стоявшую на столике, убрал чистые листы бумаги. Я терпеливо ждал. И наконец, подняв голову, он объявил:
– Ирина Хаусман сегодня умерла в палате реанимации. Кто-то отключил аппаратуру. Это произошло примерно полтора часа назад. Сейчас там работают следователи, пытаясь установить, кто именно там мог появиться.
Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но выдавил лишь звуки, похожие на мычание. Он смотрел на меня с явным сочувствием. Кажется, Маляров начал понимать, какую роль играла эта женщина в моей жизни. Я поднял руку, поднес ее к глазам и заплакал. Он сидел и молча смотрел на меня, как я плачу, даже не пытаясь меня остановить. А я беззвучно плакал, и мне не было стыдно за свои слезы.
Глава восемнадцатая
Нужно было видеть состояние Петра Головко, когда группа захвата выехала на место. Запонки, в одну из которых был вмонтирован миниатюрный передатчик, оказались раздавлены, и они потратили некоторое время на поиск этого дома. Всех троих бандитов просто пристрелили, доставая избитого и беспомощного Таира из этого сарая. Подполковник Бицуев был самым близким другом и однокашником Петра Головко.
– Подождите, – попросил Таир, превозмогая жуткую боль, – не трогайте меня. Нужно продумать легенду, как я отсюда ушел.
– Какую легенду? – закричал в бешенстве Головко. – Я найду этого Отшельника и сниму с него кожу живьем.
– Не говори чепухи, – выдохнул Бицуев, – нужно все правильно продумать. Сделайте мне укол и найдите чистый пиджак. Я должен выйти сам на дорогу и остановить проходящую машину, чтобы меня отвезли в больницу.
– Не сходи с ума, – занервничал Головко, – твоя легенда сегодня закончилась. Ты потерял столько крови, они перебили тебе все, что могли перебить. Поедем в больницу, Таир, я тебя просто умоляю.
– Именно сейчас нельзя, – твердо ответил Бицуев, – мы можем все завалить. Сделайте укол и найдите чистую одежду. А я пока умоюсь.
– Тебя никто не возьмет в таком виде, – закричал, теряя терпение, Головко. – Я тебя прошу, перестань разыгрывать из себя героя. Поедем в больницу.
– Подожди, Петр, – говорить было почти невозможно, сказывалась боль в груди, – нужно найти попутную машину. Или организовать помощь. Я внедрился в группу и восемь лет пробыл в ней не для того, чтобы сейчас все завалить.
– Все закончилось, – возразил Головко.
– Меня захватил Отшельник, – выдохнул Таир, – это работает на мою легенду. Мне будут больше доверять, узнав о том, как меня здесь избивали. Не спорь. Нужно организовать мое «спасение». Я сумел обмануть бдительность этих придурков, расстрелял их из пистолета и вышел на трассу. Давай заканчивать споры, нужна машина с подходящим человеком.
Головко понимал, что его друг прав. Таиру сделали укол, дали чистый пиджак, он умылся и вышел на трассу. Целых двадцать пять минут никто не останавливал машину. Таир шагал по направлению к посту госавтоинспекции под громкие ругательства следившего за ним Петра Головко, который готов был в любой момент прекратить этот опасный эксперимент. Но на трассе показался внедорожник, в котором сидели сразу трое мужчин и одна женщина. Двое из них были из МЧС, а женщина оказалась врачом. Увидев шатающегося человека, чье лицо было в крови, они сразу остановили машину, подобрали его и отвезли в больницу. Легенда сработала на все сто процентов. Таир оказался в реанимации, где выяснилось, что у него переломаны ребра, едва не отбиты почки, перебит нос, выбиты зубы. Примчавшиеся в больницу боевики Бразильца обнаружили его в таком ужасном состоянии.
