О, этот вьюноша летучий!

дома работы навалом. Паркер в ужа превратился.

С этими словами Барабас превращается в автомат с газированной водой.

– Пока, товарищ майор, – говорит Эдик.

– Пока. Выпей чистенькой на дорожку, – говорит автомат. Стакан опять сперли. Вот тебе их нравы. Подставляй ладони.

Автомат бесплатно наливает Эдику пригоршню воды. Эдик пьет, умывается, чистит зубы, после этого бежит на буксир.

Песня № 5

Однажды я попал под самосвал,
Он очень громко выл и завывал.
В такой попал я переплетик,
Что сразу рухнул на животик,
И больше глаз своих не открывал.

Потом я угодил под мотовоз,
Он очень сильно мне расквасил нос.
В такой попал я переплетик,
Что сразу рухнул на животик,
Домой я помидоров не принес.

На улице троллейбус меня сбил,
Голубеньким троллейбус этот был,
В такой попал я переплетик,
Что сразу рухнул на животик,
Но песенки своей не позабыл.

Даже странно…

Небоскребы Манхэттена скрываются за горизонтом. Начинается шторм. Беснующийся океан швыряет «Ватерпас», как щепку.

Эдик валяется в рубке, стонет, пишет письмо Нине Лоповой:

«Дорогая Ниночка! Только теперь, среди бушующей стихии, я понял, как сильно я тебя люблю, а Полибееву, Поликамову и Полинфердову не верь. Это тунеядцы…»

Сгущается мрак, бушуют волны.

Слышится бесстрастный голос радиодиктора:

– Четыре дня продолжалась борьба человека и стихии. Победил человек.

Утро настало, встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос.

Эдик без сознания лежит на золотом пляже. Тихие лазурные воды лижут его пятки. Пляж окружают живописные скалы и гроты. Легкий Эол благосклонно пальмы колышет. На одной из скал стоит щит с надписью «Остров Огигия».

Неподалеку от распростертого на песке Эдика стоит светлокудрявая нимфа Калипсо, в которой внимательный зритель без труда узнает буфетчицу Розу из кафе «Орбита». С ласковой плотоядной улыбкой она смотрит на тело Эдика. У ног ее портативный магнитофон. Эдик очнулся, поднял голову, увидел нимфу. Нимфа включила магнитофон. «Калипсо, Калипсо», – запел магнитофон. Нимфа в легком танце подошла к Эдику.

– Встань же быстрей, Э. Евсеев, победный, дерзкомогучий, следуй за мною.

– Вы кто, гражданка? – обалдело спросил Эдик.

– Светлокудрявую нимфу Калипсо ты зришь пред собою, моряк быстролетный. Видишь, перекрасилась!

Эдик встал, расчесал волосы на пробор, поправил складку на брючках.

– Где «Ватерпас» мой, скажите, богиня богинь, золотая Калипсо… Тьфу, ты, черт! Где буксир?

Оглянувшись, он увидел в воде «Ватерпас», маленький, словно детская игрушка.

– Это что за номера? – растерянно спросил он Калипсо.

Калипсо лукаво рассмеялась:

– Нынче, вступивши ногой благородной на остров Калипсо, ты уравнялся со мною, богиней, в размерах, мой пленник прекрасный. Пойдем!

Она протянула руки и нежно, но властно повлекла Эдика к гроту, в глубине которого в интимном полумраке курились благовония, мерцала полированная мебель, пышными складками манило широкое ложе.

– Гарнитурчик, – горделиво сказала нимфа, затащила Эдика в грот, присела на ложе и запела: – Я люблю, но об этом никто не узнает…

Сразу спустилась на остров Огигию роскошная южная ночь с крупными звездами. Лукавые рабыни повели вокруг грота вакхический хоровод.

Утро настало, встала из мраки младая с перстами пурпурными Эос.

Из грота, шатаясь и рыдая, вышел Эдик Евсеев. За ним следовала смеющаяся счастливая нимфа Калипсо.

Эдик посмотрел на свой крошечный буксирчик и зарыдал еще пуще.

– Вы мне ответите за уменьшение государственного имущества! – грозил он нимфе.

Калипсо, смеясь, вырвала из головы волос, привязала к буксиру и пошла вдоль берега, ведя за собой буксир, как собачку.

Эдик сел на скалу плакать и страдать.

Глазами полными слез он смотрит в необозримую голубую даль и видит…

Песня № 6

Однажды отварили макароны,
Артельщик к ним подливку собразил,
Кричали чайки и вороны,
Месяц был совсем зеленый,
Ели мы, пока хватало сил.

В другой раз залепили кашу с маслом,
Артельщик к ней биточки собразил,
Меняли румбы мы и галсы,
Ветер в хавальник бросался,
Ели мы, пока хватало сил.

В третий раз заделали мы клецки,
Артельщик ложки к ним сообразил,
День был прямо идиотский,
А мороз довольно скотский,
Ели мы, пока хватало сил.

Даже страшно…

…

странно преображенное кафе «Ракета». Бездействует кофеварочная машина и музыкальный автомат. Печальная Ниночка Лопова, подобно Пенелопе, сидит у ткацкого станка. Глазами, полными тоски, она смотрит вдаль, за стеклянную стену.

Наглые женихи Полибеев, Полигамов и Полинфердов хохочут. Толя Маков удаляется с глазами, горящими ненавистью.

Женихи лениво встают, окружают Нину Лопову, досаждают ей своими предложениями. Нина Лопова отворачивается от них, рыдает…

Эдик вскакивает, потрясает воображаемым копьем.

– Руки мои вас рубить не уймутся, покуда кровию вашей обиды моей дочиста не отмою!

Снова садится на скалу, рыдает.

Слышится песня нимфы Калипсо.

В это время на Олимпе происходит совет богов. Над облаками восседают боги: первый помощник Водовозов, начальник Портофлота Кузьма Кузьмич, батя и мама Эдика, батя и мама Толи Макова, Зуппе, Екатерина и Александр Александров. Перед ними бутылки с нектаром и консервы «амброзия».

– Необходимо вернуть Эдика в нашу трудовую семью, – взволнованно говорит Екатерина.

– Есть еще предложения? – спрашивает Водовозов. – Что скажут родители?

– Пусть коллектив решает, – говорит отец. – Я свое уже сказал. – Плачет, поигрывая ремнем.

Мама тоже плачет.

– Надо сделать Эдика человеком, – пылко предлагает Александр Александров.

– Вот ты, Эрмий, и отправишься на Огигию, переговоришь с нимфой Калипсо, доведешь ей до сведения наше решение, – говорит Водовозов.

– Есть, – четко отвечает Александров, скрывается за скалой и выходит оттуда уже не в хитоне, а в элегантной серой паре и с чемоданчиком.

– Отправляйся, а мы тут закусим и… гм… поговорим еще о разном, – говорит Водовозов, потирая руки и придвигая бутылки.

Эдик по-прежнему рыдает на острове Огигия. Он даже не замечает появившегося вертолета и спустившегося из него на землю Александра Александрова.

Ал. Александров деловито проходит по острову прямо к гроту, видит сидящую на ложе нимфу Калипсо, останавливается, бросает на нее пылкие взгляды. Калипсо их ловит, усмехаясь.

Эдик сползает со скалы, бредет по острову, теряя слезы. Из грота навстречу ему выходят Эрмий и Калипсо.