Стоявший рядом с нами Освальд радовался, что мы беседуем.
Нежно улыбнувшись своему отпрыску, Эвелина спросила:
— И все-таки, чем вы занимаетесь? Кроме того, что живете с моим сыном и что-то там пишете?
— Еще я высаживаю сады и ухаживаю за ними, — ответила я. — Садик Эдны, который находится во дворе этого дома, — моих рук дело, а еще я посадила несколько садов в городе. И с удовольствием покажу их вам.
— Ой! — фыркнула она. — Другие девушки Освальда всегда с успехом занимались чем-нибудь серьезным. Вот, например, Уинни. — Госпожа Грант взглянула на мою подругу и добавила: — Она такая умная и красивая женщина.
— Да, это правда, — согласилась я. — Но больше всего я люблю ее за доброту. Мне кажется, доброту, как правило, недооценивают.
Эвелина задумалась — видно, решила проехаться по моей склонности к доброте. Но тут на пороге появился двоюродный брат Освальда, и я сказала:
— Я готова весь вечер петь дифирамбы Уинни, однако я вижу Гэбриела. Простите, пожалуйста.
— Конечно. В любом случае мне следует выразить почтение нашему дорогому гостю. — Она отвернулась и направилась к господину Яйцеголовику, а я подошла к Гэбриелу.
Он отрастил свои рыжие волосы, и теперь они романтическими завитками спадали на воротник его рубашки цвета слоновой кости; она была надета навыпуск, а потому свободно свисала на узкие джинсы.
— Гэбриел, ты словно сошел с картины какого-нибудь прерафаэлита, — заметила я.
Невысокий ростом Гэбриел отличался любовью к крепким объятиям.
— Если бы я сменил ориентацию, то с ориентацией на тебя, — выдал он.
Мне понравилось, что он использовал одну из моих фраз, и я рассмеялась.
— Как ты? — спросил Гэбриел, понизив голос.
— С трудом, — тихо призналась я. — Пусть мама Освальда и не сказала мне ясно и прямо, что она была бы счастлива, уползи я назад под свой камень, но именно это она имела в виду. — Я посмотрела в глубь гостиной. — А твои родители здесь?
— Они не смогли приехать, — пояснил Гэбриел.
— Очень жаль. Как дела с безопасностью?
Гэбриел занимается защитой семейства от возможных угроз, это и есть его постоянная работа. Он помог низвергнуть КАКА, а также провел переговоры, в результате которых ОТБРОС теперь не может добраться ни до меня, ни до членов семейства.
— Не то чтобы кто-нибудь собирал крестьян, призывая взять замок, но что-то такое происходит, и я за этим слежу.
— Что, еще какие-то психи хотят напасть на семейство?
— Не совсем так, — возразил Гэбриел. Меня удивило, что он рассматривает белесого типа, потому что тот явно был не в его вкусе.
Я продолжила бы расспрашивать Гэбриела, однако нас внезапно атаковали родители Сэма. Они полагают, что союз Сэма и Уинни состоялся благодаря мне, поэтому разговаривали со мной очень приветливо. Я снова почувствовала себя как дома, а потому во всех подробностях поведала им о своей собаке и курице. Понятия не имею, почему Освальд считает их скучными.
Я снова и снова ловила на себе взгляд белесого типа. Никто не потрудился представить нас друг другу, поэтому я сама подошла к нему. Пришлось подождать, пока расступится толпа, собравшаяся вокруг пожилого мужчины.
— Здравствуйте, я…
— …Милагро Де Лос Сантос-с, Чудо С-святых, — улыбнувшись продолжил за меня белесый. Чуть подсвистывающие «с» и неторопливость речи свидетельствовали, как мне показалось, о некотором жеманстве.
— С-совершенно верно, — подтвердила я.
— Ваша репутация говорит с-сама за с-себя — пояснил он. — Вы единс-ственная, кто поборол инфекцию.
При всей бесцветности глаз взгляд его был цепким, и изучал он меня отнюдь не из соображений сексуальной привлекательности. Его внимание одновременно и льстило, и вселяло тревогу.
— Разве это плохо?
— С-совсем наоборот! Я поражен и заинтригован.
Улыбнувшись, я тоже пристально взглянула на него.
— Теперь, когда мы оказались старыми друзьями, может, просветите, кто вы?
— С-сайлас-с Мэдис-сон, — представился он. — Я дальний родс-ственник, но рождение ребенка — это такое редкое и ос-собенное с-событие… — Понизив голос, он добавил: — Я очень рад возможнос-сти познакомитьс-ся с вами.
— А теперь по вашей милости я чувствую себя редким животным из зоопарка.
— Юная леди, бабушка очень просит нас помочь ей с ужином, — сказал Гэбриел, внезапно возникший возле меня.
Когда мы с Гэбриелом шли через столовую, я вдруг остановилась как вкопанная и спросила:
— Кто такой Сайлас и кто этот пожилой кекс?
Гэбриел повертел в руках букет белых роз, которым я украсила стол.
— Пожилого кекса зовут Уиллем Данлоп, и большую часть времени он живет в Европе. По фамилии Сайласа ты уже наверняка догадалась, что он американец.[23] Он помощник Уиллема.
— Трупохранитель? — пошутила я и рассмеялась.
Вместо того чтобы посмеяться вместе со мной, Гэбриел сказал:
— Ни в коем случае нельзя говорить такое при других. Они странноватые, но имеют большое значение для нашей семьи.
Я пожала плечами.
— Так какое место в пищевой цепи занимает Уиллем?
— В какой еще пищевой цепи? У нас нет никакой пищевой цепи.
— Гэйб, пищевая цепь есть у всех. Будь ты моллюском, питающимся разной дрянью с речного дна, ты наверняка знал бы об этом.
Эдна бросила на нас сердитый взгляд из дверей кухни, поэтому Гэбриел взял меня за руку и повел дальше.
— Уиллем напоминает Шер — его уважают как высокопоставленную особу, но на вершине лучшей двадцатки он из-за этого вряд ли окажется.
— Шер наверняка надела бы какой-нибудь клевый парик, — возразила я, шагнув в ароматную кухню.
Год назад я прибыла на ранчо, имея в запасе всего один-единственный рецепт, который обычно пускала в ход на четвертом свидании, а также навык изготовления кесадильи. Эдна научила меня готовить все — от закусок до десертов, и обучение по-прежнему продолжается. Я очень люблю, когда приезжает Гэбриел, и мы готовим все вместе, в процессе наталкиваясь друг на дружку, призывая друг дружку на помощь и всей компанией снимая пробу.
Когда мы садились ужинать, я пережила потрясение, увидев, как Сайлас помогает Уиллему сесть во главе стола, на законное место Эдны. Я взглянула на Освальда, а потом мы оба уставились на Эдну. Ее глаза слегка сузились — не смотри я на нее так внимательно я этого и не заметила бы. Эдна собралась было сесть по правую руку Уиллема, но это место занял Сайлас.
На секунду окаменев, Эдна двинулась вдоль стола. Она взяла одно из блюд и протянула его Уиллему.
— Помидоры с базиликом и чесноком, заправленные бальзамическим уксусом, — сухо предложила она.
Яйцеголовый поморщился. Открыв свой безгубый рот, он продребезжал:
— Мы не употребляем пищу низших земель.
