осколочного боеприпаса мощностью до двух тонн условной взрывчатки, понесла потери, не позволившие ей продолжить выполнение задачи. Попытки вести разведку с воздуха успехом также не увенчались, потеря всех посланных БПЛА[19] заставляет предполагать наличие у противника мобильных комплексов ПВО.
Майор вдруг прямо на глазах из доброго дядюшки преобразился в сурового командира, цепкий и требовательный взгляд обежал присутствующих, прерывая перешёптывания и оценивая, насколько каждый понял суть сказанного.
— Принято решение выделить силы достаточные для уничтожения противника в составе двух рот, усилив их самоходной артиллерией и отдельным разведвзводом. Капитан, я надеюсь на вас, — майор явно не удержался от сарказма, — и на то, что вы не совершите ошибок вроде тех, на которые указывали. Вопросы? Задачу вы знаете, через десять минут командир группы ко мне со всем нужным, я подпишу. Все свободны.
Через десять минут Василия нашел в курилке лейтенант самоходчиков.
— Товарищ капитан, это правда, что вы говорили? Ну… про детей.
Одного взгляда на слегка позеленевшее лицо явно «свежеиспеченного» лейтенанта хватило, чтобы чертыхнувшись полезть за новой сигаретой. Пока прикуривал пришлось мучительно думать как донести до чужого сознания суть, которую туда забыли вдолбить преподаватели.
— Не переживай, лейтенант, там безоружных не будет — не та планета. Тут шестилетние детишки постоянно оружие носят, иначе сожрут.
Увы, более внимательный взгляд подтвердил что стало только хуже. На лице молодого еще парня еще более отчетливо стали выделятся знакомые тени, по ним любой опытный командир еще до боя может четко сказать, кому из его подчиненных суждено в нем погибнуть, или разминутся с костлявой на волосок. Василий заторопился, стараясь обмануть судьбу и видя тщетность своих усилий:
— И вообще — всё это ерунда, которая забивает голову до того момента, пока улыбающаяся тебе из окна семилетняя девочка не всадит в спину идущему перед тобой товарищу стрелу из арбалета, который ей натянули и подали стоящие вне твой зоны видимости взрослые… После этого, если жив останешься, все происходящее воспринимается проще и гораздо спокойнее.
Лейтенант кивнул, но тени на висках и скулах остались на месте. «Черт», — подумал Савельев, глядя ему вслед, — «похоже, без потерь в этом выходе явно не обойдется. Да и командир у нас откровенно хреновый».
«Командир у нас хреновый… несмотря на то, что новый… только нам на это дело наплевать…» — стучалась в голове пророческая фраза. Наплевать конечно не было, но и сделать было явно ничего нельзя — колонна змеилась между невысоких холмов и неудержимо перла вперед, несмотря ни на что.
Осмотрев то, что можно было рассмотреть сквозь клубы пыли, поднятые колесами и гусеницами, а потом раздутые турбинами техники, Савельев раздраженно сплюнул густую, скрипящую на зубах слюну и по очереди связался с фишками.[20] Все было в порядке. Впрочем, это и так было ясно и без докладов, но пусть не расслабляются. Раз противник не показывается, пусть хотя бы чувствуют на себе взгляд собственного начальства, а то слишком дорого может стоить минутная потеря концентрации.
Однако противник расслабиться не позволил. Еще не успели отойти далеко от города, практически на окраинах, из-под гусеницы головной машины взметнулся фонтан земли, опрокидывая её набок. Поврежденную технику пришлось волочь назад, сложив внутрь первых раненых, а на броню первых убитых — заряд оказался достаточно мощным, чтобы не только повредить ходовую, но и пробить корпус. А нырнувшие по привычке в кювет пехотинцы нарвались на вторую часть сюрприза — установленные там МОН-ки,[21] прошлись вдоль канав стальной метлой разлетающихся шариков.
Пришлось выдвигать в голову колонны саперный танк — скорость упала настолько, что оставалось только материться сквозь зубы. Василию, высказавшему мнение, что именно этого от них и ждут, указали на место. Пришлось плюнуть и действительно присоединиться к арьергарду в качестве усиления, все подальше от начальства и клубов пыли, поднимаемых генераторами саперного танка.
