холодный душ.
— Привет! — Рядом с ним остановилась девушка в белой машине с откидным верхом. На ней была алая блузка и козырек в тон.
Прежде чем он успел решить, знакомы они с ней или нет, девушка сама ответила на его вопрос.
— Я обожаю ваши фильмы, — промурлыкала она. — Вы так-о-ой забавный и сенсуальный.
Если бы Ленни захотел, закадрить ее не стоило бы труда. Вполне подходящая девушка.
Но те дни прошли. Он — счастливый семьянин, ждущий ребенка. Или… почти ждущий.
Сверкнув улыбкой и пробормотав «спасибо», он вдавил педаль газа в пол и быстро умчался прочь.
8
По возвращении в Нью-Йорк Лаки решила, что выполнит просьбу старика. Черт бы все побрал, если нет другого способа завладеть студией «Пантер», она сделает это. Возьмет другое имя и выяснит для старика Эйба все, что он хочет знать. Честно говоря, хоть Лаки и не собиралась признаваться в этом Эйбу, его затея стала казаться ей потрясающей. Ведь когда она получит студию, она уже будет знать все, и это даст ей огромное преимущество.
Сразу после встречи с Эйбом Лаки улетела в Нью-Йорк. Мортон Шарки провожал ее в аэропорт и всю дорогу твердил, насколько вздорна идея Эйба, что ничего путного из этого не выйдет и что вполне очевидно, что Эйб Пантер выживает из ума.
Она молчала, и Мортон не мог этого не заметить.
— Вы же не собираетесь пойти у него на поводу? — спросил он недоверчиво.
Лаки лениво улыбнулась.
— Я дам тебе знать, Мортон.
Теперь она могла ответить утвердительно. Да, она согласна.
Разумеется, Мортон Шарки впадет в истерику. У юристов вечные проблемы: то это юридически не так, то на другом можно погореть.
Ну и что? Лани Сантанджело всегда делает то, что хочет. И авантюра как раз ей по душе. Она уже начала придумывать, как бы изменить внешность, чтобы никто ее не узнал. Поскольку она дочь Джино, вдова Димитрия Станислопулоса и жена Ленни Голдена, ее фотографии нет-нет да и появлялись в газетах, хотя и не слишком часто. Она никогда не шла навстречу прессе, не позировала для фотографий, так что были только случайные снимки.
Волосы она спрячет под париком. А глаза — за очками. Бесформенная одежда и унылое выражение лица. Это будет ужасно интересно. Шесть недель игры — и студия ее!
Оставалась, однако, одна трудность. Как вырвать шесть недель из своей нормальной жизни? И что сказать Ленни?
Сначала Лаки решила все рассказать Джино.
Сантанджело: черноглазый Джино и его дочь, на которую нет удержу. Они через многое прошли вместе, другим семьям хватило бы на десяток жизней. Лани любила его горячо и беззаветно.
Позвонив, она сказала, что срочно должна с ним встретиться. К сожалению, им пришлось отменить последнюю встречу, поскольку она улетала в Лос-Анджелес.
— Пейж в городе, — объяснил ей Джино. — Подождать нельзя?
Лаки настаивала.
— Срочно — значит срочно.
— Раз Пейж в городе, значит, старику чертовски хорошо.
— Будет хорошо попозже. Можно потерпеть.
— Лаки, Лаки, как же с тобой трудно.
— Можно подумать, ты этого раньше не знал.
— Слушай, может, я возьму Пейж с собой? — предложил он.
Но Лани была тверда.
— Ни в коем случае.
Она не ревновала отца, но ей совсем не нужно, чтобы Пейж была в курсе ее планов. Как знать, может, она не умеет держать язык за зубами? В конце концов, ее муж — голливудский продюсер. Одно слово не тому человеку, и все полетит к чертям.
Лаки твердо решила, что все пройдет как надо. Слишком важна для нее эта сделка. Нельзя допустить, чтобы что-нибудь помешало.
Они встретились в небольшом итальянском ресторанчике. Только отец и дочь. Темноволосая и темноглазая Лаки, отличающаяся особой, экзотической красотой, и Джино, сохранивший бодрость и упругую походку, с которой ничего не смогли поделать годы.
Она понаслушалась всяких историй об отце от дяди Косты, самого близкого и старого друга Джино. Коста Дзеннокотти, старый, почтенный джентльмен на пенсии, живущий в Майами, был когда-то адвокатом Джино.
Ах… можно было заслушаться, когда Коста начинал рассказывать о старых временах. Если верить Косте, никто не мог сравниться с Жеребцом Джино. Ну и прозвище! Лаки невольно улыбнулась.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Джино, усаживаясь за стол и подмигивая знакомой официантке, крупной угрюмой женщине, жаловавшей только его.
— Да вспоминаю о твоем увлекательном прошлом.
— Радость моя, ты же ничего не знаешь.
— Хренушки.
— И это моя дочь, еще леди называется.
— Так ты того и хотел, так ведь?
Они обменялись теплым взглядом, Джино подозвал официантку и заказал свое любимое красное вино и белый хрустящий хлеб, попросив принести немедленно.
— Уже несу, — радостно объявила официантка.
Он ущипнул ее за широкий зад, обеспечив ей хорошее настроение на целый день.
— Ну и баба! — восхитился Джино, поворачиваясь к Лаки. — Как Бобби? И самое главное — когда я его увижу?
Джино обожал своего внука и постоянно ворчал по поводу того, что тот учится в Англии.
— С Бобби все нормально, — ответила Лаки. — Я звоню ему каждый день. Передает тебе привет. Как ты знаешь, он тебя больше всех любит.
— Мальчишке было бы лучше в Нью-Йорке, — проворчал Джино. — Он американец, значит, должен быть здесь. Все эти английские школы с выкрутасами, чему они его там научат?
Ей показалось не к месту напоминать Джино, что Роберто наполовину грек.
— Хорошим манерам, — сказала она.
— Ха! — пришел в восторг Джино. — Я тебя в Швейцарию посылал учиться манерам, а глянь, что вышло.
— Ага, глянь, что вышло. Ничего путного, ты это хочешь сказать?
Официантка налила немного вина в бокал Джино на пробу. Он сделал глоток и утвердительно кивнул.
— Ты настоящая Сантанджело, черт побери. — Он глядел Лаки в лицо. — У тебя мои мозги, шик твоей матери, да к тому же ты у нас красотка что надо. Мы над тобой неплохо потрудились, детка, а?
— Премного благодарна. А моей заслуги тут нет? — спросила Лаки, улыбаясь.
— Это все гены, детка.
— Ну, разумеется.
Оторвав кусок свежевыпеченного хлеба и запивая его вином, Джино оглядел ресторан.
