Следовало выбрать время до того, как замок Алипиума перевернулся набок, чтобы иметь возможность добраться до катакомб и вернуться в будущее. Осенью король Питер говорил, что замок пролежал на боку почти десяток лет. Значит, надо отправиться назад на десять лет с хвостиком. Эрек выбрал восемнадцатое августа — десять лет и пять месяцев назад. Ему тогда было три года и четыре месяца.
Определившись с выбором, Эрек набрал на дисках три числа — день, месяц и год. Как только последний диск остановился, стеклянная крышка искривителя времени затуманилась, как будто аппарат оказался в сердце торнадо или пыльной бури. За стеклом бешено вихрилась серая мгла. Заныли руки, а потом и все тело начало неудержимо трястись, крутиться и вертеться, и это было больно. У Эрека засосало под ложечкой, накатило головокружение и тошнота. Голова гудела, но когда он поднял руки, чтобы потереть виски, то привычным жестом смог достать лишь до плеч, а до головы пришлось тянуться гораздо выше. Больше того, голова на ощупь сделалась просто огромной. Видимо, боль и судороги были вызваны тем, что его тело изменялось.
Эрек перепугался. А вдруг что-то пошло не так? Он вспомнил, во что превратил его авен Красоты. А что, если он останется большеголовым уродцем навсегда?
Эрек глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и убедить себя, что все поправимо и уладится так или иначе. Посмотрел на свои руки — они сделались коротенькими и хилыми. Да что там все его тело теперь было маленьким и тщедушным, кроме разве что круглого живота и огромной головы.
Пыльный вихрь перед стеклом рассеялся, и Эрек увидел снаружи подземелье и золотого призрака. Получилось? Он переместился во времени? Или остался там же, только все его тело перекорежило? Эрек с трудом поднял крышку и сел.
Гомер навис над ним, как грозовая туча, в которой угадывались черты лица.
— Молодец, Эрек. Ты выдержал. Как себя чувствуешь?
— Сработало? — спросил Эрек тонким голоском.
Язык слушался плохо, слова звучали так, будто рот был набит ватой. Говорить приходилось медленно и очень старательно, потому что губы норовили выдать не те слоги, которые Эрек пытался извлечь.
— Я переместился на десять лет назад?
— Да. В западном крыле много зеркал. Взгляни на себя, когда будет возможность, — увидишь много интересного.
Идея показалась Эреку заманчивой и в то же время пугающей. Наконец-то он сможет узнать, какой была его настоящая внешность — до того, как Джун навсегда изменила ее. Если, конечно, путешествие во времени не слишком его изуродовало. Эрек вспомнил, что не видел ни одной своей детской фотографии. Занервничаешь тут.
— Спасибо, — промямлил он непослушным ртом.
Подумав о том, что лучше медленно говорить, чем медленно соображать, он открыл дверь и направился к выходу из подземелий. Они ничуть не изменились и выглядели так же, как и десять лет тому вперед, разве что потолки теперь казались выше, а коридоры уже, потому что сам Эрек стал меньше ростом. Он хорошо знал дорогу, но путь на маленьких детских ножках занял у него в два раза больше времени. При этом он имел возможность рассмотреть пол в деталях, которых прежде не замечал, просто потому, что пол стал к нему гораздо ближе. Эрек никогда не боялся мышей и крыс, но теперь его пугала мысль о том, что он может столкнуться в подземелье с грызуном, который, по сравнению с ним самим, покажется не таким уж маленьким. Эрек вдруг почувствовал себя совершенно беззащитным — любой встречный мог сгрести его в охапку и сделать с ним все, что вздумается.
Взбираясь по лестнице, ведущей в западное крыло, Эрек выбился из сил — ступеньки были высоченными. Он проскользнул в дверь и спрятался в тени за рыцарскими доспехами. Мимо него сновали слуги с подносами, служанки с метелками и тряпками, солидные господа в костюмах и чародеи в черных мантиях. Эрек не ожидал, что взрослые будут такими огромными! Чтобы увидеть их лица, ему приходилось запрокидывать голову.
Вдруг Эрек застыл в испуге. Прямо над ним возвышался Балтазар Грюмзли собственной персоной. Эрек не сразу узнал его. Вроде бы то же лицо, но что-то неуловимо изменилось… Грюмзли был простой и нестрашный, и Эрек не мог понять почему.
