как-то скрыться от комаров и любопытных глаз я занавесила их плотной тканью, непонятно для чего валявшейся на полу. Пожалуй, здесь вполне можно было скоротать пару ночей, но не больше. Две узкие кровати с проседающей панцирной сеткой вдоль стен, небольшая деревянная тумбочка с облупившимся лаком и довольно неплохой стол прямо у окна с двумя низенькими табуретами. Весьма аскетично.
Я присела на ближайшую кровать и впервые за последнюю неделю расслабилась. С Никой мы были неразлучны, а понятие уединения ей казалось совершенно не знакомо. Пусть это и можно было оправдать ее боязнью за мою жизнь, но порой создавалось впечатление, что мы сиамские близнецы, что с невероятной силой давило на нервы. Как же давно мне хотелось перерезать пуповину и отправиться в свое собственное путешествие, избегаю любых темных переулков, где могли притаиться темные существа.
Спать не хотелось совершенно, организм за столько лет успел перестроиться: ночь для меня превратилась в день, а вот при солнечном свете мне хотелось одного — спать. К тому же вся эта шумиха с разумными вампирами сумела встряхнуть меня, и сон не шел. Почему-то где-то внутри зародилась тревога за сестру, хотя стоило волноваться о нечисти, но никак не о Нике. Ее опыту и сноровке мог позавидовать сам Хельсинг.
Бездумно мерить шагами комнату надоело еще в первые два часа, и я, спрятав самое ценное в погреб в полу, скрытый пыльным ковром, и захватив с собой только охотничий ножик, телефон и фотокамеру, решила прогуляться по окрестностям. Еще два месяца назад на сэкономленные деньки я купила отличный объектив, но так и не успела опробовать его на длинной выдержке. Пожалуй, настал подходящий момент. Вампиры или нет, не думаю, что они решили провести эту чудесную ночь в подобной глуши, когда в город пожаловали охотники.
Ночной воздух сразу поднял настроение. Совершенно круглая луна, отвоевавшая практически все небо и мелкая россыпь звезд как утренняя роса. До рассвета еще оставалось около четырех часов, но сумрак рассеялся, позволив лунному свету окрасить все в жидкое серебро. Пусть город и был совсем рядом, живой, яркий, но здесь все равно чувствовалась умиротворенность, присущая только сельским районам.
Я держалась ближе к высоким заборам, прислушиваясь на всякий случай к посторонним шорохом, но тишину лишь изредка разрывал собачий лай, да мерный шум сверчков. Деревня уже спала.
Что мне мешало идти так до бесконечности, пока не устанут ноги, дальше и дальше от Ники, вампиров, постоянного страха за свою жизнь? Совесть? Еще больший страх? Память?
За последними домами начинался лес, и я не рискнула идти дальше, развернувшись обратно, снимая по дороге полуразрушенные от времени дома. Разгуляться здесь было негде.
Крик вначале показался мне лишь игрой воображения, но когда он повторился, первой мыслью было бежать. Я успела несколько раз пожалеть — и что вообще вышла из дома, и что Ника сейчас далеко.
Кричала женщина, но ее голос становился все слабее, срываясь до хрипа. У меня не было времени раздумывать. Достав из-за пазухи нож, я осторожно побрела на звук, перебегая от одной тени к другой.
Двери старого сарая были слегка приоткрыты, а тонкий луч желтого света падал к моим ногам. Путь занял лишь несколько минут, но женщина больше не кричала. Я отогнала от себя недобрые мысли, крепче обхватив нож, и заглянула внутрь.
Лампочка под потолком раскачивалась словно маятник, кидая безобразные тени то по одну, то по другую сторону. Среди никому не нужного металлолома и сельхоз орудий на полу лежала хрупкая девушка в цветастом летнем платье. Она сломленной игрушкой покоилась у ног высокого мужчины, который кружил вокруг нее как хищник. Чувствовался запах перегара, да и его движения были нетвердыми.
— Допрыгалась? — вскричал он, неожиданно пнув ее ногой в живот. Девушка застонала, согнувшись пополам, из слегка приоткрытых губ сочилась тонкая струйка крови.
