облиться. Неудавшийся ухажер молча рванул к берегу — он видимо характер Кисуни знал неплохо и старался убраться подальше, весь его задор мигом увял.
Инга, стуча зубами от холода, с интересом наблюдала как выглядит семейная сцена из жизни четвероруких. Кисуня загнала Боя почти на самую верхушку дерева, где он не спеша отступал от поднявшей дыбом шерсть фурии по горизонтальной ветке, на все более тонкие веточки. Когда деваться было уже дальше некуда Кисуня начала изо всех сил трусить ветку, прыгая на ней вверх вниз, Бой стряхиваться не хотел и держался довольно долгое время, но в итоге все равно полетел в воду. Фурия прыгнула следом, но встречаться с ней в воде её соплеменник явно не хотел и снова взлетел на дерево, все повторилось снова, а потом еще разок.
А вот после этот предатель вместо того чтобы «стряхиваться» просто показал Кисуне лапой на Ингу, та посмотрела вниз совсем не добрым взглядом после чего сиганула вниз и без всплеска ушла в воду. Инга даже испугаться толком не успела, как ее в четыре лапы выволокли на дерево (когда и откуда появился Бой, она так и не поняла), раздели до одних пупырышков и растерли чем-то невероятно жестким и колючим. После чего засунули в кучу каких-то листьев вместе с ветками и принялись усиленно греть и массажировать, уже проваливаясь в блаженный сон Инга успела подумать что со спины к ней прижалась Кисуня, кажется…
А за более чем шесть сотен километров от этого места Седой чуть не стал заодно «Лысым», столь активно дергал себя за шевелюру, наблюдая за перипетиями этого воистину сумасшедшего дня.
День сегодня обещал быть очень особенным, впрочем, рядом с этой парочкой все дни были ни на что не похожи.
Бой сегодня с утра преподнёс весьма и весьма оригинальный подарок. То ли извинялся за вчерашнее и предлагал «остаться друзьями», то ли продолжил ухаживания. По крайней мере, она теперь точно знает, как выглядит «букет цветов» в представлении этих мохнатиков.
Утром все проснулись рано, Кисуня, отогнав Боя на какие-то работы, самостоятельно расчесала Инге волосы и даже соорудила какую-то прическу из коротких косичек, после чего нарядила как куклу в высушенную и как бы не выглаженную одежду.
И как они это сделали? Хотя после полетов на метле и жонглирования «капелькой» удивление новым фокусом не приходило — оно просто не успело никуда уйти и похоже устроилось здесь на постоянное место жительства. Разбираться ни в чем не хотелось. Инга блаженствовала в мягких лапках и радовалась вместе с Кисуней, разобравшейся в очередной загадке ее гардероба. Вроде того, как застегивать пуговицу или зачем нужны липучки на берцах.
А потом явился Бой и, застенчиво пряча глаза и не зная, куда девать лапы, вручил ей предмет весьма подозрительно похожий на букет. Правда, не из цветов, а из листьев. Инга взяла это странное веретено, сужающееся кверху и, риторически поинтересовалась — что это такое.
Осторожней надо быть с вопросами, тем более — с риторическими. Мохнатики ведь ребята конкретные и пустого сотрясения воздуха не понимают. Кисуня аккуратно раскрыла листья, так что действительно вышел натуральный букет, в сердцевине которого оказалась… перемазанная в какой-то черной субстанции мертвая мышка!
Ну а чего было действительно было ждать в качества подарка? Хорошо хоть Инга их ни капельки не боится, если только они на нее не бегут, разумеется, а то мог и конфуз приключится, и так сердце пропутешествовало в пятки и выбираться оттуда не собиралось, несмотря на все уговоры. Впрочем, желанию все исследовать было на это глубоко плевать — любопытный нос заинтересовал запах. Действительно, понюхав таки этот «букет» Инга убедилась, что ничем неприятным мышка не пахла.
Видимо когда-то, в свое время, когда она была еще жива, эта мышка очень любила мед. За что и поплатилась. Прикончив неудачливого воришку, пчелы густо обмазали ее своим клеем, мумифицировав тельце. Потому и выглядела она «как живая».
Все это конечно хорошо, но дальше-то что делать? С внутренним содроганием Инга озвучила последнюю мысль в формате — «Это… мне?». На что с немалым облегчением уяснила, что вроде как нет. Кисуня махнула лапкой в сторону солнца и смущенно развела руки в стороны — если правильно поняла, то это значит, что мы идем в гости и неудобно приходить без подарка.