Теперь Таир лежал в палате под присмотром сразу трех охранников, присланных Вагановым, и двух офицеров, работавших под видом врачей в этой больнице. Головко пообещал лично провести операцию возмездия и устранить Отшельника. Но неожиданно его вызвал к себе генерал Белобородов, в кабинете которого сидел незнакомый седой мужчина. Это был полковник ФСБ Маляров. Разговор получился долгим, сложным и тяжелым. Маляров уже точно знал, что Бицуева освобождали офицеры МВД, слишком очевидными были улики, которые там собрали сотрудники ФСБ. В свою очередь, Белобородов и Головко не соглашались ни при каких обстоятельствах сообщать подлинную причину их вмешательства, не хотели подставлять своего агента. Переговоры продолжались два дня, пока стороны, с трудом преодолевая недоверие, двигались к общему знаменателю. Обе стороны понимали невозможность разглашения информации. Но с другой стороны, их агентам грозила реальная опасность со стороны правоохранительных служб, если они не сумеют договориться. И в результате им удалось достичь компромиссного соглашения, сообщив, что подполковник Таир Бицуев и внедренный в преступную среду «вор в законе» Роберт Туманов не должны подвергаться преследованиям со стороны обеих организаций. Это было устное соглашение, которое нигде не фиксировалось и о котором никто не должен был знать.
В этой ситуации больше других выиграл Таир Бицуев, которому теперь Бразилец безусловно доверял, справедливо полагая, что если бы тот был подставленным офицером, никто бы не позволил избивать его до полусмерти.
Но оставалась проблема информатора, который работал на самого Бразильца. В этот день Головко вошел в кабинет генерала, настроенный более чем решительно.
– Никакого груза по северному маршруту они не проводили, – сообщил он генералу. – Получается, что это была типичная провокация Ваганова, на которую мы попались.
– Не совсем, – возразил Белобородов. – На самом деле на эту провокацию попался их конкурент Отшельник, который решил любым способом узнать о маршруте этого ценного груза.
– И чуть не убил Таира, – вспомнил еще раз Головко.
– Но благодаря именно этому захвату Бицуев оказался вне подозрений, – резонно заметил генерал, – а вместо этого исчез Широбоков, которого до сих пор не могут найти. Выходит, мы верно разгадали игру Ваганова и подставили ему его помощника, выводя из-под подозрения нашего офицера. И еще помогла, конечно, это дикая акция Отшельника, который, не разобравшись, решил таким образом свести счеты с конкурентом.
– Теперь Таиру доверяют гораздо больше, чем раньше, – согласился Головко, – но мы не знаем информатора Бразильца. До сих пор не знаем, откуда идет утечка информации. Хотя теперь абсолютно ясно, что ему сдает сведения один из тех офицеров, которые бывают у нас в отделе.
– Это еще не доказано.
– Это уже доказано, – повысил голос Головко, – один из них предатель. Именно он сдал нашу информацию про молодого офицера, и поэтому Широбоков так внезапно исчез. И я уверяю тебя, Юрий, что его уже не найдут, можешь не сомневаться.
– Тогда скажи мне, кого я должен подозревать? Старшего советника юстиции Гамлета Егикяна, который работает в органах прокуратуры еще со времен Советского Союза и является нашим куратором в прокуратуре? Генерала Керашева, который отличился на Северном Кавказе, или полковника Токарева, который все последние годы борется с наркомафией? Ты понимаешь, что нас могут обвинить в предвзятости. И если у нас не будет убедительных доказательств вины этого человека, мы не сможем ничего доказать.
– Нужно использовать Таира, – внезапно предложил Головко.
– Каким образом? Он же в больнице.
– Ваганов хочет забрать его и лечить на дому. Он опасается, что Таира найдут и прикончат люди Отшельника, ведь по нашей легенде Таиру удалось сбежать, пристрелив всех троих своих мучителей. Об этом стало известно всей Москве. И я думаю, что нам нужно использовать Таира и узнать наконец, кто сдает нашу информацию Бразильцу. Ведь, кроме самого Ваганова, об этом никто не знает. А он сам никому не расскажет, даже если мы его возьмем. Но если мы его арестуем, мы не сможем выйти на его международные связи и не остановим кокаиновый поток из Гватемалы, – напомнил Головко.
– Что ты предлагаешь?
– Позвоним всем троим и сообщим о том, что мы готовим арест Таира Бицуева, который обвиняется в убийстве троих людей. Даже намекнем, что у нас есть конкретные доказательства его вины. Этим мы еще больше укрепим положение Бицуева и узнаем наконец, кто именно может быть информатором
