МЭЛИС КРЭШ И НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА

только моя бабушка, которой я доверяю. И не потому, что осколки Миры пытались привить мне паранойю по отношению к Эанис. – И есть только одна настоящая внучка. И если мне не безразличны все мои дети, это совсем не значит, что ты – не особенная, Мэлис.

Я улыбнулась и уцепилась за руку бабули, чтобы не шлепнуться в процессе вставания. Затем тщательно уничтожила с тела все следы расслабляющей процедуры, не забыв очистить и волосы. Похоже, по дороге придется слегка припудриться пылью, но с этим проблем быть не должно.

–Хочешь посмотреть тот экспериментальный образец? – спросила Эанис, когда я закончила с одеванием. Я кивнула. Меня отвели парой этажей ниже, где я и увидела любителя убегать от создателей. То есть, вначале я увидела клетку – шар из чуть подсвеченного поля. В шаре с видом внутриянтарного мусора висело нечто. В спокойном виде оно напоминало оживший спецэффект. Точнее, какое-то месиво из непонятных форм, почему-то дышащее. Внезапно куча пришла в движение, став поистине страшной. Очертания наконец-то определились, теперь это была не скомканная тряпка, а хищник. Неестественное существо, по сравнению с которым типичный лиа, существующий при помощи наплева на законы физики[ 5 ], – верх нормальности.

На меня уставился желто-зеленый глаз, и я на секунду чуть не ощутила себя мухой, предназначенной для накалывания на булавку или обрывания крыльев. Потом существо скомкалось, став похожим на косточку в прозрачном нектарине. Секунда перетекания туда-сюда частей тела и их цветов...

Теперь можно было рассмотреть во всех подробностях свернувшегося в позе эмбриона почти-человека. Юного, не слишком привлекательного... несимметричного.

–И вот такое чудо мои бездари упустили, – сообщила мне Эанис. – Мэл, скажи, кем надо быть, чтобы больше трех месяцев ловить необращенную экспериментальную тварь по всей реальности?

–Непредельщиком, – я усмехнулась. Нет, страшно мне больше не было – и так ясно, что это просто свойство «эксперимента». Пугать. Плюс характер – отсюда чувствуется, что существо это крайне любопытно – до жестокости и дальше. А также хитро скрывает свои желания, когда не может их исполнить. Но вообще это чучело не против поизучать всех, кого видит. Детально разбирая. Впору вспомнить, что наиболее удачные модели становятся непредельщиками – просто потому, что их больше некуда девать. – В хейтерском смысле слова.

–Да... Я уже не говорю о том, что надо быть мной, чтобы свалить поиски на этих альтернативно одаренных, – на сей раз усмехнулась бабуля, и я в очередной раз почувствовала, как во мне вот такой же тварью шевелится комплекс неполноценности. Эанис по-прежнему оставалась моим идеалом в плане красоты. А также величия и, в данный момент, самокритики с самоиронией. – Просто, ты же понимаешь, у нас экспериментов столько, что за каждым не присмотришь. Хоть клонируйся по примеру Вечной.

–А реальность выдержит? – я слегка усмехнулась, понимая, что именно этой реплики от меня и ждут. Все-таки эанитка была мне самым близким по характеру существом, возможно – даже прототипом.

–Нет, – бабуля фыркнула. – Поэтому и не клонируюсь. Мэлис, знаешь, я тут подумала... Может мне того, в радикальный синтегизм податься?

–Не получится, – отрезала я. – Для этого надо стремиться к идеалу, а тебе куда дальше стремиться- то?

–Ладно, тогда хотя бы сообщи, как только сама аватаром станешь, – тонко льстить Эанис умеет, ничего не скажешь. – Буду твоей первой верующей.

Я подумала, что бабуле не слишком понравится перспектива через несколько лет стать Великим Мозгом (должность занимается в порядке очереди каждым синтегистом каждой ветки, начиная с первого зарегистрированного), но промолчала.

