вслед до тех пор, пока мы не скрылись за поворотом.
– Однако вы не слишком-то вежливы… – пробормотала я, чувствуя неловкость и даже вину за ничем не оправданное, на мой взгляд, Адино высокомерие.
– Терпеть не могу, когда меня за нос водят, – ответила она, сверкнув глазами.
– Так никто не может! Он-то при чем? У человека сестру убили! Имеет он право знать, кто на подозрении?
– Право-то он имеет… Да только спрашивал он совсем о другом. Не о сестре он думал-то, Зоя Яковлевна, неужели вы не поняли?
– Вот те раз! О мировой революции, что ли?
Без ответа остался мой вопрос. Закусив губу, Ада смотрела на дорогу, и ее прищуренные глаза искрились внезапной догадкой.
После всего этого мне не оставалось ничего другого, кроме как пригласить Аду к себе.
В седьмом часу вечера большой круглый стол в нашей гостиной наконец-то принял на себя чайник- чашки-самовар, полукресла приглашающе выставили нам навстречу полированные подлокотники, а абажур выпустил струю зеленого света. Все вставало на свои места – мой дом, мой порядок, моя семья (я и сын), принимающая гостью и угощающая ее чаем. Сашку, который умирал от любопытства и рвался участвовать в расследовании, пришлось тоже допустить к разговору.
С удивлением глянув в его сторону, я только сейчас заметила, что сын не прикасается ни к чему из того, что стоит на столе. И интригующе держит обе руки под складками ниспадающей до его коленей бархатной скатерти.
– Ну-ка-ну-ка-ну-ка, – насторожилась Ада. – Что там у тебя, друг мой? Уж не голова ли убийцы… заспиртованная?
– Ну вы и скажете, – обескураженно пробормотал Сашка, самодовольство которого начало сразу сдуваться. – Что я вам – палач-любитель? У меня – вот…
И на стол перед нами легла обычная видеокассета в цветной, потертой на сгибах коробке. «Джентльмены удачи» – прочитала я дугообразную надпись поверх картинки с тремя симпатичными уголовниками в исполнении любимых актеров.
– Уау!!! – подскочившая от удивления и восторга Ада издала какой-то боевой клич индейцев. Я тоже загорелась ее нетерпением и оглянулась в поисках пульта от нашей видеодвойки.
– Это
– «Отрыл…» – обиделся герой. – Я не отрыл, а закономерно вычислил ее благодаря своему зоркому глазу и острой памяти!
– Где?
– Там, где мы были. То есть ты была, мам. У Чечеткиных. Мне ее мелкая отдала, Катюшка. Ну, девочка маленькая, сколько ей? Лет шесть, наверное…
– А она где взяла?
– Представь себе, самым обыкновенным образом вынула из коробки!
– Из какой коробки?!
– Которая в доме!
– Да в каком доме?! Я тебя сейчас стукну!
Сашка придвинулся вместе со своим креслом поближе к Аде.
– Нервы у всех… – проворчал он опасливо. – Я и хотел толком рассказать, а ты перебиваешь! Короче говоря, сидел я дома, сидел, и что-то не сиделось мне. И не училось, – поспешил он ответить на мой следующий вопрос. – Да сдам я эту сессию, сдам! Только сперва тебе помогу!
– Ты ходил к Чечеткиным?
– Да. И, как оказалось, не зря. Сперва я зачем пошел – просто так, глянуть, как они там, мелкие. Все- таки страшновато было после всех этих событий одних их оставлять…
«Мелкими» Сашка называл младших детей Серафимы и Михаила Чечеткиных, которые после того, как мать их тоже увезли в больницу, совсем растерялись и притихли. Бабки, расплодившиеся во дворе в большом количестве, никакой существенной помощи осиротевшим детям не оказывали. Они лишь кочевали черными стаями от подъезда к подъезду и трещали, обсуждая постигшие семью Чечеткиных «ужжж- жаасные» события. Даже Людмила Стамескина не зашла – наверное, дошивала срочный заказ.
– Я, вообще-то, только на минутку к детям зашел, узнать, как дела, – сказал Сашка, почти оправдываясь. – А вообще собирался потом вернуться и готовиться к сессии. Но ребята были совсем одни, испуганные, жалкие такие… как… как кузнечики. И накормить их надо было. Я быстренько в магазин сбегал…
Сашка накупил для ребятни не только целую гору полуфабрикатов, которых оставалось всего на несколько минут сунуть в печь, но и целый баллон лимонада, коробку пирожных и киндер-сюрпризов. Эти нехитрые радости подняли настроение всем – и младшим девочкам, и Артемке с Митей, которые как раз вернулись из школы.
– Ну, – бодро сказал Сашка, когда малышки вычистили тарелки и забрались на диван, шурша пакетиками с чипсами, – что мы будем делать дальше?
– А давай мультики смотреть, – несмело предложила Маша.
– Мультики! – обрадовалась Поля.
– По телевизору, что ли? Так там нет вроде…
– А у нас есть! – Катюшка спрыгнула с дивана, нырнула под пустую Андрюшину кроватку и, кряхтя, потащила оттуда довольно большую коробку.
– Вот! Тут и «Ну, погоди!», и «38 попугаев», и «Простоквашино», – хвасталась она, перебирая кассеты.
– И «Простоквашино»! – похвалилась Полинка.
– Ну, давай посмотрим, – присел Сашка рядом с девочкой. – Так, «Остров сокровищ», «Доктор Айболит», «Тайна третьей планеты» – целое богатство! А это что?
И Сашка, не веря своим глазам, взял из Катюшиных рук ту самую кассету, в которою мертвой хваткой вцепилась сейчас Ада.
– Да, может, это не те «Джентльмены удачи»! – сказала я с сомнением.
– Те, те! Я у Кати спросил, откуда она у них. Девчонка ответила: Рита принесла. За день до смерти.
– Зачем же? Спрятать?
– Похоже, что нет… Отец болел, и она, чтобы его развлечь… Просто так, по доброте душевной, принесла несколько фильмов. Из своей квартиры.
– Выходит, не знала Рита, что на этой кассете что-то другое записано? Ценное что-то?
– Выходит, не знала. Я сам-то эту кассету не смотрел. Не стал при детях, мало ли что!
– И правильно сделал, друг мой, – поощрила Ада, вставляя кассету в магнитофон. Она, конечно, не пропустила ни единого слова из Сашкиного рассказа. – Сейчас мы здесь сами, на месте разберемся.
– Я прямо чуть не умер там! От нетерпения, – признался Сашка.
– Та-ак… Кажется, все. Наладила!
Мы сгрудились возле телевизора, завороженно наблюдая, как наш старенький видик заглатывает видеокассету. На экране появились полосы, искры, мелькания, затем изображение выровнялось. Не знаю, на что надеялись остальные, лично я ожидала, что сейчас мне покажут скрытую съемку какой-нибудь кровавой расправы или жуткий компромат на губернатора со всеми его клевретами. Но вместо всего этого по телевизионному полю поплыли мирные титры старой доброй комедии. И вскоре уже шло:
