и немного успокоился, да это же просто игра. Глаза его дочери были спокойны, а крики вырывались практически механически, она явно переигрывает. Гарри решил, что потом скажет ей об этом. Но что она задумала?
– Папа! – закричала Генриетта и бросилась ему на грудь. – Скажи, чтобы эти ужасные люди убирались.
– Успокойся, Генриетта, ты в безопасности. Что вы с ней сделали? – накинулся он на солдат, изображая разгневанного отца.
– Ваша дочь цела и невредима, – ответил офицер. – Чего не скажешь о солдате, на которого она набросилась.
Только теперь Гарри заметил, что у одного было исцарапано лицо. Гарри опустил голову, чтобы скрыть улыбку.
– Мы просто задали ей вопрос.
– Папа, я ничего не знаю!
Генриетта спряталась за его спину.
– Пожалуйста, скажи им, что я ничего не знаю.
– Сэр, – обратился офицер к Гарри. – Будьте уверены, что мы все равно найдем вашего племянника, и для вас же будет лучше, если скажете, где он сейчас.
– Но мы не знаем! – закричала Генриетта. – Неужели вы не видите, что мы ничего не знаем!
– Вы лжете, – спокойно сказал Хейвуд. – Не думайте, что я вам поверю, уж слишком страстно вы отрицаете.
– Я ничего не знаю, – повторила Генриетта, ее голос задрожал.
– Мисс, вы окажетесь в тюрьме. Рассказать вам, что делают в тюрьме с молодыми девушками?..
– Ради Бога, сэр, что вы говорите, – попробовал вмешаться Гарри.
– Хорошо! – одновременно с ним закричала Генриетта, ее плечи поникли. – Хорошо.
– Очень благоразумно, мисс. Так, значит, вы знаете, где Саймон Вудли?
– Конечно, знаю, – спокойно сказала она, и у Гарри защемило сердце. – Мы все знаем.
Гарри попытался остановить ее.
– Генриетта, не надо.
– Отец, ради тебя и ради мамы я должна сказать им, где Саймон.
ГЛАВА 20
– Саймон, остановись! – неожиданно закричала Бланш.
Саймон так резко натянул поводья, что телега встала поперек дороги.
– Что случилось? – спросил он встревоженно.
Прошло уже два часа с тех пор, как они выехали из Мэйдстона, и пока не было видно ни следов погони, ни какой-либо другой опасности. Конечно, по дороге им встречались люди, но никто не обращал на них внимания. Даже переодевшись и загримировавшись, Саймон не переставал беспокоиться. Но как оказалось, это их путешествие может оказаться не только самым опасным, но и самым скучным.
– Ромашки!
Бланш спрыгнула с повозки, не обращая внимания на большой живот, сделанный из подушек.
– Можно, я соберу их?
– Зачем?
– На случай, если кто-нибудь из нас заболеет, – сказала она и принялась рвать цветы и класть их в сумку, повязанную на ее несуществующей талии.
– У нас уже достаточно травы, чтобы вылечить весь Кентербери, если понадобится, – проворчал Саймон.
Бланш снова влезла в телегу.
– Теперь мы можем ехать дальше.
– Мы не на увеселительной прогулке, Бланш.
– Я знаю. Почему ты сегодня не в настроении?
– А ты, почему такая веселая?
– Я не знаю.
Бланш откинулась на край повозки и запрокинула голову, ее шея была мягкой, белой и соблазнительной.
– Просто сегодня такой хороший день, и мне почему-то кажется, что все будет хорошо. Можешь мне не верить, но я действительно это чувствую.
Она посмотрела на Саймона.
– А какие у тебя планы? Что мы будем делать, когда доберемся до Кентербери?
