поколений сменилось, а только и знают, что от радости за паблисити ручки потирать. Много, много препон восстановлению исторических наименований…
Старина Эбенизер сокрушенно умолк.
— А в чем заключалась игра? — спросил Сид, чтобы нарушить это тяжкое молчание.
— Какая разница? — пожал старина плечами. — Ну, загадывают загадки… а ответить не дают: сразу врубают этакую глушилку… Не смог ответить — то есть, сказать правду — плати за последствия.
— Чем платить?
— Должен что-то сделать… типа игры в фанты, знаете? Да черт с ней, с этой игрой.
— Но за какие еще наименования вы боретесь? — осведомился Вальд. — Насколько я понимаю, речь идет об одних-единственных Горячих Ключах…
— Не совсем так, — покачал головой Эбенизер. — Дело в том, что еще раньше город назывался не Горячими Ключами, а Голубиными — тут в тополях по-над речкой голубей было до черта. В результате АПЕЛЗСИН разделена на две фракции. Мы вместе, плечом к плечу, боремся против ненавистных Правды Или Последствий, но вот за что именно — здесь мнения расходятся; одни за Горячие Ключи, другие за Голубиные…
— А вы за какие? — спросил Вальд.
— Я президент, — строго сказал Эбенизер, — по уставу обязан воздерживаться… Кстати! вы подали мне одну интересную мысль. Как, бишь, Санта-Фе по-настоящему?
— Вы имеете в виду La Villa Real de Santa Fe de San Francisco de Asis? — уточнил Сид. — Это значит Королевское Поместье Святой Веры Святого Франциска Ассизского. Красиво, что и говорить.
— Опять предвижу две фракции, — озабоченно пробормотал старина, строча под диктовку Сида. — Одни захотят по-испански, другие в переводе. Заведу-ка я, пожалуй, регистр.
— В таком случае, — посоветовал Сиду Вальд, — продиктуй ему Лас-Вегас тоже.
— Надеюсь, здешний? — живо спросил старина.
— Конечно, — снисходительно ответил Сид. — Вашему лет триста, не меньше; тот, что в Неваде, против него сущее дитя. Настоящее название — Nuestra Senora de los Dolores de Las Vegas; буквальный перевод, пожалуй, бесполезен, а по смыслу это — Богоматерь Долин.
— Дальше, — потребовал Эбенизер, шустро записывая вслед за Сидом и проставляя в списке номера.
— Само собой, Сокорро; но учтите, я точно не знаю — Тейпана это или Пилабо…
— Не беда, — сказал Эбенизер, — создадим топонимическую комиссию; кадры есть, время тоже… Для начала достаточно. Предвижу вдумчивую, серьезную работу. — С этими словами он встал, выпрямился и высокопарно произнес: — Джентльмены! Вы внесли весомый вклад в дело противодействия легкомысленному единогласию и защиты исконных имен. В качестве президента Ассоциации, выражаю вам свою признательность, — он с чувством пожал руки обоим, — и поднимаю тост за торжество нашего дела.
Бокалы звякнули.
— От имени всех отсутствующих здесь членов Ассоциации, — голос старины Эбенизера неожиданно сделался вкрадчивым, — независимо от фракционной принадлежности… э-э… имел бы честь видеть таких широко информированных и идейно воспитанных джентльменов в рядах… э-э… короче, не желаете ли вступить в АПЕЛЗСИН?
Воздухоплаватели переглянулись.
— Но мы же как бы иногородние, — неуверенно сказал Сид.
— Вы даже иностранцы, — сказал старина, — но тем лучше. Вначале мы примем вас в качестве членов-корреспондентов, а затем обоснованно переименуем Ассоциацию в международную. Пусть знают, что наше дело крепнет и ширится! Итак?
— Мы подумаем, — уклончиво сказал Сид.
Лицо старины Эбенизера выказало нетерпение.
