Избранные стихи из всех книг

Но Мак-Кулло на разговоры потратил почти что год.
А тут началось движенье — работа пришла сама:
Машины, котлы и трубы, огромные, как дома.
Мак-Кулло хотел, чтоб в каютах были и мрамор и клен,
Брюссельский и утрехтский бархат, ванны и общий салон.
Водопроводы повсюду, с резьбою каждая дверь…
Но он умер в шестидесятых, а — я вот только теперь…
Я знал — когда строился «Байфлит», — я знал уже в те времена:
Они возились с железом! — Я знал — только сталь годна.
Первое растяженье! И стоило это труда,
Когда появились наши девятиузловые суда!
Меня закидали вопросами, я же текст им привел в ответ:
«Тако да воссияет перед людьми ваш свет».
Они пересняли, что можно, но я был мозгами богат,
В поту и в тяжелых сомненьях, я бросил их год назад.
Пошли на броню контракты, здесь был Мак-Кулло силен,
Он был мастер в литейном деле, но — лучше, что умер он.
Я прочел все его заметки: их понял бы и новичок,
А я не дурак — не продолжить там, где мне дан толчок.
(Его вдова рассердилась). Я чертежи разобрал.
Шестьдесят процентов, не меньше, приносил мне прокатный вал.
Шестьдесят процентов с браковкой, мы могли их делать вдвойне.
И четверть мильона кредита — скажи спасибо мне!
Мне казалось — но это не важно, — что ты обожаешь мать.
Тебе уже скоро сорок, и тебя я успел узнать.
Харроу и Тринити Колледж[91]! А надо бы в Океан!
Я хотел тебе дать воспитанье, но горек был мой обман.
Тому, что казалось мне нужным, ты вовсе и не был рад,
А то, что зовешь ты жизнью, я называю — разврат.
Гравюры, фарфор и книги тебя занимали зря,
Квартирой модной кокотки была квартира твоя.
Ты женился на этой костлявой[92], длинной, как карандаш.
От нее ты набрался спеси: но где же ребенок ваш?
Запрудила пол-Кромвель-роуда вереница ваших карет,
Но докторский кэб не виден, и наследника нет как нет.
(Итак, ты мне не дал внука, тобой окончен наш род),
А мать твоя в каждой поездке под сердцем носила плод.
Но убивал малюток широкий морской простор,
Только ты, ты один это вынес!
Хоть мало что вынес с тех пор.
Лгун, и лентяй, и хилый: как будто себе на обед
Собирал ты корки с помоек. Мой сын не помощник мне, нет!
Для него есть триста тысяч и проценты с них каждый год,
Все это, видишь ли, Дикки, пущено мной в оборот.
Ты можешь не пачкать пальцев, а не будет у вас детей,
Все вернется обратно в дело. Но что там с женой твоей?
Она стонет, кусая платочек, в экипаже своем внизу:
«Милый папочка! Он умирает!» — и старается выжать слезу.
Благодарен? О да, благодарен, но нельзя ли подальше ее?
Твоя мать ее не любила, а у женщин бывает чутье.
Ты услышишь, что я женился вторично! Нет! Это не то.
Бедной Эджи дай адвоката и выдели фунтов сто…
Она была самой славной — ты скоро встретишься с ней.
Я с матерью уплываю, а тебе поручаю друзей.
Мужчине нужна подруга; женщины скажут — пустяк, —
Конечно, есть и такие, которым не нужен очаг.
Но о той хочу говорить я, кто леди Глостер еще,
Я нынче в путь отправляюсь, чтоб повидать ее.
Стой! И звонка не трогай! Пять тысяч тебе заплачу,
Если будешь слушать спокойно и сделаешь все, что хочу.
Скажут люди, что я безумец, ты же будь настойчив и тверд.
Кому ж я еще доверюсь? (Отчего не мужчина он, черт!)
Мы затратили деньги на мрамор, еще при Мак-Кулло, давно.
Мрамор и мавзолеи — так возноситься грешно.
Для похорон мы имеем — остовы бригов и шхун.
Не один так писал в завещанье и не был ни шут, ни хвастун.
У меня слишком много денег, так я думал… но я был слеп.
В надежде на будущих внуков я купил этот Вокингский склеп.
Откуда пришел я, туда же и возвращаюсь вновь.
Ты возьмешься за это дело, Дик, мой сын, моя плоть и кровь!
Десять тысяч миль отсюда, с твоей матерью лечь я хочу,
Чтоб не свезли меня в Вокинг, вот за что я тебе плачу.
Как это надо сделать, я давно уж обдумал один —
Спокойно, прилично и скромно — слушай меня, мой сын.
Знаешь наши рейсы? Не знаешь… Так в контору письмо пошли,
Что, смертью моей угнетенный, ты хочешь поплавать вдали.
Ты выберешь «Мэри Глостер» — мною приказ уже дан, —
Ее приведут в порядок, и ты выйдешь на ней в океан.
Стоило много денег ее без дела держать.
Но могу я платить за причуды, на ней умерла твоя мать.
Около Патерностера, в тихой синей воде, —
Я, кажется, говорил уже, что отметил на карте, где.
(Она промелькнула в люке — коварное море вокруг!)
Сто восемнадцать на запад и ровно три на юг.
Направленье совсем простое — три на юг, как я уж сказал.
На случай внезапной смерти Мак-Эндрю я копии дал.
Он шеф пароходства Маори, но отпуск ему дадут,
Когда ты ему напишешь, что он мне нужен тут.
Три брига для них я построил — и удачно исполнил заказ,
А Мака я знаю давненько, а Мак знал обоих нас.
Ему я передал деньги, лишь стало плохо мне.
К нему ты придешь за ними, предав отца глубине.
Недаром ты плоть от плоти, а Мак мой старейший друг!
Его я не звал на обеды, ему не до этих штук.
Он за меня молился, старый морской шакал,
Но он не солгал бы за деньги, умер бы, но не украл.
Ему придется «Мэри», на буксир у пролива взять…
Свадебный тур совершает сэр Антони Глостер опять
В старой своей каюте, хозяин и капитан,