Думаю, мне известны мотивы. Я хотел отправить тебя заткнуть его, но Монтана стоит на том, чтобы сделать это самому. — Он увидел, как Линкс напрягся. — Вероятно, журналистов тоже. Для девушки было бы лучше, если бы этим занимался ты.
В двадцать два тридцать сидящий у себя в кабинете Жан-Франсуа Донжон поднял голову от только что написанного письма. Он перечитал его и с удовлетворением вложил в белый конверт с несколько мелодраматической надписью: «Тому или той, кто обнаружит эти строки». Незапечатанный конверт он положил на видное место, у основания настольной лампы.
Завтра вечером он исчезнет, а вместе ним и «Мартина». Это последнее уведомление, несколькими месяцами раньше заготовленное для такого случая, фальшивое медико-психологическое досье и на самом деле имеющий место развод и полный разрыв с остальными членами семьи должны были через двадцать четыре часа превратить его в депрессивного самоубийцу, скрывшегося, чтобы умереть. Если же случайно кто-то решит копнуть поглубже — полиция или, например, Управление поддержки обороны и безопасности, — они ничего не найдут. «Арно» и его сообщники заботливо спланировали его отход. Как и его «возрождение» — в другом месте, под другим именем.
И все же перед последним великим уходом ему предстояло еще одно дело.
Жан-Франсуа придвинул к себе стопку бумаг, лежащих в корзине для писем. Сверху находилась заметка, вырезанная из сегодняшнего номера национальной ежедневной газеты.
Аленвиль: две смерти в драме дорожно-транспортного происшествия. — Двое мужчин в возрасте соответственно 24 и 26 лет нашли свою смерть на автостраде в ночь с пятницы на субботу. Водитель потерял контроль над управлением пикапа, тот съехал с шоссе и остановился, врезавшись в электрический столб. Оба находившихся в машине, очевидно без сознания, погибли в разгоревшемся пожаре. Хотя жандармы по-прежнему хранят молчание относительно причин трагедии, предпочтение отдается гипотезе о том, что усталый водитель заснул за рулем. В действительности, возможно, мужчины…
Другие бумаги представляли собой копии личной переписки между Шарлем Стейнером и некой неидентифицированной личностью, именуемой «Линкс», если доверять названию папки, в которой эта переписка хранилась на жестком диске старика. После минутного колебания Донжон маркером написал этот псевдоним на первом письме. И снабдил его стрелкой, указывающей, где находится электронный адрес отправителя. За исключением содержания двух писем, единственных, которые он успел изучить, все остальные были закодированы и, следовательно, нечитаемы. Но этого будет достаточно, чтобы привлечь внимание обоих журналистов.
Он сунул эту первую связку в конверт из плотной бумаги, с адресом журнала и надписью «Бастьену Ружару лично».
Комбинация, в которой Жан-Франсуа был всего лишь одной из пешек, не имела целью на длительный срок дестабилизировать службу внешней разведки, а посредством ее и всю Францию. Только ненадолго, на ограниченное время. По этой причине его работодатели выбрали второстепенного жертвенного агнца — Общество оперативной обработки, управления и надзора, руководитель которого собирался в отставку. Он, мелкий безвестный сотрудник, вскоре станет неуловим, и после его «смерти» уже никто не сможет подтвердить или засвидетельствовать что бы то ни было. Предположения, слухи, возможно, подозрения — вот все, что на самом деле окажется в распоряжении Ружара и ему подобных. Чтобы занять их на несколько недель, не более того. Даже в случае публичного скандала ни одна по-настоящему компрометирующая деталь не всплывет на поверхность. «Алекто» и его тайный партнер, с которым сотрудничает этот Линкс, будут уничтожены в считаные часы.
Донжон запечатал второй конверт, вышел из квартиры, даже не потрудившись одеться, и направился в холл на первом этаже. Он пользовался услугами круглосуточной консьержки, каждое утро отправляющей корреспонденцию, — преимущество проживания в шестнадцатом округе.
Опустив конверт в щель почтового ящика привратницы, он услышал, как за его спиной щелкнул электрический замок входной двери. Он обернулся и увидел одного из своих соседей с маленькой, худенькой молодой блондинкой в очках, одетой в брючный костюм и темное кашемировое полупальто.
Кивнув в знак приветствия, мужчина обогнал его. Жан-Франсуа был едва знаком с ним, знал только, что тот живет во втором здании, по другую сторону сада. Девушка остановилась перед планом дома и внимательно изучала его.
— Вы что-то ищете?
Незнакомка с улыбкой обернулась к нему:
— Я пришла к месье Донжону. Вы знаете, где он живет?
Жан-Франсуа ответил не сразу. Удивленный столь поздним визитом, он взглянул на часы.
— Что вам надо от этого господина?
— Дело сугубо личное.
— Это меня вы хотите видеть. Могу я узнать зачем?
Молодая женщина дружески протянула ему руку в бежевой кожаной перчатке:
— Я журналистка, и… — Она принялась рыться в сумочке в поисках удостоверения. — Я пришла повидаться с вами по поводу того, что вы рассказали некоторым моим коллегам, но что…
Донжон жестом прервал ее. Его охватила паника, и он попытался быстро прикинуть: никакая другая утка в настоящий момент программой не предусмотрена и невозможно вообразить, чтобы Ружар и его подружка согласились поделиться своей бомбой с остальными. Он должен попытаться установить истинные источники информации этой девицы.
— Пройдемте ко мне, поговорим в квартире. — Он подозрительно огляделся. — Там будет лучше.
Собеседница согласилась, и они двинулись к лифту. Дома он проводил молодую женщину в гостиную и предложил чего-нибудь выпить. Она попросила воды. Когда через две минуты он вернулся из кухни с подносом, на котором стояли стаканы и бутылка «Перье», она ждала его перед широко распахнутым окном, погрузившись в созерцание ночного неба.
— Так вы заморозите нас до смерти.
Жан-Франсуа подошел, чтобы закрыть окно. Когда он очутился у нее за спиной, она резко обернулась, схватила его за запястье, потом за плечо и неуловимым движением туловища выбросила из окна. Он даже не успел крикнуть. При падении тело издало мягкий глухой звук. Гостья выглянула наружу и несколько секунд с высоты шестого этажа разглядывала распростертое на газоне тело. Было темно, но все же в глаза бросался противоестественный угол, который составляли голова и туловище Донжона. Никакого особого движения за выходящими в сад окнами. Никто ничего не видел и не слышал.
Посетительница не стала терять времени. Прежде всего она взяла с подноса один из пустых стаканов и сунула его в сумку. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь догадался, что в этот вечер жертва принимала гостей, а искать, куда его спрятать, не было времени. Затем, достав принесенное с собой письмо, она направилась к кабинету. Ее внимание привлек лежащий возле лампы конверт, и она рискнула открыть его. Подозрение, возникшее при первом быстром взгляде на оставленные на видном месте инструкции, подтвердило чтение послания. Прощальное письмо предателя-самоубийцы, почти идентичное тому, что было сфабриковано профессиональными фальсификаторами и выдано ей в конторе. Оригинал вернулся на место, а подделка исчезла в дамской сумочке.
В последний раз окинув комнату взглядом, мнимая журналистка вышла из квартиры. Она спустилась в холл пешком, и ей удалось беспрепятственно выйти. В конце улицы ждал автомобиль, за рулем сидел мужчина. Один. Он тронулся, как только она села. Когда они свернули в боковую улочку, ночная девушка уже сняла очки, парик, цветные контактные линзы, перчатки и полупальто, чтобы засунуть их в мешок для
