края обезьяньих территорий и голосила что есть мочи. Да та славненько, что просто тьфу зла не хватало. Только не на жрицу — Император упаси! — на всё вместе взятое.
Старшие жрицы могли запросто ходить промеж беломордых — те их и на коготь не возьмут. А это стало быть… Мийя-Мэй. Приноровив зрачки и всмотревшись, определила Анела. Эта ещё не из старших, но так же запросто может расхаживать среди обезьян. Ан не идёт, стоит у самой невидимой границы и призывно затягивает трели мягким голоском.
Что это ей в голову взбрело?
— Мягкие пушистые.
Одна из малявок прыснула. Ага, знала Анела как среди низов Обители этот стишок заканчивали. Знамо где они душистые.
Жрица явно заметила смешок одной из учениц и нарочно громче проговорила:
— Всем обезьянам обезьяны.
Ах вон оно что! Так не положено. Не должно так поступать. Жрица явно удумала приманить к себе обезьян и те в самом деле двинулись с мест в противоположную от мелюзги сторону. Но границ не пересекали так и застывали у самого её края. Чёрные блестящие как драгоценности глаза светились в ночной темноте. Большие морды все как одна устремлены на жрицу, что отсюда казалось разодетой в одно чёрное и таким же чёрным пятном казались окружающий её ореол не подвязанных волос.
Это работницам следовало собирать волосы в пучок. Прислуживающим — собирать под повязкой. Молодым ученицам — в косу. Танцовщицы всегда ходили не заплетённые, а жрицы делали с волосами что хотели. Только все они были дочерьми огня в не зависимости от статуса, а потому носили одежды красных цветов с вкраплениями оранжевого и жёлтого.
Однако сейчас жрица выглядела одним тёмным силуэтом. Анела не стала подстраивать зрение. Мийя-Мэй тем временем продолжала взмахивать руками, привлекая внимание столпившихся поблизости обезьян. Незамысловатые напевы продолжали разливаться в ночной тиши среди устлавших снежную землю руин. Те покрошившимися обломками клонились одна к другой, кое-где упершись одно об другое и образовав невысокие арки. Пахло паром и снегом.
Ученицы поняв, что от них требуется, принялись медленно продвигаться к тому краю, где заканчивалась обезьянья территория. Одна кивнула двум ещё робевшим своим подругам.
Нет. Не годится так. И совсем неправильно. Согласно правилам поведения, при встрече с белыми обезьянами следует стоять на месте и не шевелиться, пока те не отойдут подальше и не потеряют к человеку всяческий интерес. То же самое касалось и источников. Днём обезьяны перемещались по кругу от одного его края к другому. Нужно просто стоять. И если уже сюда сунулась мелочь, недоросль какой — так пусть терпению учатся и стоит, шмыгает носом на морозе. Пока ума разума не наберётся. А так их вызволять — какое же с того воспитание?
Разводя руками и продолжая привлекать внимание, жрица убедилась, что ученицы продвигаются к краю. Видела она и стоящую в стороне Анелу с опущенными вдоль туловища руками и упрямым взглядом. Мийя ей кивнула и улыбнулась, Анела улыбку разглядела и сама не заметила как улыбнулась в ответ. Совсем не зло уже, по-доброму. Управы на них нет, честное слово, вот эта, Мийя. Анела себя поправила. Мийя-Мэй которая, вроде и жрица уже, причём жрица ритуалов, а ведёт себя как назначенная для рождения. Даже больше на няньку походит. Вечно кого-то приголубит, нос утрёт.
Странные иногда жрицы решения принимают касательно распределения, весьма странные.
— Посмотрите на снега. Лёд повсюду и пурга. Всё давным-давно бело, белым помелом смело.
Анела наблюдала как незаметно девчонки приближаются к краю, вот уже и последний обломленный камень недалеко, тёмно-серым обломком торчит из-под снега. Снегопада давно не было, так что края руин в своей непокрытости так и громоздились то тут, то там. Мелочь каким-то образом умудрилась выстроиться и теперь ещё ближе подкралась к границе. Ещё немного — и вот ловко выскальзывают туда, куда за ними обезьяны уже не последуют.
