узлом железных и шоссейных дорог, важным административным и политическим центром Восточной Маньчжурии нам не удастся. Командующий 1-м фронтом генерал Кита отлично понимает значение Муданьцзяна для всей обороны Квантунской армии.
Маршал Мерецков возразил:
— И я понимаю его значение товарищ командарм. По нашим разведывательным данным, в Муданьцзяне размещается штаб 1-го фронта противника. Поэтому, овладев этим важным узлом сопротивления, мы окончательно сломаем всю систему управления его войсками.
Сделав затем минутную паузу, командующий 1-м Дальневосточным фронтом предложил:
— Может, ночной штурм Муданьцзяна организуете, Афанасий Павлантьевич, с прожекторами? Наверняка получится весьма эффектно и эффективно.
Но командарм 1-й Краснознаменной не согласился:
— Это сложно будет сделать, Кирилл Афанасьевич. Если бы на город наступала одна наша армия, тогда другое дело. Не стоит, по-моему, подвергать риску свои же войска. Не позднее 15 августа оборона Муданьцзяна будет сокрушена.
— Сегодня тихоокеанцы высадили морской десант в Сейсине. Теперь Квантунская армия окончательно отрезана от метрополии, — в порядке информации поделился маршал Мерецков. — Наша 25-я армия высокими темпами продвигается вдоль побережья, сея панику в оборонительных порядках войск 17- го фронта генерала Кодзуки.
Рано утром следующего дня возвратился самолет, доставивший из Кайтуна в Сыпингай генерал- майора Бажанова. Лётчик передал командарму 39-й первое донесение командующего армейской артиллерией: «В городе дислоцируются части пехотной дивизии и танковой бригады японцев. Личного состава около десяти тысяч при полном вооружении. Командир 107-й пехотной дивизии — генерал- лейтенант Саса. Мною приказано японцам завтра к двадцати ноль-ноль все вооружение и технику сосредоточить на аэродроме. Никаких железнодорожных составов, автомашин и повозок из города не выпускать. Заявил японцам, что на всех дорогах поставлены наши войсковые заставы.
В девять ноль-ноль 15 августа собираю командование японских соединений и частей гарнизона Сыпингая, чтобы дать указания по разоружению и точному учету военнопленных и оружия. Ставлю своей задачей выявить наличие подвижного состава на железной дороге и возможность его использования для наших войск. По докладу генерал-лейтенанта Саса, его дивизия имеет пять тысяч триста банок автобензина по восемнадцать килограммов горючего каждая».
Это донесение командующего армейской артиллерией вдвойне порадовало генерал-полковника Людникова. Отныне его войска получали в свое распоряжение пригодную к эксплуатации Южно- Маньчжурскую железную дорогу, проходящую через Ванемяо, Таонань и Мукден на Ляодуньский полуостров, к Дальнему и Порт-Артуру. Кроме того, войска, испытывающие большие трудности с горючим, отныне обеспечивались им в полном достатке с немалыми резервами на будущее. Но главным силам 39-й армии еще предстояло овладеть этим районом Сыпингая.
Маховик безудержной американской дипломатии продолжал набирать обороты. Утром 15 августа нарком Молотов получил очередное письмо американского посла в Москве Гарримана. В нём сообщалось, что Американское правительство, при посредничестве Швейцарии, предложило правительству Японии распорядиться о быстром прекращении военных действий, сообщить Верховному Командующему союзных держав о дислокации японских вооруженных сил и пункте для официального принятия от них капитуляции.
Нарком иностранных дел тут же встретился с председателем СНК Сталиным. Было решено пригласить американского посла на беседу и сделать ему официальное сообщение от имени Советского правительства.
На подготовку текста сообщения не потребовалось много времени. В середине дня посол Гарриман был приглашен в Кремль. Нарком Молотов зачитал ему и вручил текст сообщения Советского правительства. Оно звучало убедительно:
«В заявлении Японского правительства правительствам Соединенных Штатов Америки, Советского Союза, Великобритании и Китая от 14 августа сообщается, что, в связи с изданием императором Японии рескрипта о принятии ею условий Потсдамской декларации, Япония готова дать приказы всем военным, военно-морским и авиационным властям Японии и всем находящимся в их подчинении вооруженным силам, где бы они ни находились, прекратить всевозможные боевые действия и сдать оружие.
