самой себе.
Настоятеля мы нашли в небольшой комнате, пустой, белой, с единственным окном, выходившим на север, на самом верху главного монастырского здания. Он сидел спиной к двери, лицом к окну, за которым открывался вид на заснеженные вершины и яркое синее небо. Воздух в комнате был какой-то густой и упругий. Сначала я не поняла, на что это похоже. Силовое поле! Энергия, которую выделял этот человек, была такой мощной, что ее можно было потрогать руками.
Сердце мое, стучавшее с перебоями от волнения и от пребывания на большой высоте, вдруг успокоилось, пульс стал более редким и наполненным. В голове просветлело. Появилось ощущение силы. Неограниченных возможностей. Поднялась и окрепла вера в себя. Я вдруг выросла, нет, не внешне, а внутренне. Вдруг почувствовала себя Валькирией, Афиной Палладой, Родиной-матерью… Я понимаю, как дико это звучит. Но внутренним зрением я видела себя именно могучей воительницей, которая может закрыть собою весь мир от атак горя и бед, защитить всех страждущих и обиженных. Свернуть горы! Окрыленность ощущалась такая, что хотелось немедленно кинуться в битву, причем с голыми руками. И знаете, думаю, в тот момент я могла бы справиться с любым противником.
Больше подобного чувства я никогда не испытывала. А жаль!
Лама поднял руку и подозвал к себе Джамша. А затем и меня. Я подошла, испытывая почти священный трепет перед этим удивительным человеком. Мне казалось, что он сейчас заговорит – и его голос эхом прокатится по всей долине. Но заговорил он мягким, тихим голосом, очень молодым и чистым, как снег за окном.
– Ты все правильно решил, – сказал он по-английски, обращаясь к Джамшу. – Вы справитесь.
Джамш недоуменно посмотрел на учителя.
– Я иду с тобой, – твердо сказала я. Моя преображенная, окрепшая душа требовала действия. Хотя воздух перестал звенеть от напряжения, стал обычным, моя внутренняя наполненность не исчезла.
– Они засели в пятидесяти километрах от Леха, – продолжал монах. – В мертвом городе. За каменной стеной – двухэтажный большой дом. Вокруг лишь жалкие останки строений. Укрыться негде. Много вооруженной охраны. Человек десять. Две машины, джип и одна старая, но на ходу.
– Вы увидели это во время медитации? – робко, с замиранием сердца, спросила я.
– Нет, – улыбнулся он. – Ладакх – не Дели. Здесь все как на ладони. Если этот человек здесь, он мог остановиться только в одном месте. Мы поможем вам подойти к дому. И бумаги на хранение я возьму. Вам не о чем беспокоиться, вы справитесь. Я буду молиться за вас. А чтобы вам было спокойнее, с вами пойдет мой ученик. Раньше в древнем городе существовал подземный ход. Вернее, целая паутина ходов. Одна из галерей вела в подземелье большого дома. Будем надеяться, что его не до конца засыпало. Это ваш шанс. Мой ученик поможет вам найти вход в подземелье.
Он встал, и по пустынному коридору мы все прошли к лестнице.
Через полчаса мы выехали из Хемиса. Старенький пикап неизвестной модели вез нас вниз, в долину. Молодой послушник, сидевший за рулем, невысокий и стройный, с мягким взглядом и большими сильными руками, вел машину сосредоточенно и спокойно. Будем надеяться, он не бросит нас по прибытии на место. Трое лучше, чем двое. По три целых и три десятых бандита на каждого – это лучше, чем по пять на нас с Джамшем. Тем более что заряд нечеловеческой энергии, полученный мною в монастыре, медленно, но верно таял.
Три монаха, едущие на старой развалюхе, никому не были интересны.
Перед отъездом нас завернули в монастырские тоги, головы прикрыли смешными шапками с похожими на петушиные гребешками. Настоятель проводил нас до ворот и стоял в одиночестве на фоне голубого неба, пока машина не скрылась за поворотом.
– Джамш, а что мы будем делать, когда проникнем на вражескую территорию? У нас даже оружия нет.
Оружие нам пришлось бросить еще перед вылетом из Карнатаки, в самолет с ним, понятно, не пустили бы. Сомнения и вопросы зароились толпой в моей голове, стоило настоятелю исчезнуть из поля зрения. Надо было его с собой взять. Продавил бы ворота силой своего биополя, парализовал бы плохих дядек! Мы бы, конечно, ему помогли…
– У меня есть нож, – Джамш показал приличного размера тесак.