— Неужели, — вопросил он гневно, — в ваших странах нет позорно переименованных городов?
— В Испании как-то не очень, — замялся Сид. — Вот в России, это да…
— Знакомо ли вам чувство патриотизма? — рявкнул Эбенизер с негодованием. — Ведь мы могли бы аккредитоваться при ООН!
— Мы подумаем! — внушительно повторил Вальд. — А сейчас… может, обсудим судьбу страуса?
— Что ее обсуждать, — горько хмыкнул Эбенизер. — Говорите, он ваш? У меня нет основания вам не верить. Забирайте… — Он тяжело вздохнул и беспомощно развел руками. — Я просто хотел завести живое существо.
На глазах у всех троих появились слезы.
— В сущности, я так одинок, — проникновенно сказал Эбенизер. — За моими грубоватыми повадками скрывается простая, где-то детская душа; я всю жизнь мечтал завести хотя бы кролика. Но поглощенность общественной деятельностью… не говоря о суровой профессии…
— А кстати, кто вы по профессии? — бестактно перебил Вальд.
— Не имею права разглашать, — буркнул старина и продолжал прежним проникновенным тоном: — И вдруг, смотрю, во дворе страус. Я так обрадовался! Я подумал: вот и птичка, вестимо, отбившаяся от своих… вдвоем нам будет неплохо… Как жаль!
— Есть вариант, — сказал Вальд не менее вкрадчиво, чем Эбенизер за пару минут до того. — Вы хотели бы оставить у себя страуса — ну, не насовсем… скажем, на какое-то время?
— А что?
— Мы можем это устроить.
— Хм.
— Даже денег на провизию дадим, — ляпнул Сид.
От такой необдуманной реплики Сида лицо старины Эбенизера претерпело ряд быстрых метаморфоз. Вначале оно озадачилось, затем просияло, затем сделалось хитрым и, наконец, неприступно-важным. Вальд зло посмотрел на товарища. Сид покраснел и попытался было что-то добавить, но смешался и горестно махнул рукой.
— Это можно обсудить, — сказал Эбенизер. — Разумеется, я не стану брать у вас деньги на кормежку страуса; на пенсию, что мне платит правительство, я бы мог прокормить целое стадо.
— А что же тогда?
— Подумайте сами, — предложил старина и многозначительно прочитал, как бы сам себе: — Nuestra Senora de los Dolores de Las Vegas.
— Да это шантаж! — с возмущением воскликнул Сид, проявив на сей раз редкостную догадливость.
— Неужели? — хмыкнул старина. — Обижаете! Если бы я сейчас поднял ствол и сказал: «А ну, братки, мухой записываться!» — вот тогда, согласен, это был бы шантаж. А так я просто делюсь с вами откровенными мыслями. С чего бы я оказывал услуги неизвестно кому? Это было бы попросту глупо. Вот ежели это боевые соратники… нуждающиеся в помощи единоверцы…
— Мистер Стамп, — торопливо вмешался Вальд, — нет нужды объяснять; мы полностью понимаем вашу позицию. Рад сообщить вам, что ваше любезное предложение обдумано; мы сочтем за большую честь быть принятыми в АПЕЛЗСИН в качестве, э-э…
— Членов-корреспондентов, — с готовностью подсказал старина. — Я назначу Оргбюро на завтра же.
— На завтра никак нельзя, — возразил Вальд, — у нас в восемь вечера вертолет из Альбукерка.
— А кстати, Альбукерк — это не…
— Нет, — твердо сказал Сид. — Альбукерк — это Альбукерк и ничего более.
— Ну, что ж, — кротко сказал старина, — тогда придется действовать исходя из обстоятельств. Вступительный взнос — по девять девяносто с носа; таков же и годовой. Поскольку вы иностранцы, я должен взять с вас наличными. Располагаете ли вы?..
— А то!
— Замечательно. Прошу вас заполнить анкеты.
