– Ага, значит, вы верите в чудо?
– Нет, не верю. Я люблю чудеса. Чудо всегда любезно человеческому сердцу.
В гостинице собрались болельщики «Студента». (Здесь возможно присутствие и двух враждующих бабушек.) Среди болельщиков и Радмила с композитором Баклажаном.
– Самое ужасное, товарищи, что наш чабан впал в меланхолию.
– Почему вы решили?
– Из его номера все время слышится грустная музыка.
– Его никто не видит.
– Я его вижу каждый вечер, – грустно улыбнулась Радмила. – Он каждый вечер смотрит из своего окна на нашу эстраду.
– Эврика! – вскричал Баклажан и схватил за руку свою преданную ученицу. – Милка, пойдем, есть «эврика»!
Музыкальная сцена. Юра, как печальный Пьеро, смотрит из своего номера на эстраду, где каждый вечер со своим ансамблем выступает Радмила. И вдруг Радмила начинает петь новую песенку композитора Баклажана о встрече в горах. О синем снеге и о длинном парне, который портил трассу своими ботинками 50-го калибра.
Юрина меланхолия рассеивается.
В автобусе, который вез «Студента» на решающий матч, Самсон Грозняк продолжал психологическую подготовку.
– Ребята, в том, что мы проиграем американцам, нет ни малейшего сомнения, но ведь и проиграть можно красиво. В конце концов, для нас игра с «Фричи-Причи» – уже радость и колоссальный успех. Итак, наша цель сегодня не выиграть, а показать красивый баскетбол. Играйте весело и делайте то, что любите. Ваня, ты любишь бросать крюками – бросай! Кеша, любишь финтить – финти! Толя, любишь дриблинг – дриблингуй! Юра! Эй, чабан, ты что любишь?
– Из баскетбола, Самсон Аполлинариевич? – встряхнулся от задумчивости Юра.
– Ну да, из баскетбола.
– Я люблю, Самсон Аполлинариевич, попадать в кольцо.
– Попадай, черт тебя побери! Играйте, как будто под джаз. Проиграем, но весело!
Грозняк всех действительно расшевелил и снял напряжение. Парни заулыбались.
– Правильно, Самсон, – сказал все еще дрожащий Харитон, – проиграем, но с музыкой.
– Мы выиграем, – прошептал Грозняк и закрыл глаза.
Игровые эпизоды первого тайма.
Под неистовый рев трибун «Студент» выигрывает, он ведет в счете от начала и до конца, хотя разрыв и небольшой – 4–6 очков.
У всех наших парней игра ладится: и крюки, и дриблинг, и финты – все получается.
Американцы, которые начали матч с улыбочками, к концу первого тайма посерьезнели и даже как будто слегка занервничали.
– Самсон, они начали на нас смотреть! – дрожащим от напряжения шепотом говорит Харитон.
Грозняк молча кивнул.
Юра и Джамбо Рассел жестко и сосредоточенно играют друг против друга. У обоих уже по три фола (а в баскетболе после пятого нарушения игрок покидает площадку). Юра несколько раз попал в кольцо. Всякий раз после удачного броска он обводит взглядом трибуны, пытаясь увидеть там Радмилу, но тщетно. Однако он знает, что она здесь, и играет все с большим азартом.
Американский тренер взял тайм-аут.
– Этот малыш Кьюлитч-Кьюликоффски тебя закрыл, Джамбо.
Роберт Доу гадко усмехнулся.
– Дружба всего дороже. Джамбо сентиментален.
Тренер – Расселу:
– Попробуй дальние броски.
Джамбо кивает.
Несколько дальних бросков приносят успех Джамбо Расселу. Команды уходят на перерыв. Американцы выигрывают три очка.
В раздевалке «Фричи-Причи-Сити-Кампус» царит тишина. Игроки лежат на диванах, вытянув ноги. Тренер прохаживается взад-вперед.
– Все в порядке, мальчики. Мы вот-вот найдем ключ к этому русскому сундучку и рас-пе-ча-таем его.
Молчание. Только двигаются челюсти, перемалывающие чуингам.
– Да кончайте вы жевать! – вдруг нервно закричал тренер. – Жуют, жуют, как бизоны. Не нравится мне эта наша национальная привычка! Не интеллигентно! Звезды не должны жевать!
Молчание.
Раздевалка команды «Студент». Шум. Парни, галдя, обсуждают первый тайм. Грозняк передает Юре какую-то записку.
– Вот тут тебе кто-то что-то такое передал.
Юра читает и подпрыгивает от радости. Это текст песни «Встреча на слаломной трассе». Он берет гитару.
– Самсон Аполлинариевич, можно я сыграю?
– Валяй.
Американская раздевалка. Молчание. Вдруг резко захохотал Роберт Доу.
– Между прочим, парни, этот их центровой Ш-ш-шалимов играет с линзами на глазах. С такими же линзами, как на твоих буркалах, мистер Джамбо.
Джамбо Рассел прислушался.
– Ребята, слышите? Русские поют.
– А помнишь, Джамбо, как я тебя ослепил, когда ты еще играл за «Глобус»? – спрашивает Доу. – Есть один приемчик.
– Бросаешься, как камикадзе и… Помнишь, мистер Джамбо?
– Послушай, Роберт, если ты выкинешь здесь такую штуку, я из тебя сделаю отбивную на китайский манер, – медленно говорит Рассел.
– Понятно, – улыбнулся Доу. – Камикадзе все понимает.
Тренер молча слушал этот диалог.
Игровые эпизоды второго тайма. «Студент» выигрывает. Юра играет блестяще. Джамбо Рассел получает пятый фол и покидает площадку.
Идет изматывающий нервы баскетбол. Американцы никак не могут догнать. У «Студента» покидают площадку Покровский и Дворкин.
Осталось три минуты. Грозняк берет тайм-аут. Он преобразился. От его благодушной беспечной мины не осталось и следа.
– Мы выигрываем, ребята. Еще одно усилие и мы их сломаем. Все играйте на Юру! Сейчас все играйте на Юру! Шалимов при первой же возможности со своей точки по кольцу! Юра на подборе!
Через несколько секунд происходит столкновение Толи Шалимова и Роберта Доу. Толя, схватившись за глаза, подбегает к скамейке.
– Линзы! Он выбил мне линзы!
В наступившей паузе к скамейке советской команды подходит Джамбо Рассел. Он вынимает из-под век свои собственные линзы и протягивает их на огромной ладони Шалимову.
– Try my glasses, guy!
Толя вновь вступает в игру.
Джамбо Рассел улыбается.
– О’кей!
Последние секунды матча. Американцы выиграли одно очко. Сирена. Беснование болельщиков. Словом, все то, что мы уже видели в нашем прологе. Часы ошиблись! Доигрывание последних трех секунд. Последний бросок Юры. Мяч в воздухе. Стоп-кадр.
