любителей риторики и я попрошу жриц не сходить с пути обсуждения. — Одра, что ты предлагаешь? Отменить предыдущее решение и перенаправить жрицу с её пути на путь другой?
— Ты сама не брезгуешь играть словами, Сонна. Но я оперирую фактами и желаю те факты принимать к рассмотрению. Я за порядок.
— Здесь нет любителей хаоса, — сказала Вургилия-Мэй.
Многие отреагировали на её замечание сдержанными масками безразличия. Оставалось только угадывать, что могло скрываться под ними.
Зал заседания отличался овальной формой и высоким потолком, уходящим в конусообразный шпиль. Место, где стояли жрицы, окружали четыре колонны с витиеватым узором огня по всей длине. Орнамент со схожим мотивом был изображён и на полу, а так же поверх стен. Только отсюда его не было видно. Вставленные местами факела отбрасывали густую тень. Жрицы Огня собрались в самом центре.
Вот там не было ни одной тени.
— Нет, подобные радикальные меры принимать нет необходимости. Если одну из нас распределили к ритуальным действиям и укоренению легенд — так тому и быть. Просто мне иногда становится любопытно, отчего старшие жрицы выбрали именно эту специализацию не смотря на некоторые разногласия. Помните, сёстры, как были высказаны пожелания связанные с другой деятельностью. — Напомнила Одра-Мэй.
Аша-Мэй не согласилась.
— Рожениц у нас и без того хватает, сестра. Теперь я понимаю, к чему был весь этот разговор. Дело тут не в отдельной личности, а в целой проблеме, которой мы позволили шириться по Обители. Заметьте, мы плодим бюрократию. Воздвижение одних и удержание других. Одни ученицы идут в жрицы. Другие в работницы. Третьи рожают новых жриц.
— Или стражей, — заметила Вургилия-Мэй.
Аша-Мэй на этот раз молчанием выразила согласие.
— Мальчиков мы отдаём храму. Из сыновей дочерей огня получаются хорошие стражи. Но сейчас не в этом дело. Теперь слишком часто поднимаются голоса требующие ужесточить процесс распределения. Причём отдельные нотки. — Проговорила она увещевательно. — Требуют ещё и участия их личного мнения. Иными словами, мы должны отбирать жриц не по их природным склонностям, а потому — нравится кому-то или нет их назначение. Я вижу здесь влияние личных эмоций и иррациональности. И Хаоса, если пожелаете.
— Выведение проблемы на уровень бытия нам здесь ни к чему, — сказала холодно Сонна-Мэй. — Да и всем обликом она походила на высеченную изо льда статую, коими славились иовские мастера. — Как бы там ни было, распределением занимается совет после многолетнего наблюдения. Если уж вы так хотите конкретики, сёстры, рассмотрим этот случай. С самого рождения мы наблюдали за становлением ученицы Мийи, согласно общим наблюдениям — ей полагается быть жрицей, иметь дело с мифологией и укоренять её в нужных регионах. Наша задача как старших, следить за выполнением работы. Изменить распределении ученицы вопреки многолетним данным — нелогично.
Жайя-Мэй посмотрела на всех с таким видом, будто воздела перст указующий к небесам.
— И снова Хаос через нелогичность.
На лицах других жриц ничего не отразилось. Все как одна прятали руки под складками одеяний. Держали прямую осанку. В основном преобладали классические черты Обители, Жайя и сама была такой: прямой нос, высокие скулы, тёмные волосы и характерная форма губ. Хорошо хоть они ещё не коснулись вопросов телесного строения, в подобных случаях Вургилия была непреклонна, называя Одру материалисткой. «Если всё будет решаться телом, — говорила она как всегда продумывая слова, — мы превратимся в банальных селекционеров с нарушенной программой. Подумать только, через двести лет в совете будут одни дурочки».
Жайя не терпела банальности. Не любила её и Сонна.