— Говорил урою, значит урою. — Мужчина сделал шаг в сторону и схватил металлическую трубу, проржавевшую с одной стороны. — Нечего мне было на глаза попадаться.
Я не стала дожидаться финала, а проскользнула в сарай и, подпрыгнув, ударила его рукоятью ножа в основание шеи. Громила дрогнул и повалился на пол, словно мешок картошки.
Девушка громко заплакала и попыталась подползти ко мне, но ей едва удалось пошевелить ногами. Раны были серьезными.
— Тише, тише, — шептала я, опускаясь рядом с ней и помогая подняться. — Я уведу тебя отсюда.
Пострадавшая облокотилась на меня и, закусив в боли нижнюю губу, медленно пошаркала вперед. Мы выбрались из сарая, но силы покидали ее, а мне приходилось тянуть ее почти силой.
— Куда тебя отвезти? Ты живешь где-то рядом? Может сразу скорую?
— Третий дом слева. Здесь недалеко. Там мама, — простонала девушка, спотыкаясь на ровном месте. — Она поможет. Только быстрее. Он может очнуться.
Как же она оказалась права. Мы не успели пройти и десятка метров, как кто-то схватил меня за плечо и с силой откинул в сторону. Руку и спину обожгло резкой болью, в глазах потемнело.
Мужчина посмотрел на меня, а потом, схватив раненную девушку за волосы, так же отбросил в сторону.
— Две лучше одной, — промычал он, потирая подбородок. — С какой бы начать…
Я посмотрела на блестящее лезвие кинжала, который отлетел в сторону при моем падении, но так и не успела добраться до него. Мужчина схватил меня за щиколотку и потянул на себя, протащив по траве пару метров, а затем навалился на ноги всем телом, отчего я даже не могла пошевелиться. Плохой расклад. Очень плохой.
— Шустрая какая, — рассмеялся он, обдавая меня зловоньем давно немытого тела и стойких паров алкоголя. — Люблю таких.
Я видела щетину на его щеках, глубокий шрам, идущий от брови до края губ, задевая один глаз, и короткий ежик волос. Типичный деревенщина, и как только мне удалось на такого нарваться? Ника будет припоминать мне это ближайший год, а то и больше.
Страх оставался где-то на заднем плане, но не проходил ни на минуту. Я понимала, что он сильнее меня, но десять лет бок о бок с ночными кошмарами человечества, которые оказались реальны, закалили меня. Но что мне следовало делать с обычным человеком? Что бы сделала Ника?
Я потянулась к фотоаппарату, а потом, не жалея его, размозжила о голову нападавшего. В лицо мне полетели хрупкие осколки. Мужчина отшатнулся, но не отпустил меня, только зарычав, как дикий зверь. Кажется, стало только хуже.
— Отпусти ее, — голос заставил меня замереть, даже позабыв, что жизнь повисла на волоске. Ледяной, как океанский айсберг и спокойный, словно море в штиль.
Мы с мужчиной одновременно повернули голову. Совсем рядом стоял высокий парень. Весь его вид говорил о том, что ситуация не вызывает у него ничего кроме скуки. Совершенно расслабленная поза: голова наклонена чуть вбок, руки спрятаны в карманы джинсов, ноги на ширине плеч.
Не дождавшись реакции от мужчины, незнакомец в два шага оказался возле нас и, схватив нападавшего за шиворот, с легкостью стянул с меня. Тот недовольно заворчал, размахивая в пустоте руками, а потом полетел в дерево, сломав ствол пополам. Я только могла догадываться о силе удара.
— Отведи ее домой, — сказал он мне, слегка улыбнувшись, лишь уголками губ, а потом отвернулся. — А я пока разберусь с этим мусором.
Мне оставалось только послушаться и, не оборачиваясь на шум за спиной, медленно повести девушку к небольшим избушкам, в которых так и не зажегся свет, несмотря на крики пострадавшей. Но ожидать другого и не стоило. Я жила именно в таком мире.
2
Мать девушки даже не удивилась. Она совершенно спокойно переняла дочь с моих рук и уложила в кровать, попросив меня оставить их наедине. В целом, я и не ждала никакой благодарности, хотя меня ужасала та дикость, с которой им приходилось встречаться каждый день. Вампиры по определению были