Он подождал, пока Грюмзли скроется из виду и людей вокруг станет поменьше. Наконец, улучив момент, когда никого не было рядом, Эрек вышел из-за доспехов, спрятался за статуей и так, перебежками, направился по коридору. Отыскав гостиную, в которой никого не было, Эрек скользнул туда и прикрыл за собой дверь. На стене над полосой декоративной лепнины, расположенной на уровне его макушки, примерно в метре от пола, висело большое зеркало в резной раме. Эрек встал на цыпочки, подпрыгнул, но заглянуть в зеркало ему не удалось. Тогда он подтащил к стене стул с мягким бархатным сиденьем и вскарабкался на него, что потребовало немалых усилий, поскольку сиденье находилось на уровне его груди.
Заглянув в зеркало, Эрек ахнул. На него смотрел маленький незнакомый ребенок. На голове у него вились мягкие золотые локоны — длинные, как у девчонки. Но лицо при этом было вовсе не девчачье — широкое, румяное, с пухлыми щеками и острым подбородком. Прежними и знакомыми остались лишь голубые глаза.
Глядя в зеркало, Эрек понял: он едва может дотянуться рукой до макушки не потому, что у него слишком большая голова, а потому, что у него коротенькие детские ручки. Для маленького ребенка он смотрелся вполне пропорционально. А вот красная футболка и джинсы, больше подходящие подростку, чем трехлетнему карапузу, смотрелись на нем смешно. Эрек утешился тем, что одежда ему по размеру и что она вообще есть.
«Ну что ж, могло быть и хуже», — подумал Эрек, изучив свое отражение. У маленького ребенка свои преимущества. Сперва он потихоньку обойдет замок, разведает обстановку, а затем выйдет на площадь и дождется, когда какой-нибудь добрый человек придет ему на помощь. Или заглянет в магазин. Или подойдет к полицейскому и заноет: мол, потерялся и хочет к маме. И никто не удивится тому, что он не знает, как маму с папой зовут. Зато он с радостью назовет свое имя — Эрек Рекс. Наверняка этого будет достаточно, чтобы выяснить, где он живет. И — вуаля! — его отведут прямиком домой. И — вуаля! — он увидит своих настоящих родителей.
От этой мысли у Эрека мурашки побежали. По привычке он вспомнил кошмарный сон, преследовавший его много лет, об ужасном человеке, которого считал своим отцом, пока не выяснил, что это чужое воспоминание. Интересно, каким окажется его настоящий отец. Акдагаз о нем хорошо отзывался. Эрек надеялся, что не зря. В любом случае, ему не терпелось познакомиться с этим человеком.
И с родной матерью тоже. У него к ней так много вопросов… Почему она его покинула? Что с ней стало? Конечно, сейчас она еще не сможет ответить, ей ведь неведомо, что ждет ее в будущем. Кто знает? Может, Эреку удастся все изменить, и тогда он вообще не попадет в приемную семью.
Подумав об этом, Эрек ощутил укол совести. Джун всегда была ему самой лучшей мамой. Честно говоря, он сам не знал, что будет делать, когда найдет настоящих родителей, — станет ли пытаться переиграть судьбу. Он решил для начала познакомиться с ними поближе, рассмотреть, а там, глядишь, все станет ясно само собой.
Но в первую очередь следовало определиться с планом действий. Перед Эреком стояли три задачи. Во-первых, найти родителей или выяснить, что с ними стало. Во-вторых, найти Олвена Килуха и Турха Труйта. В-третьих, изменить ход событий и спасти всех, в том числе Акдагаза. С чего же начать? Отыскать родителей, а потом вернуться в замок? Или сперва разобраться со всеми делами в замке, а потом отправляться к родителям?
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату, гремя ведром с водой, вошла женщина в униформе горничной. Заметив Эрека, она отбросила швабру и зашагала к нему с угрожающим видом.
— Здрасьте! — сказал Эрек и улыбнулся.
Он собрался было пуститься в объяснения, но горничная без лишних слов ухватила его поперек живота и забросила себе на плечо.
— Пустите! — возмутился Эрек писклявым и невнятным голоском трехлетнего ребенка.
Горничная пропустила его вопль мимо ушей и зашагала куда-то неумолимой поступью.
— Не надо! Пустите! Я домой хочу!
Как он ни старался, язык не хотел слушаться, слова выговаривались медленно и коряво.
Горничная свернула за угол. Эрек начал брыкаться и метаться всем телом из стороны в сторону,
