восьмидесяти метров.
— Да это же стена огня! — не удержался кто-то из присутствующих, а Виталий, дохнув в ухо неусвоенным спиртом «прошептал»: «Упаси тебя бог, разведка, попасться на прямой улочке между двумя такими. нами. Там даже танки в расплавленном асфальте тонут».
Майор снова глянул в их сторону, и в его взгляде Василию померещилось сочувствие.
— Продолжим. Мины приводятся в действие действительно одновременно, по сигналу от оператора, или пульта управляемого минного поля, но очевидно могут действовать и самостоятельно. Снаряжаются очень разными огнесмесями, в основном промышленным топливом и маслами с загустителями, но встречается даже обычное растительное масло и тертое мыло. Есть варианты со специальными СВС (самоподдерживающийся высокотемпературный синтез) гранулами, очевидно, для поражения тяжелой техники — выделяемая ими энергия и создаваемая температура приводит даже к воспламенению титановой брони. Некоторые содержат так же добавку кислородосодержащих веществ, обычно различных селитр — в этом случае боеприпас может использоваться не только как химический, но и как фугасный заряд. Для этого на днище емкости устанавливается еще и инициирующий заряд повышенной мощности…
— Мы так свой танк для разминирования потеряли, — раздался «голос из зала», — почти двести кило тротила в брюхо — его просто наизнанку вывернуло, когда под днищем рвануло… — Тут десантник пихнул Василия в бок, и они постарались незаметно покинуть сборище, пока майор не начал воспитательную работу.
— Ну, основное ты услышал, — заявил Виталий, нервно сминая «граблями» пачку сигарет, когда они, сбежав с лекции, обосновались в курилке. Пришлось сунуть ему свою в зубы и поднести огонь, потому как в его нервном состоянии столь тонкие операции были похоже недоступны.
— Остальное и так скажу — б…ские снайперы, вместо того, чтобы стрелять и дохнуть под огнем брони, корректируют огонь минометов, а общее наше продвижение сдерживается огнем этих гребаных фугасов. Город весь в руинах, без прикрытия техники в него не сунешься, а техника горит как свечка. Если идти напрямую через дворы, то с неба на раз падет мина в сто два, и хорошо еще если не в сто двадцать… И вместо того, чтобы идти вперед, приходится думать, как донести раненых назад. Не город, а сплошная ловушка.
В бессильной злобе десантник скрипнул зубами и продолжил:
— Остается только все встречные люки из танковых пушек расстреливать, но гарантии это никакой не дает, да еще попади в него… Меня и вовсе подловили как сосунка — дом поперек улицы, из него по нам два ствола крупняка ударило и кое-чего по мелочи. Мы ясно ответили, крупняк замолчал… Ну мы на радостях в атаку и ломанулись… — в несколько затяжек выкурив сигарету до фильтра, собеседник выплюнул бычок, некоторое время помолчал, но нашел в себе силы продолжить: — У домика этого такая ажурная ограда была, вся в цветах и просвечивалась насквозь, что точно никого за ней. Так когда нам до нее метров тридцать оставалось, она взорвалась.
— Как?!
— Да очень просто! Берешь обычный дюймовый водопроводный шланг, засыпаешь в него через воронку удобрение, купленное для любимых грядок. А потом, через ту же воронку заливаешь пару банок растительного масла, или солярки, растворителя, керосина — что под рукой будет. Остается только обычным скотчем примотать это к чугунной ограде, чтобы она превратилась в мясорубку, способную в долю секунды нарубить в фарш три десятка хороших парней…
— Чешуйчатый тротил забыл…
— Чего? — Оба увлекшихся разговором десантника с недоумением обернулись к курящему в сторонке офицеру, до того своего присутствия никак не выдававшего.
— В твой рецепт еще чешуйчатый тротил добавлять надо, иначе не «заведется», — ответил, сделав затяжку, еще один капитан с петлицами сапера, — а так — все верно.
