словам, больше никто с имперского берега не совался. Но в разговоре с фон Ходбургом и бароном бывший кузнец хмуро пояснил, что рейтары Лигвуда были самыми настоящими. А действовали по приказу имперского канцлера.
После этих слов у фон Ходбурга началась нервная горячка. Во время схватки на мосту он даже царапины не получил, но потрясение даром не прошло. И теперь каждый день в дом цехмистера местных суконщиков, где депутат поселился, прибегал цирюльник пускать больному кровь. Неудачная попытка ареста тяжело далась депутату Рейхстага.
Манфред мрачно усмехнулся. Благодаря их появлению в городе – здешним брадобреям подвалило работы. Несмотря на то что бой с рейтарами закончился полным разгромом врага, барон привез девять раненых. Правда, пятеро – 'мертвоголовые', охранявшие посланца Вольного города Лемеля. Всех их приютил монастырь святого Бернарда.
За спиной скрипнула дверь – в комнату заглянул Берт:
– Простите, вашмилсть, но там уже стол накрыли. Завтрак готов.
Надев перевязь с мечом, фон Будбар спустился на первый этаж. Но спокойно поесть не удалось. Только Манфред принялся за еду, как в предназначенную для дворян обеденную залу, ввалился солдат Летучей сотни. Выкатив от усердия глаза на жующее начальство, рявкнул:
– Вашмилсть, там наши ребята в лесу у дороги двоих поймали!
Фон Будбар поморщился:
– Не ори так, олух. И говори яснее. Что за люди?
– Один грит, капитан наемников отряда 'Черный кочет'. Меродером зовут.
Удивленный барон отложил нож:
– Он же утонул в реке?
– Никак нет. Живой, только хромает слегка. Грит, ему стрела в ногу попала. Там, на мосте.
– А второй кто? – подумав, послать за кем-нибудь из 'мертвоголовых', чтобы удостоверили личность воскресшего, фон Будбар поднялся.
– Паренек какой-то, – солдат пожал плечами. – Вроде подмастерье. Называл из какого городка… Из Вюх, Вюн… а, хрен его знает. Не упомнил, вашмилсть.
– Неважно. Ладно, идем, покажешь своих найденышей.
Знакомая улочка, где расположились, дожидаясь возвращения Курца, рыцарь и трое из его 'своры', навевала воспоминания. Когда-то неподалеку отсюда, прятавшийся в Веселых кварталах столицы Венк помогал братьям-разбойникам грабить неосторожных прохожих. Занятие грязное, с какой стороны ни посмотри, но довольно прибыльное: время от времени им попадались славные тугие кошельки. Внешне оставаясь невозмутимым, фон Швертвальд мысленно вздохнул: по-своему это были неплохие денечки. Тут же усмехнувшись, он поправил себя – не дни, а ночи. И еще неизвестно, когда он рисковал больше: сейчас, на службе у графа, или одиноким волком.
Впереди, в ночной темноте раздались быстрые шаги приближающегося человека. Стоявшие по левую руку рыцаря стрелки мгновенно насторожились. Торри даже приложил к плечу взведенный арбалет. Но невидимый прохожий коротко, особым образом свистнул, и напряжение мгновенно спало. Однако, боясь, что его ненароком подстрелят, возвращавшийся оруженосец громким шепотом сказал:
– Это я, мессир. Все в порядке.
Через несколько мгновений, когда он подошел, фон Швертвальд ткнул парня кулаком в ухо.
– Свиста было достаточно, – еле слышно пояснил рыцарь в ответ на обиженно-недоуменный взгляд Курца. – Видел Паука?
– Да, вашмилсть. Передал все, как велели. Оставил задаток… Сказал, щас сделает. А я пошел, как бы проверить, все ли чисто.
– Хорошо. Возвращайся.
Оруженосец тоскливо вздохнул, переступил с ноги на ногу. Было видно, что уходить ему совсем не хочется.
– Иди, не бойся, – фон Швертвальд ободряюще коснулся его плеча. – Ты, главное, когда наш сигнал услышишь, сразу беги в тот закоулок, что я показал. И сиди тихонько, жди, пока не позову.
– Я помню, мессир. У них ручная тележка. Мешки кинут на нее. Паук с братом будут тянуть, а я дорогу показывать.
