 фунтов стерлингов».
— Вот, пожалуйста… Я тут слегка прибавил, чтобы тебе побольше досталось. Может, маловато? Давай напишу сразу миллион. Разбогатеешь…
Он выдрал еще один лист и нацарапал «1 000 000 фунтов стерлингов». Вкладывая записку Стюарту в руку, он приговаривал:
— Если дело выгорит, половина моя… Договорились?
— Да… Ладно, хорошо… Что ж, приступим!
Джон прицепил к фотоаппарату вспышку и снял несколько кадров (вблизи и вдали), чтобы прикинуть свет. Погода стояла ясная и солнечная, так что особой подготовки не требовалось.
— Отлично! На все про все у нас есть час, а потом отправимся прямиком в паб, — объявил Стюарт, и мы взялись за работу.