— Вы ведёте себя как главы родов на своих тронах. — Упрекнула сестёр Аша-Мэй. — Мы не должны предаваться праздности споров, уделу простецов. — Это подействовало. — У нас есть задача, с которой Обитель справлялась на протяжении всего своего существования. Мы гора, которая защищает Чертог от ереси. Тысячелетиями Жрицы Огня укрепляли императорскую доктрину, распространяя доступную для понимания в народе информацию. Мы закрепляем на мифологическом уровне то, против чего порой бессильны столь ценимые многими рациональные, пронизанные разумом законы. И мы оперируем иррациональным. Хаотичным, если хотите. Удел Чертога — Порядок. Мы же должны следить за Хаосом. В этом наша задача и предназначение.
Мы не можем допустить подобные тенденции среди жриц. Позвольте, это хаотичность. Позволив ей просочиться — уже не сможем отличать самого Хаоса от прочего. Моё мнение таково, не смотря на второстепенные признаки и прочие характеристики, которые замечают некоторые из жриц — нельзя изменять начального распределения. К тому же представьте, сёстры, как это скажется на порядке в Обители. К тому же внесёт некоторую нестабильность в психику учениц.
— Поддерживаю, — коротко бросила Вургилия. Могло показаться, что она недовольна. Но это было характерное выражение лица для жрицы. Иным такой же маской служило видимое безразличие.
— И я, — Жайя-Мэй как всегда сопроводила слова жестом.
Сонна не нуждалась в демонстрации своего отношения. Она была самой старшей из них и уже давно носила в причёске седые локоны. И часто смущала молоденьких учениц.
— Поддерживаю, — повторила Одра-Мэй.
Аша покорно кивнула, принимая общее решение.
— Я желаю избежать неожиданностей, — сказала она.
— Все мы стремимся к тому, — согласилась степенно Сонна-Мэй.
— Теперь, когда вопрос решён, можно обсудить отдельные особенности натуры для дальнейшее коррекции. — Вургилия не ждала одобрения.
— Жрицы не нуждаются в воспитании, — Жайя небрежно взмахнула рукой.
— Разве что со стороны старших жриц, — уточнила холодно Одра-Мэй.
— Вы имеете в виду случай с птицей? Пожалуй, я не так хорошо осведомлена как вы, сёстры.
Аша взяла на себя труд посвятить Сонну в детали происшествия.
— Три недели назад Мийя-Мэй нашла птицу. — Начала она. — Птица была еле жива. С перебитым крылом, если мне не изменяет память, и замёрзшая. Мийя унесла её с руин и оставила в Обители. Ученицы рассказывали мне о том, как помогали выхаживать птицу: кормили с рук молоком и размоченным в нём хлебом. Потом зерном.
— Всё это не так важно, — сказала Вургилия.
— Напротив, — возразила Сонна. — Подробности дают нам возможность оценить степень заботы, так сказать. Птицу кормили каждый час. Судя по описаниям, это ещё не зрелая особь. Следили за крылом и, чтобы та не травмировалась ненароком.
Птица не улетала, хотя её после того как она достаточно окрепла, выносили каждый день на воздух. Но крыльями махала.
— Направление усилий не в то русло, — подвела черту Сонна.
— Так и есть. — Одра одарила жриц взглядом больших тёмных глаз, в них не осталось места сомнениям. — Вы видите проявление инстинкта альтруизма у жрицы Огня, направленной на совершенно противоположную деятельность. К тому же, подобное в Обители не разрешено.
— Полагаю, мы не возвращаемся к прежнему вопросу.
— Нет.
— Вы вызывали жрицу? — спросила Сонна.
— Нет, — снова ответила Аша-Мэй.
— Возможно, пора это сделать. Хотя я согласна с вами, сёстры. Говорила Сонна не спеша, точно вспоминая каждое слово. Она заметила, как Жайя подошла к краю и как сразу от неё поползла длинная тёмная тень. — Нет лучшего способа узнать истинные мотивы, как спросить прямо. Даже говоря неправду человек говорит правду.
Одра передёрнула плечами. Принцип «истина во лжи» был ей хорошо знаком. Недаром Обитель выделяла его среди прочих.
— Пока же меня интересует другой вопрос. В последнее время усилилась активность племени