Жрица это замечает и в последний раз обращается к сверкающим в темноте чёрным глазкам. Те внимательно следят как она делает шаг в сторону и вскоре возвращаются к источникам.
Нянька да и только! Анела испытала желание покачать головой, захотелось поднять брови и вздохнуть. Но мимику она свою сдержала вернув на лицо прежнее суровое выражение.
— А ну кто это выдумал ночью, без разрешения! Да к источникам идти. А ну говорите живо! Не то выпорю неделю сидеть не сможете!
Соплюхи как одна потупились. Вот ведь хитрюги, а глазками сверкают не хуже тех же беломордых. Только и успевают ухмылки прятать! Щёки красные, носы холодные, стоят дышать пытаются тише.
— Говорите когда к вам старшие обращаются.
— Все целы?
Да как же те целыми то быть не могут? Вон, все как одна даже не оцарапанные — а следовало б! Хоть для профилактики. Не будут впредь шастать где ни попадя.
Жрица подошла к группке учениц и те мигом её окружили.
— Источники место для учениц закрытое и опасное. Вы ведь больше не станете ходить сюда без разрешения?
Малявки убеждённо завертели головами. Одна дёрнула Мийю за подол и указа на обезьян.
— Они не злые, но территорию свою стерегут. Там тепло и кристалл под водой. Снежные обезьяны понимают, что непрошенные гости утащат кристалл и не останется больше тепла.
Мелочь с таким умным видом кивнула, что просто загляденье. А сама на голову ниже всех остальных.
— А сказку, — пропищала другая.
Тут уж Анела не выдержала:
— Сказку. Я тебе сейчас дам сказку. Марш все на отдых, а то завтра на месте не усидите, а потом кого крайнего искать станут. Внимания потом не соберёте и ничего не запомните.
Смотрительница не стала добавлять, что и сказки то по сути своей дело не угодное. Вот мифы и легенды одобренные Чертогом, вот то полезно и верно ученицам запоминать. А так нечего посторонними выдумками голову забивать. Старшие жрицы сказки не одобряли, но для самых меньших их порою разрешали. Хоть институт детства и не разделяли, так помнила Анела. А там кто их знает, жриц то. Вот эта стоит, улыбается всё, к ней ученицы ручки тянут, за одеяние дёргают, что-то шепчут. А сама уже жрица, Мэй, стало быть. Выходит, достойная всяческого почтения и послушания.
Мелочь, как посчитала Анела, должного почтения не выказывала.
— Марш по койкам! — рявкнула она мигом прекратив всё попискивание.
— Идите отдыхать, — когда к жрице обратились обиженные моськи, сказала та. — Я к вам зайду позже и расскажу сказку. Но помните, вы обещали больше не ходить к источникам.
— И не делать ничего недозволенного, — не удержалась Анела.
На это девчонки сделали вид, что не услышали. Хитрые ведь! Ох хитрые.
Самая мелкая в последний раз посмотрела на источники, неподвижных с виду обезьян и на жрицу, и кинулась следом за остальными.
— Балуете вы их, — сказала Анела. Жрицам замечаний делать не полагалось, но этой можно.
— Они ещё такие маленькие.
Маленькие не маленькие, а из Обители на недозволенные дела сбегают. Последнего старшая смотрительница уже не сказала, не гоже уже.
Мийя-Мэй снова приблизилась к границе которую обозначал гладкий отшлифованный ветром камень, и сделал шаг за неё. Несколько обезьян снялись с мест и двинулись к ней. Подошли поближе. Жрица коснулось рукой первой покрытой длинным волосом головы. Погладила другую обезьяну. Прошла чуть дальше, посмотрела на источник, улыбнулась обезьяне прошествовавшей подле и задевшей подол одеяния.
Всё-таки иногда очень странные решения принимают жрицы.
— Она слишком мягкосердечна, — высказалась Одра-Мэй не обращаясь ко всем одновременно.
— Доброта не порок, дорогая Одра.
— Разве я говорила о доброте.
— Прошу вас, не играйте словами. — Слегка утомлённо заметила Сонна-Мэй. — Мы не кружок
