спустился с неба. Едва он нагнулся, чтобы взять глину, как земля заговорила и спросила: «Зачем тебе нужна глина?» Он ответил, что хочет из нее сделать человека. Земля отказалась дать глины и заявила, что боится, как бы существа, созданные подобным образом, не стали кровожадны. Тогда Аллах с той же миссией послал Михаила, но, едва ангел приблизился, земля снова отказалась дать глины, и глава небесного войска тоже остался ни с чем. Аллах отдал такой же приказ Израилу.[44] Он спустился с неба, и, когда земля и его отвергла, тот не отступился и отказался ослушаться Аллаха. Ангел смерти собрал сорок локтей глины всех сортов. Из нее Аллах и слепил Адама. «Я человека сотворю из глины, звучащей [как фаянс] и облеченной в форму» (Коран, XV, 28).
«Иблис ударил Адама ногой, и тело его зазвенело, как глиняный сосуд, столкнувшийся с другим сосудом, когда его катают и перекатывают… Тогда Аль-Хариф сказал: 'Не для того я сотворен, чтобы катать и перекатывать глиняные сосуды или делать что-нибудь еще, для чего я не создан. Будь у меня власть, я бы тебя уничтожил, а если ты станешь мне приказывать, я не повинуюсь…'»
«Когда Аллах вдохнул свой Дух в тело Адама, тот чихнул и произнес: 'Слава Аллаху, владыке миров'».
И Алл ах ответил: «Да будет Аллах милостив к тебе, Адам».
Затем Аллах сказал ангелам, сопровождавшим Аль-Хари-фа: «Падите ниц перед Адамом».
Все пали ниц, кроме Аль-Харифа, который из гордыни и по причине заблуждения, что питал в сердце своем, отказался и дерзко сказал: «Я лучше его. Ты создал меня из огня, а его создал из глины» (Коран, VII, 12).
После того как Аль-Хариф отказался пасть ниц перед человеком, Аллах лишил его всякой надежды на добро и приравнял к мятежнику, которого следует побить камнями. Имя теперь его стало Иблис: отринутый, отчаявшийся.
В суре CXIV есть точное указание:
«Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Скажи: 'Прибегаю к Господу людей, Царю людей, Богу людей,
От зла наущателя скрывающегося, Который наущает груди людей, От джиннов и людей!'».
Благодаря этим страницам Корана я справился с двумя мучившими меня вопросами.
«Дыхание Сета» не закончило свой путь в руках царя Кинда. Поселившись в исламском ареале, люди Овна смешались с народом и культурой краев, где нашли приют. По прошествии веков Сет[45] стал Шайтаном, то есть Сатаной, падшим ангелом. Следовательно, Аль-Хариф не хранитель, а сама субстанция.
Глина — материал, из которого сделаны не только сосуды, но и вылеплен человек. Овну удалось найти какой-то способ сохранения Аль-Харифа в людских телах. Какой — мне еще предстоит понять.
После новых открытий в Персии и Палестине исследования привели меня в древний исламский город Бухару. Там я обратился к мистическим текстам суфиев. Носители Аль-Харифа либо были близки к дервишам, либо вели от них свое происхождение.
10
Из дневников Генриха Хофштадтера
Том IV, Страница 27
Крестовые походы вынудили последователей Овна покинуть исламский мир. Диаспора распалась, и ее члены разошлись по свету. В документах, найденных в Аравии, Сирии, Персии и Армении, есть упоминания о глиняных сосудах, сформованных Богом. Похоже, что каждая из групп, отбывших в новые места, хранила Аль-Хариф в организме людей, которых называли «избранными». Пока неясно, что помогает сберегать «дыхание Сета» в человеческом теле, а главное, непонятно, зачем так надо делать. Разве нельзя было его спрятать в амфорах?
Необходимо углубить исследования в данном направлении. Но самое основное — нужно найти сосуды. И здесь мы тоже пошли неверным путем. Смутные указания все время уводили в сторону. Первые упоминания о «носителях» надо было искать в гораздо более раннем периоде.
В VII веке Киргизстан подвергся нашествию мусульман, и вместе с ними пришли адепты тайного общества Овна. Их следы затерялись здесь, в Нарыне. Последующие нашествия татар и китайцев уничтожили все достойные внимания исламские письменные памятники. Но адептам Хнума всегда удавалось приспособиться к условиям новых земель и даже попасть во влиятельные слои общества.
Устные предания кочевых племен с озера Иссык-Куль описывают деяния посвященных, которые веками хранили и защищали некое сокровище от завоеваний. А оно не менее ценно, чем какая-нибудь гемма.[46] Мы исследовали могилы шиитов в районе водного бассейна и двинулись на юг, где обнаружили бронзовые и золотые реликвии, украшенные весьма интересными историческими сценами.
Благодаря связям М. мы получили военный эскорт. Командир сопровождения, лейтенант Тугинев, рассказал мне, что несколько десятков лет тому назад, когда царские войска вошли в эти земли, загадочно исчезла очень богатая семья, оставив все имущество. Мы исследовали место, где располагались их пастбища, и нашли некоторые следы. Вероятно, дожившие до XIX века приверженцы культа уже на уровне инстинкта продолжали оберегать тайну. И только в прошлом году, когда новые хозяева стали раздавать землю, исчезнувшие киргизы вернулись. Их утопили в крови, или, как сказал наш гид, поставили на место.
Следующая цель — Китай. Однако я сомневаюсь, что мне удастся продолжить исследования с такой малочисленной командой. М. из Берлина сообщил мне: денег хватит только на поездку. Похоже, война опустошила все сейфы.
11
Шанхай,
апрель 1920
(1)
Шань Фен плелся по скользким грязным улицам, которые не успели просохнуть после вчерашнего дождя. Ремень сумки больно резал плечо: свинцовые шрифты весили порядочно. Их в ближайшее время надо было принести в подпольную типографию Ан-хим-су, в один из последних переулков к востоку от Нанкинской улицы. Сразу после покушения на профессора Хофштадтера Шань Фена вызвали и поручили доставить нелегальный, очень ценный для революции груз. Момент выбрали не самый подходящий, но юноше пришлось согласиться.
Писать статьи, наверное, очень интересно, но он этого не умел. Лучше заняться чем-нибудь другим. Если все пройдет гладко, то к концу сезона муссонов выйдет первый долгожданный коммунистический ежемесячник, целиком посвященный жизни и идеям Ленина. Для него российский вождь — просто имя. Ему говорили, будто он — отец революции, краеугольный камень, но что Шань Фен знал о нем? Ничего. Однако парень уяснил другое: не имеет значения, какая у тебя должность, так как для нового Китая важна каждая рисинка. А он и есть такое крохотное зернышко.
Еще до банды Юй Хуа, до коммунистов и до знакомства с Хофштадтером Шань Фен не мог назваться даже рисинкой: просто ничтожный паразит в складке одежды города. Его деревня все больше приходила в упадок под наглым натиском японцев и европейцев. Продажное правительство Пекина в зависимости от
