Лапы не спеша переставляются, сверху плывут потолочные светильники, горящие и не очень, все эти бесконечные коридоры совершенно одинаковы. Нет, она может вспомнить каждый их сантиметр, но от этого чувство унылости не пропадет.
В этих коридорах можно перемешаться, даже закрыв глаза, ничего нового все равно не появится. Или спя на ходу. Собственно за тем и выбралась в эту бесконечную прогулку — поспать. Пока находишься в движении можно ничего не опасаться, главное только вовремя выполнять команды к повороту, и тогда будет все хорошо. Автопилот не позволит налететь на стену или оступится.
Правда автопилот не в состоянии предусмотреть реакцию окружающих и того, куда может в итоге «зарулить» оставленный без внимания пилот. Вот совсем недавно довелось очнуться на верхней «хребтовой» балке. Той, что идет насквозь через весь этот лихтеровоз. Внизу, метров на триста ниже, хорошо просматривался пол, кое-где едва прикрытый контейнерами в один-два слоя.
По этому полу и крышам контейнеров не спеша перемещались крохотные с такого расстояния фигурки киберов-погрузчиков и три тяжелых скафандра. Можно было быть уверенной, что сейчас, за центральным пультом, не отрываясь «держит палец на кнопке» оператор, готовясь в любую секунду отключить искусственное тяготение, чтобы те, что внизу смогли подхватить падающее тело гравизахватами.
Органично дополнял эту картину трясущийся и скулящий на спине «пилот», и ширина балки в двадцать два сантиметра — «умелое руководство» вынесло их на направляющую какого-то вспомогательного или ремонтного крана. Собственно никаких оснований для паники не было — дошли же они до этого места триста метров без малого, значит и оставшиеся восемьсот нормально дойдут. Пальцы на нижних лапах прекрасно охватывали балку, хвост балансирует, словом споткнутся на ровной поверхности шансов больше, чем слететь отсюда, ну это конечно если у оператора нервы выдержат, и он гравитацию не отключит, да и тогда — цепляясь за балку вполне докарабкаемся.
Нервы выдержали. А вот смотреть в глаза «группе встречающих» было очень стыдно. Они, между прочим, даже слова плохого не сказали — от чего стыдно стало еще больше. Сильно всех перепугала.
Так что «автопилот» теперь был дополнен длиннющим списком мест, куда заходить нельзя, но прогулки не прекратились. Хоть и не слишком это приятно — гулять, чувствуя на себе постоянный взгляд, но — не до жиру.
А все дело было в том, что совсем недавно некая особь сетовала на то, что другие могут быть счастливыми, а она — не знает, что ей для этого нужно.
Теперь знает — два часа малого стазиса в полной уверенности, что за этот срок ничего не случится. Какая недостижимая малость. Как говорится — «близок локоть, а не укусишь».
Так что остается только топать бесконечными коридорами, усадив Зяблика себе на спину и спать на ходу. Пока движемся — есть уверенность, что он никуда не денется и ничего не натворит. Ему ведь такие прогулки нравятся, а о том, куда надо двигаться он прекрасно научился объяснять перемещением центра тяжести.
Вот так и ходим. Можно заодно проанализировать, что достигнуто за последние два средних цикла…
Если в двух словах то — малыш рос. Если чуть больше, то — малыш рос… странным.
Видимо сотни циклов, проведенных в гибернационной камере, давали свой результат, все же полностью развитие организма она не останавливает. А когда там не циклы, а сотни циклов, норовящие перейти в тысячи…
Так что эта Личинка вполне уверенно опережала своих сверстников. Впрочем, все остальные были уверенны, что причина в другом — все же отбор в дальний поиск проходили совсем не рядовые особи. Один поступок его матери — родить самостоятельно, без какой либо помощи, ведь на крейсерах ДП не было экипажей — ими традиционно управляет один разумный, а потом — отправить новорожденного в полет одного, что бы хоть он получил шанс…
Самой же — остаться доживать совсем не малый срок в потерявшей ход и жизнь неизвестно где коробке. Без всяких шансов, ведь даже последний оставшийся ИИ и единственная камера «холодного сна» были отправлены с сыном, в этот полет в одну сторону. Сразу и не скажешь чего больше в таком поступке — героизма, надежды, веры или безумия и фанатизма.