После чего «натюрморт» был аккуратно упакован назад, но оставлен, правда, Инге. Ну ничего, она не из брезгливых, а вот того кому будет вручен этот «букет» ждет БААААЛЬШОЙ сюрприз.
Инга девочка добрая, но мысль как удивится тот, кому этот сверток будет вручен, занимала ее половину дороги. А вот вторую половину дороги она не знала, куда себя деть от тревоги и ужаса, скручивающего живот в узел. Совесть напомнила, что нельзя злорадствовать и подкрепила этот воспитательный момент мыслью, что Бой вполне мог оказаться «честным человеком» и ее сейчас, вместе со столь занятным подарком, ведут, например, знакомится с родителями…
От такой перспективки сердце вновь перебралось в пятки, и начали подгибаться колени. Глаза тоже по сторонам смотрели не сильно из-за этого, когда дошли до цели, не сразу и сообразила где они. А как разобралась, так и поняла, что значит «камень с души упал», потому как вышли они, опять же, к селу, только с другой стороны — к «ведьминой избушке» что на отшибе стояла.
Их поселковую ведьму, фельдшерицу по совместительству, Инга не переваривала просто органически, хотя и видела от нее только доброе, но вот не лежала душа и все. Но не из-за страха, хоть домик этот даже отъявленные сорванцы обходили десятой дорогой и какими только ужасами про него друг друга не пугали, вплоть до копченых детских ручек подвешенных сушиться к стропилам вместе с травяными сборами.
В ужасы эти Инга ни капли не верила, ну подумаешь, занимается «очковая змея» лечебной деятельностью отличной от «официальной медицины», так то в отдельном домике, а в фельдшерском пункте любой желающий может получить тоже самое, но не в виде душистого чая, а уколом в задницу.
Люди они разные, и помогают всем разные вещи — кого-то вера в могущество пилюль на ноги ставит, у кого-то от одного бабкиного бормотания над супчиком из жабьих лап и крыльев летучих мышей все проходит, от зубов до геморроя — каждому свое.
Дядька вон, тоже в эту избушку бегал регулярно — спину поправить да пиявок на причинное место поставить. Марья на эти забеги смотрела косо, но поскольку после этого он бежал сразу к ней проверять действенность лечения, то, скорее всего, в душе одобряла.
И вот сейчас к этой избушке на курьих ножках и направился Бой, во всяком случае, рядом его не наблюдалось, а ушки из зарослей лекарственного огорода прямо под открытым окном торчали очень даже знакомые. Тут Кисуня прикрыла Инге уши лапками, и она, не сильно и удивившись, услышала голоса.
Если женский явно принадлежал Галине Прокофьевне (очковой змеей ее называла только Инга, в честь медицинской эмблемы и громадных очков, которые практически превращали глаза в точки), то мужской явно принадлежал… ну конечно — сегодня же суббота.
— … ты вот скажи, почему все так? Ты вон ее считай с того света вытащила, душу по клочкам собрала, ну пусть не душу, но глаза эти что вовнутрь смотрят мне до конца жизни не забыть, а ты их на мир взглянуть заставила. Марьюшка тоже месяц как наседка с единственным цыплёнком носилась, все глаза ночами выплакала. А она тебя десятой дорогой обходит, на Марью все ледяной статуей все смотрела.
«Ушастый микрофон» передал стук стекла об стекло, бульк жидкости и даже глоток и втягивание воздуха носом через рукав пиджака — дядя Кирилл снимал стресс общенародным способом
— Ты закусывай Кирил Федотыч.
— Да мне это, что слону дробина…
— Знаю, потому и четверть на стол поставила, но грибочков все же отведай, уважь мои старания. Что до Ингуси, ты ведь помнишь, что я вам тогда говорила?
— Что жить будем как на вулкане, пока она в силу не войдет, а как войдет так вообще начнется этот, как его…
— Во-во, так что нечего жалится. Меня она и помнить не должна, Марью скорее всего тоже, и слава богу что то время ее оставило. Так всем спокойней. Что до детской благодарности — то где ты ее вообще видел? Себя сорванца вспомни. Сколько ты, стервец, из своих родителей крови выпил. Это сейчас только в разум вошел, а я тебя еще без штанов помню и как ты здесь на огороде, еще не моем, а Петровны-