Рыцарь молча кивнул и нахмурился. Поняв, что задерживаться больше не стоит, Курц поплелся назад. Когда отзвук его шагов окончательно затих, Швертвальд оглянулся на отобранную им для ночного похода троицу. Все они отличались тем, что хорошо видели в темноте. Кроме того, Безухий с Торри метко стреляли, а третий – совсем молоденький Франц – быстро бегал и прекрасно ориентировался на местности. Сегодня ему отводилась роль гонца, и фон Швертвальд знал, что паренек не заплутает в лабиринте кривых улочек Монашки. Он дважды проверил его на нужном маршруте – днем и предыдущей ночью – тот ни разу не сбился. Самое большее через час Францу придется бежать за городской стражей. Сейчас патруль доблестных годштадских 'дублетов' под командой знакомого сержанта угощается пивом за три улицы отсюда. В компании всадников из дружины барона фон Типпа, которые во время тревоги не оставят стражей порядка одних: присмотрят, чтобы все прошло гладко. В Веселых не любили представителей закона, и Швертвальд на всякий случай подстраховался.
Пора было идти, и, подав знак следовать за собой, рыцарь полез в известный ему проход между двумя каменными сараями. Заросшие какой-то дрянью, осклизлые на ощупь стены почти смыкались, оставляя узкое – в локоть – пространство. Людям пришлось продвигаться боком. Под ногами жадно чавкала, с трудом отпуская башмаки, липкая вонючая грязь… Наконец, слегка запыхавшись, ведомая Венком троица выбралась на пустырь. Пересечь его – и они окажутся в нескольких шагах от места, присмотренного для засады.
Услышав скрип колес тележки, на которой лежали зашитые в дерюгу трупы, рыцарь отослал Франца, а остальным шепнул: 'Сейчас'. Но предостережение было лишним – Безухий с Торри уже изготовили арбалеты к стрельбе. Предстоявшая им задача не казалась сложной: два противника – два болта. И все.
Хотя его участие в схватке не задумывалось, Швертвальд вытащил из ножен тесак. До рукопашной дело вряд ли дойдет – его стрелки решат все в первое же мгновение. А дальше останется немного подождать и уйти до появления патруля. Обнаруженные в мешках трупы отвезут на гауптвахту, где их опознает один из людей прево. И доложит о том, что сын Его Сиятельства имперского канцлера 'нашелся'. О чем будет 'вовремя' сообщено отцу…
– Черт, – неожиданно выдохнул Безухий и озабоченно посмотрел на хозяина. – Их больше.
Рыцарь кинул быстрый взгляд на приближавшихся к засаде людей. Действительно, кроме идущего первым Курца, и парочки, тянущей за оглобли тележку, позади плетутся еще двое. В скрюченной фигуре одного Швертвальд узнал Паука. Похоже, старый приятель уступил честь изображать лошадь кому-то другому.
– Что делаем? – прошептал, стоявший на одном колене Торри. – Кого бить первым?
– Подожди.
Рыцарь внимательно рассматривал почти одинаковые в серых плащах фигуры. Главное было убрать старых знакомых. Горбуна он видел, а вот второго… Расстояние между сидевшими в засаде и тележкой быстро сокращалось. Еще немного, и Курц окажется рядом с закоулком, в котором должен спрятаться. Ага, вот и Генрих, рыцарь облегченно вздохнул. Один из двух здоровяков, тянущих повозку – тот, что справа, – младший братец Паука. Безмозглая скотина, но очень сильный и ловкий. Фон Швертвальд указал на него Торри:
– Бей вот его. А ты, – он коснулся плеча Безухого, – стреляй в того, что позади идет. Низенький такой, весь скрюченный. Горбун – и руки до самых колен. Понял в кого?
Стрелок молча кивнул. Не теряя больше времени, фон Швертвальд коротко, пронзительно свистнул. Ждавший сигнала Курц отреагировал мгновенно. Только что он плелся перед тянувшими повозку людьми, а не успел затихнуть звук, как его и след простыл. Буквально растворился в темноте.
Щелкнули арбалеты. Выпустив оглоблю, здоровяк Генрих схватился за 'выросший' из широкой груди
