лет.
— Значит…
— Да. Он сам разработал тебя ещё когда только стал Императором. Признаться, не имею права думать о подобном и всё же это прекрасно. Это очень долгое и кропотливое создание, с отслеживанием каждой детали. Столько трудов ради творения. Разве это не творчество? Вот и уникальность. Даже при всей каноничности Легиона и здесь встречается нечто неповторимое. Так что, по сути, ты являешься самым первым легионером из всех созданных уже при Нём.
Люмен молчал, а Карнут довольный произведённым эффектом, любовно оглядывал каждый инкубатор. Ведь тогда и сам он проникся этой любовью. После первых пяти лет, обратной дороги нет, вся жизнь посвящена великому делу.
— Куда ты?
Но генетик уже остался один. Люмен оказался в зале, одном из тысяч и не мог понять, в какой части Чертога находится. Всё здесь было одним и тем же. Он только упёрся руками в стену и так и стоял тяжело дыша.
— Люмен.
Шайло нашёл его в той же позе и позвал снова.
— Я знал, что что-то не так. Но ведь кристалл ушёл, всё должно быть в порядке.
— Порядка здесь нет, — тот так же и не смотрел на него.
— Ты выглядишь так, как принявший кристалл.
— Что-то не так… да, может так и есть, — Люмен чуть не расхохотался и выпрямился.
Шайло почуял это, находясь далеко от этого места и немедленно кинулся сюда, как если бы происходило что-то страшное.
— Гавил и Тобиас, и остальные. Они были расстроены, но я объяснил им, что это все последствия кристалла.
— Ложь.
— Да нет же.
— Сам знаешь — ложь.
— Но тогда что?
В ответ последовала тишина.
— Не хочешь говорить.
— Я не…
— Так почему нет? Или снова отошлёшь меня прочь. Но в этот раз я не уйду. Можешь неистовствовать сколько вздумается. Но объясни мне, что происходит? Так больше продолжаться не может. И не только для них. Братья любят тебя и берут пример с тебя, но не это самое главное. Если я не узнаю правды — то не смогу тебе помочь. — Шайло приободрился видя отклик в друге. — Что бы ни было, мы сможем разобраться.
Тот вмиг изменился.
— Нет, не отступай!
Люмен смотрел на него так, будто видел перед собой нечто ужасающее. Широко раскрытые глаза выражали нечто, что Шайло никак понять не мог.
— Позволь мне…
— Нет!
Люмен отшатнулся назад как ошпаренный.
— Что произошло в пещерах?
Невольно Шайло вздрогнул, когда услышал в ответ неистовый хохот.
— Это произошло не в пещерах, — так должно быть разговаривают с тяжело раненным, как он говорил с Люменом.
— А где? — Шайло всё никак не прекращал попыток вытянуть из Люмена правду. А тот только замыкался с каждым словом.
И снова тишина.
— Ты был сегодня у инкубаторов, — видно, это был всё же неверный ход, хоть Шайло и решил продолжить. — Не зря нас создали подобными. Я вижу, происходит что-то, что тревожит тебя чрезмерно. Даже если это всё ещё кристалл и он не выходит полностью, избавиться от него, пройдёт время и…
— Времени здесь нет.
— Не понимаю.
Люмен замолчал. Раньше им владело забвение, а теперь он видел так ясно, что резало глаза и сознание стало обнаженным. Ничто теперь не в силах скрыть правду. И ему оставалось только молчать, не в силах произнести то, что требовал от него Шайло. Тот видел его борьбу и всё ждал терпеливо и покорно. С вечной готовности приносить себя в жертву ради других.
Предатель. Губы исказила страшная ухмылка. Всё такой же невинный и невежественный. Всё так же замкнут в своём коконе, не видя и не слыша. Блаженный от того и проклятый.
— О чём ты думаешь?! — Шайло чуть не сорвался на крик, через себя пропуская всё то, что происходило с Люменом. — Нет, прошу тебя, не молчи сейчас!
— Тебе лучше уйти.
— Снова. Нет, я не уйду. Делай что хочешь, а я останусь здесь пока не узнаю, что с тобой не так!
— Со мной? — его как будто удивило и позабавило сказанное. Однако в каждом слове сквозила всё та же жестокость. И как будто решил уйти от ответа:
— Если сюда кто-то войдёт.
— С каких пор тебя интересуют другие?
— А с каких пор тебя нет?
Шайло продолжал упрямо стоять на месте, всем своим видом демонстрируя, что не сдвинется ни на шаг пока не добьется своего. Снова захотелось смеяться. Воюет со мной за меня же. Шайло…
Люмен.
Оставь меня.
Нет.
— Ты понятия не имеешь…
Так расскажи мне.
Лучше уходи.
— Я не уйду.
Тишина. Тяжесть. Мягкий свет и острые тени в глазах.
— Когда Он позовёт тебя…
— Тогда пути назад уже не будет.
— Почему?
Пауза.
— Люмен!
В облике того впервые появилась угроза и впервые Шайло взглянул иначе на друга. Как если бы никогда прежде не доводилось ему предполагать, что тот может нести опасность. Люмен тоже увидел изменения в восприятии Шайло и только больше отстранился, замкнул мысли, не давая лишнему отражаться на лице.
— Не надо, не замыкайся, — Шайло почти просил.
Я не могу.
Можешь. Ты всё можешь мне рассказать.
Нет.
— Не существует такого…
Теперь да.
Всё изменилось, вот что исходило от Люмена, как и нет пути назад. Когда оно началось? Когда он, Шайло, допустил, чтобы всё зашло так далеко? Неужели кристалл способен сотворить подобное даже с легионером. Но ведь отверженные ведут себя иначе. Что? Как? Шайло пытался найти хоть одно объяснение и не находил ни чего. Просто невозможным представлялось ему вообразить хоть что-то, что могло творить