Всю бесполезность предпринятых мер им наглядно показали спустя сорок минут, когда мощный взрыв вспорол брюхо шедшей второй за саперами самоходки. Точнее взрывов было три, просто раздались они без различимого ухом интервала. Заряды были установлены буквой «V», два только подняли до неба столбы земли, а вот третий, ударив точно в днище, буквально вывернул наизнанку совсем не слабо бронированную машину.
Шедший сразу за ней бронетранспортер врубил задний ход, инстинктивно стараясь держатся от страшного места, и тут же «нашел» свою судьбу — рванувшая за кормой еще одна мина (которую он перед этим совершенно без последствий переехал), подбросила его, будто спичечный коробок, и перевернув в воздухе, уронила на останки самоходки. Тем, кто был внутри здорово повезло, что в качестве топлива в тяжелой технике используется не водород — подскочившие с двух сторон две других «коробочки» потратили все свои запасы пены, и превратили сцепившиеся машины в «снежную гору», но не позволили ребятам запечься в этом гробу как в духовке.
Впрочем, их везение было относительно и продлилось недолго. В полном соответствии с поговоркой «кому суждено быть повешенным, тот не утонет». Но это выяснилось потом, а пока Василий со смешанным чувством наблюдал, как сдернули вниз совершенно целый БТР (если не считать перекошенные и не открывающиеся задние люки, заклиненную башню и сорванные взрывом шины, машина ничуть не пострадала) и извлекли наружу покалеченную начинку. При этом, с удивлением найдя единственного любителя устава, не забывшего пристегнутся и отделавшегося, в отличие от более безалаберных товарищей лишь легким сотрясением мозга.
Раненых сложили в одну из двух машин на воздушной подушке, с которой сейчас срочно снимали гусеницы, превращая «амфибию» в «летающую тарелку», и срочно цепляли дополнительные баки. Мощные турбовентиляторы позволяли этому гибриду не только «летать» на высоте полутора метров от земли, но и подняться гораздо выше, где он вполне мог потягаться в скорости и маневренности с вертолетом, но и топлива они жрали при этом просто немеряно.
К большому удивлению, в «невезучей» самоходке давешнего лейтенанта не оказалось. Удалось поймать командира саперов и поинтересоваться, каким образом авангарду и голове колонны удалось спокойно пройти прямо над минами, это уже не говоря о том, что минный трал на головном танке вроде как должен был вообще вызвать срабатывание заряда, или хотя бы его обнаружить. Лейтенант скривился, будто съел лимон — его наверняка уже не раз попользовало начальство за случившееся, но послать подальше «целого капитана» не рискнул.
— Это обычный армейский заряд — можно обнаружить или подорвать, — ответил не слишком внятно молодой, в общем-то, пацан, придерживая начавшую дергаться левую щеку. — А если в мешок для мусора высыпать полмешка аммонала и закопать это все глубже полутора метров…
— Вы же все сканируете, проволочку обнаружить можете.
— Это на полигоне. Представляешь, сколько всякого мусора попадает внутрь полотна обычной грунтовки? И при отсыпке и после… Эх, — собеседник обреченно махнул рукой, — сигнал тревоги будет орать непрерывно, вот его и отключили. А заряды были очень глубоко, там из металла махонькая батарейка и тонюсенькие проводки к микрофонам, обычным бытовым крохотным «капсюлям», которые вместо сейсмодатчиков использовали. Ну и прибор кратности — на колонну ведь мина была. И грунт уплотнен так, что похоже, она тут с полгода уже стоит — никакой возможности ее заметить не было. Местные по ней спокойно катались — они то колонны тяжелой техники не гоняют…
Тут взвыли турбины летающей платформы и пришлось «жертву» отпустить — разговаривать стало невозможно. Впрочем, даже если сапер врал насчет времени установки мины, то особой вины его все равно не было, грунт наверняка уплотняли специально, а заметить место где это делали, не так-то просто. Надо будет теперь внимательно приглядываться ко всем неровностям дороги, хотя это уже и так делали после первого подрыва, но все равно бестолку…
Платформа уже перестала терзать уши воем и почти превратилась в блестящую точку над головой, довольно быстро двигаясь в сторону горизонта, когда они впервые услышали «баньши». Вдалеке (опытное