— Да похрен мне на эти тонкости, — махнул манипулятором Виталий, — самое поганое, что никого в том доме не было. Два КПВТ с телеуправлением и имитатор автоматов на петардах. Сунулись было по гарячке по проводам, которые к пулеметам проложены были, так нас так в три минометных ствола прижали, что не то, что оператора достать — сами еле назад уползли. — Тут у него сработал сигнал вызова и, махнув рукой на прощанье, земляк рванул к своим БМДшкам.
Василий же попытался получить хоть толику информации от сапера:
— А вот скажи честно — выходит, против нас крутой профи работает?
Сапер снова затянулся, видимо решая, не послать ли любопытствующего подальше и в каких выражениях, но все же ответил.
— В том то и дело, что хуже. Профи, понимаешь, он со стандартными решениями дело имеет и как бы крут не был, набор приемов у него все же ограничен. Как и средства — он выбирает определенные — надежные, безопасные. А тут, мать перемать, не война, а конкурс народного творчества. Половина придумок вовсе не срабатывает, или не так, как от них этого ждали создатели, зато остальное оказывается полной неожиданностью — у нас тоже потери, да еще какие… Скоро техники не останется, не говоря уже о людях, а ведь это все только начало…
Тут запищал вызов в штаб, и пришлось извиняться и прерывать только начавший становится интересным разговор.
Инструктаж — вещь неизбежная, как смерть и налоги. И столь же приятная. Подполковник бухтит, напоминая как надо перемещаться по местности и держать оружие. Напоминает, что за каждым солдатом надо следить в четыре глаза, потому как это такое существо, что слов нет. Но подполковник эти слова находит и долго рассказывает про комбинаторику, обдавая присутствующих волнами перегара. В русском языке всего три матерных слова и один глагол, зато сколько комбинаций!
Савельев выслушивал все это и пропускал мимо ушей — что за существо солдат, а тем более разведчик, он мог рассказывать сам, на примерах, пару суток подряд и ни разу не повторившись. Но вот в потоке брани начала проскальзывать полезная информация, выходило, что их цель — колонна инсургентов, весьма организовано отходившая на север, в сторону гор. Организация и прикрытие было на доступном не всякой воинской части уровне, но вот… город-то, если верить земляку, совершенно пустой, а значит в нем скорее всего одни старики и бабы, все способные оказать сопротивление остались прикрывать отход — «черт, опять безоружным и детишкам глотки резать». По наступившей вслед за этим тишине, лезущим на лоб глазам подполковника и неодобрительному взгляду присутствующего на инструктаже майора Василию стало понятно, что последнюю мысль он произнес вслух.
Оставалось только сделать каменное лицо, в ожидании пока побагровевшее руководство найдет соответствующие ситуации слова, а потом переждать волну матерщины. Но вполне ожидаемо — приказа об отстранении от выполнения задачи не последовало, подполковник лишь гневно сверкнул глазами и, пообещав напоследок кары египетские, сбежал.
Выпавшее знамя подхватил майор, видимо изначально именно он и должен был инструктировать, а подполковник просто приперся деятельность изображать, и вполне толково подтвердил все предыдущие размышления.
— Вот здесь, — световой маркер выделил на карте место возле берега ручья, — посланная вдогонку маневренная группа обнаружила раздвоение следа. Один, который инсургенты попытались замаскировать, пересекал ручей и, вероятнее всего, уходил на проходящую рядом параллельную дорогу. Данный тракт уходит вглубь предгорий и надежно укрыт от наблюдения с воздуха растительностью. Второй след явно продолжался по дороге параллельной побережью. Предполагая засаду в районе ручья, командир маневренной группы решил сделать вид, что не заметил этой уловки и проследовал вдоль побережья, имея целью…
— И дошел этот умник ровно до второго поворота дороги, где его ждала еще одна засада. — Василий мысленно дал себе подзатыльник за недержание речи, но делать было уже нечего. Кроме как делать «вид лихой и слегка придурковатый». Майор побагровел, вытащил платок и протер потную лысину, но орать не стал, лишь погрозил пальчиком как несмышлёнышу, и процитировав: «я сказал — «капитан, никогда ты не будешь майором»», — продолжил, не замечая покрасневших ушей Савельева:
— Действительно, в скором времени группа попала в минную засаду и, в результате подрыва