Странные все же разумные прокладывали в свое время дороги между звезд. Впрочем, и сейчас эта работа не стала ни легче, ни безопасней.
Как не стала легче работа по воспитанию их отпрысков.
Сначала была большая радость — малыш начал ползать. Идалту далеко не сразу способны перемещаться на двух ногах, «на пальчики» он поднимется еще очень не скоро, а вот на четырех — это гораздо проще и быстрее.
Как оказалось — даже слишком быстро. Скорость перемещения была на уровне новорожденного Стража, а вот сообразительность — на уровне чуть ли не трутня. Эх, такой потенциал, да в мирных бы целях…
Если б Хранителю кто-то раньше сказал, что его можно элементарно «загнать», что он просто не будет успевать отслеживать творимое всего одной единственной Личинкой — он ни за что бы в это не поверил, но факты, увы, были не на его стороне.
На всевозможные шалости Зяблик оказался попросту неистощим. Причем, натворив чего-нибудь, мигом бежал прятаться к маме. Очень ему понравилось место на спине, между отравленных шипов из бывших крыльев. Шипы, к слову, уже давно украсились намертво приклеенным чехольчиками — так, на всякий случай, но место ему там все равно нравилось.
Причем, ведь не скажешь, что такое поведение избавляло его от наказания. Все равно ведь сорванец оттуда извлекался и наказывался сообразно размеру шкоды, но он на наказание не обижался никогда, видимо просто признавал такое право исключительно за одним существом во вселенной.
Но постепенно ситуация стала критической. Даже реакции и выносливости Хранителя элементарно не хватало парировать его нескончаемую выдумку. К тому же проказник прекрасно чувствовал, когда он находится в поле внимания, и тогда вел себя совершенно спокойно, чтобы моментально начать действовать, стоило только чуть дать слабину.
Это была натуральная мистика — ползающий посреди абсолютно голой камеры (благодаря стараниям одного растущего организма все, что не было приварено к полу, переместилось поближе к потолку или в утиль), малыш вдруг испарялся. Чтобы потом обнаружиться в межкорпусном техническом вентиляционном тоннеле, застрявшим в самом неудобном для извлечения месте. Да еще так крепко, что для того, чтобы его достать, пришлось демонтировать две каюты и вырезать кусок стены в четыре квадратных метра.
Это так, самый запомнившийся всем участникам эпизод. Вон главный механик, до сих пор ломает голову, как ребенок умудрился открыть крышку. Она ведь, между прочим, без специального ключа не снимается. А более мелкие «инциденты» проходили по нескольку раз за малый цикл.
Так что — топаем себе потихоньку и наслаждаемся эхом и тишиной, ведь пока мы в движении — можно хоть чуть поспать, будучи полностью уверенной, что за это время ничего не случится — малыш ведь тоже любит прогулки…
Очередная прогулка была прервана неожиданным препятствием, «Неожиданным», потому как в ответ на попытку обогнуть его на автопилоте «препятствие» неожиданно ухватило за одну из боевых конечностей, не давая возможности двигаться дальше.
Так и осталось непонятным, что заставило выйти из состояния грез наяву — необходимость тормозить дернувшуюся в попытке ударить вторую конечность или завозившийся на спине ребенок. При ближайшем рассмотрении «препятствие», оказавшееся корабельным врачом с акустическим идентификатором «Гроза», угрозы себе, видимо, не заметила, потому как, не выпуская ухваченной конечности, потащила куда-то следом за собой на манер привязного аэростата.
Хранитель покорно последовал столь настойчивой просьбе, просто потому что ему было без особой разницы куда топать. Скорее всего — пришло время внепланового медосмотра, они и так довольно часто, по понятным причинам, бывали вместе с Зябликом в этой секции корабля, где располагался изолятор и прочая медицинская машинерия.
Но в этот раз Грозу почему-то интересовал именно Хранитель, в результате чего пришлось