Нож, конечно, хороший. Им, наверное, горло кому-то перерезать – раз плюнуть. Главное, до этого горла дотянуться. Но тут мне на ум полез совершенно не ко времени старый бородатый анекдот: «Голой пяткой – да на сабельку!» Так и мы: у них автоматы, а у нас – один нож на двоих.
Солнце стояло в зените. Вдоль обочины шли пешие паломники. Вдали пасся скот. Навстречу проехал автобус. В небе самолет прочертил белую полосу. Собака рылась в куче объедков возле придорожной закусочной. Женщина кормила младенца грудью, сидя на пороге своего дома. Дети с визгом гоняли консервную банку на деревенской площади.
Ну почему у всех жизнь как жизнь, а у меня – вечные загогулины?!
Я боялась за свою семью. Не была готова вступить в рукопашную с десятью бандитами. Не была уверена в победе. И вообще, я предпочла бы заявить в полицию, что нас обижает плохой дядя. Но нет. Наперекор здравому смыслу и голосу разума я готовлюсь изобразить из себя «крутого Уокера». Боже, дай мне силы!
Глава 28
– Куда это мы приехали? Что это за монастырь? Педро? У вас что, все монастыри так охраняют? Эй, ты, дитя гор, ты куда нас завез? – Василий бесцеремонно ткнул здоровенным кулачищем в спину таксиста.
Машина стояла посреди большого двора, ворота за ними закрылись, перед ними, уперев руки в боки, стояли два здоровяка с винтовками за плечами. Человек шесть мерзких типов не спеша шли к машине. На террасе дома, на верхней ступени крыльца, стоял человек в элегантном европейском костюме, с холеной иссиня-черной бородой, стройный, среднего роста, с черными, мертвыми, как у акулы, глазами. И смотрел на них, скривив губы в презрительной улыбке.
– В чем дело, я тебя спрашиваю? – Василий все еще пытал вопросами водителя.
– Всем успокоиться. Держите себя в руках. Это Сингх, – севшим от напряжения голосом прервал его шеф.
– У тебя оружие с собой? – спросила Ника, пока Денис переводил отчиму слова Педро.
– Нет. Кто меня пустит в самолет с огнестрельным оружием?
– Но у них-то оно есть!
– Обсудим это позже. А пока – лучше помалкивайте. – И он вылез из машины.
Остальные, дрожа от страха, последовали его примеру. Василий налился кровью, побагровел, шеф, наоборот, побледнел, даже его смуглая от природы кожа не могла этого скрыть. Динька выглядел ошарашенным. Нику била нервная дрожь.
В голове у девушки стучала единственная мысль: «Нас убьют. Нас убьют. Нас убьют». Она звучала в ее мозгу, как метроном. Ника вцепилась в руку брата, как маленькая девочка, просунув свою ледяную ладонь в его, теплую и большую, и прижалась к нему изо всех сил. Денис сжал ее руку и инстинктивно сделал полшага вперед, прикрывая сестру.
Василий, дети и Шиваджи стояли в плотном кольце бандитов. Лощеный господин спустился на одну ступень и сделал знак своим людям. Их оттеснили от машины ближе к крыльцу.
– Ну что же, господин Ползунов, сэкономить, как видите, не вышло? – спросил он насмешливо у Василия. Тот непонимающе захлопал глазами. Переводить ему никто ничего не собирался.
Сингх понял по лицу Василия, что нужный эффект не достигнут. С раздраженным жестом он повернулся к Шиваджи:
– Мистер Шиваджи! Неподкупный шеф полиции и борец с общественными язвами. Признаться, давно хотел с вами познакомиться.
Педро взглянул Сингху в глаза и подчеркнуто спокойным голосом ответил:
– Предпочел бы, чтобы эта встреча состоялась при несколько иных обстоятельствах.
– Охотно верю! – самодовольно усмехнулся Сингх. – А теперь все-таки переведите нашему русскому гостю мои слова. – Шиваджи неопределенно пожал плечами, и Сингх обратился к Нике: – В таком случае переведите вы, мадемуазель. Господин Ползунов, ваш долг по-прежнему не оплачен. Но поскольку