–Сообщу. Наверное, мне уже пора, – я покосилась на выход, потом – на снова развернувшегося экспериментального образца. Не то чтобы исходившее от него любопытство было неприятным, принять такое я могла даже по отношению к себе. Противным был он сам.

Дневник Алары. День 3 год 12.

Есть ли способ выучить меня не хватать то, что раскалено? Ожог не предлагать – не помогает...

Строки эти написаны исключительно обо мне. Хоть и принадлежат неизвестно кому из огромной плеяды поэтов, работавших с «NS».

Знал ли сам ты, жизнь других храня, что за гранью вовсе не темно? Там белые снега и волчьи стаи... Знал ли сам ты, кем придешь ко мне – лютым зверем в белой дымке сна? Я верила тебе – не отвернусь я. Для тебя преград на свете нет, раскаленно-бешеной зиме робко покоряется весна. Как шаг за грань небес – под ритм пульса...[ 6 ]

Я опять влюбилась. И не факт, что безответно. Факт, что поняла далеко не сразу. И мне уже вторую ночь снится тот зал, и Мэлис поет со сцены – на сей раз «Зимнюю весну»... Хотя в реале там были другие строки. Там была песня о хейтерской любви, швырнувшая меня в объятия Илсинга. Иногда жизнь бьет, иногда обжигает.

I gonna live my life – everyday…[ 7 ]

И плевать, что это будет за жизнь, за чей счет... Я вырву свое время из лап судьбы. Мне достаточно плохо для этого. И жизнь сама исправит баланс, если что. Я хочу – не впервые в жизни, не впервые так сильно, но на сей раз мне нужно это получить. Любой ценой. Любой. Я плачу – я и заказываю музыку, так ведь?

Пусть это будет зваться любовью – самой нелепой, самой земною! Пусть это будет дьявольским зноем – зноем, сжигающим все![ 8 ]

Ожоги ничему не учат. «Нон-стандартовцы» правы. Они всегда правы – потому их и слушают не первый миллиард лет. Не помня, кем они были. Не помня ни имен, ни прозвищ. Их любят и ненавидят за точный показ жизни, которой они не знали, а потом строят теории и говорят, что они – из наших.

Мне все равно, кого сейчас слушать с того диска, который напели на памятном концерте – себя, Мэлис или кого-то еще. В любом случае – мы тогда были в одном зале.

Ни одна мелодия не в силах заглушить в моей памяти его имени.

Рианон.

Мэлис задержалась у беспредельщиков – хотя Рингил начал тревожиться уже в первую же минуту. И к ее появлению – в гордом одиночестве, без эскорта, – уже извелся окончательно. До того, что увидел на лице Мэл умиротворенное выражение и чуть было не кинулся орать сестре с игрушкой, что беспредельщики кое-кому промыли мозги и можно срочно вешаться. Хватило ума потерпеть, пока идеальная хейтерша не переступит границу. В любом случае, если бы случилось непоправимое... но не случилось. Мэлис всего лишь была довольна результатами переговоров.

–Прошло на ура, – кратко ответила она на невысказанный вопрос. – А ты там бы и впрямь все только испортил.

–Не спорю, – согласился Рингил. – Мэл, тебя точно не обманули?

–Меня? – идеальная хейтерша фыркнула, словно у нее спросили о чем-то очевидно невероятном. И вдобавок оскорбительном. – Еще не родился тот беспредельщик... Хотя, конечно, пришлось повозиться.

Тень набежала на ее лицо – прозрачная, почти незаметная. Воспоминание об усилиях? Возможно.

Что ж, вполне даже логично. Мэлис наверняка может легко задавить любого противника один на один. В их школе учат, как заставить противника стать союзником, придушив в нем все ненужное и развив нужное. Если она и впрямь поступила так с той лживой тварью... ну, сам Рингил никогда не назвал бы это даже неверным использованием силы, а уж тем более чрезмерным...

–Так что – они согласились оставить нас в покое? – на всякий случай уточнил хейтер.

–Они согласились оставить в покое твою сестру, – ответила Мэлис. – Если она согласится на одно