В рескрипте императора Японии, объявленном в полдень 15 августа, никакого приказа, упомянутого в заявлении Японского правительства от 14 августа, не содержится. Указанный рескрипт представляет собою лишь декларацию общего необязательного характера.
Таким образом, Советское правительство считает, что сделанное до сих пор заявление со стороны Японского правительства, является недостаточным и не может рассматриваться, как акт капитуляции. Между тем сопротивление японских войск советским войскам продолжается.
Советское правительство считает необходимым принять безотлагательные меры к немедленному изданию императором Японии рескрипта, содержащего приказ всем японским вооруженным силам, где бы они ни находились, прекратить боевые действия, капитулировать перед войсками союзников, в том числе перед советскими войсками, и сдать оружие.
Советское правительство ожидает получения от правительства Соединенных Штатов Америки сообщения о времени, когда последует указанный выше приказ о капитуляции японских войск, и о дне, когда будет подписан акт о капитуляции Японии».
Американский посол Гарриман пообещал немедленно довести сообщение Советского правительства до сведения своего 'правительства и покинул Кремль.
День 15 августа для войск всех фронтов практически завершал первый этап операции и явился переломным. Соединения 6-й гвардейской танковой армии сделали «небольшой привал» в ожидании подтягивания отставших тылов, тогда как общевойсковые армии Забайкальского фронта, преодолев Большой Хинган, продолжали безостановочное движение на главных направлениях к центру Маньчжурии.
Главнее силы 36-й армии генерал-лейтенанта Лучинского, наступая вдоль КВЖД, пробились на дальние подступы к Чжаланьтуню. Становилась реальной угроза предстоящего блокирования Цицикара, где дислоцировался штаб 4-й отдельной армии генерала Микио, с юга.
Овладев Чжаньюйем, соединения 7-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта Каткова создали реальные предпосылки для быстрого прорыва к Чанчуню, до которого напрямую, оставалось всего двести сорок километров. Донесение командующего 3-м фронтом генерала Усироку об утрате этого ключевого опорного пункта вызвало в штабе Квантунской армии подлинный переполох. Тут-то генерал Ямада по-настоящему понял, сколь в действительности плохи дела его войск на западе.
Уничтожив по пути разрозненные группы японских войск, а также 1-ю кавалерийскую дивизию и 1-ю кавалерийскую бригаду князя Дэ Вана, ударные соединения 17-й армии генерал-лейтенанта Данилова преодолели за 15 августа свыше пятидесяти километров, овладели городами Линьси и Дабаньшаном. Это были главные опорные пункты на пути к Чифыну.
В тот же день главные силы советско-монгольской конно-механизированной группы генерал- полковника Плиева продвинулись вперед на восемьдесят два километра и полностью очистили от противника Долоннор. Передовая 27-я мотострелковая бригада с ходу атаковала город Чжанбэй, но овладеть им не смогла. В бой вступили танки, САУ и штурмовая авиация. Но и они не решили судьбу сражения. Враг отчаянно оборонялся, контратаковал. Пришлось подтянуть значительные силы артиллерии. Тем временем главные силы конно-механизированной группы, в обход Чжанбэя, приступили к осаде ключевых опорных пунктов Калганского укрепрайона.
Учитывая сложившуюся обстановку, и прежде всего превышение всеми армиями запланированных темпов наступления, захват ими объектов и рубежей раньше указанных сроков, командующий Забайкальским фронтом маршал Малиновский вечером 15 августа уточнил задачи подчиненных ему войск.
Войска 36-й армии, продолжая развивать наступление в глубь Маньчжурии, к исходу 23 августа должны были овладеть Цицикаром. 39-я армия к утру 16 августа танковыми соединениями должна была овладеть всем районом Сыпингая. а главными силами к утру 23 августа выйти в район Чанлин — Тунляо.
