Соединениям 6-й гвардейской танковой армии (5-й гвардейский танковый и 9-й гвардейский механизированный корпуса) к исходу 23 августа предстояло овладеть Мукденом. 17-я армия, наступая в прежнем направлении, к исходу 23 августа должна была занять районы Вэйчана и Чифына. Конно- механизированной группе генерала Плиева к исходу 17 августа приказывалось овладеть Калганом, а еще через сутки — важнейшими районами Фыннина и Жэхэ.
Вечером 15 августа, когда командарм 5-й армии генерал-полковник Крылов находился на передовой у Муданьцзяна, его разыскал по телефону командующий 1-м Дальневосточным фронтом. Поздоровавшись, маршал Мерецков сказал:
— Застряли мы у Муданьцзяна, Николай Иванович. Танкисты генерала Кравченко находятся в двухстах километрах от Чанчуня. Может, нам следует выбросить воздушный десант в Гирине? Это, кстати, создаст немалое напряжение в тылу 1-го фронта японцев. Что ты на эго скажешь?
Неожиданно быстро командарм 5-й согласился:
— Какой конкретный срок для подготовки десанта отводите, Кирилл Афанасьевич?
— Трое суток будет достаточно, Николай Иванович?
— Вполне, — бодро отозвался генерал-полковник Крылов. Маршал Мерецков подытожил его согласие:
— Тогда так с десантом и решим, Николай Иванович. Не позднее 19 августа он должен быть выброшен в Гирине.
15 августа, по предложению члена Военного совета генерал-полковника Шикина, командование дальневосточной группировки обратилось к корейскому народу с воззванием:
«Граждане Кореи! Запомните, что счастье в ваших руках. Вы получили свободу. Теперь все зависит от вас самих. Красная Армия создала все условия, чтобы корейский народ мог приступить к свободному созидательному труду. Вы сами должны стать творцами своего счастья».
Утреннее заседание Высшего совета по руководству войной 13 августа не принесло удовлетворения никому. Позиции сторонников замирения и «министров-оборонцев» не сблизились ни на йоту. Более того, даже получив вечерние донесения за предыдущие сутки командующих 1-м и 3-м фронтами, 4-й отдельной армией и из штаба Квантунской армии, свидетельствующие о повсеместном отходе японских войск, начальник Генштаба армии генерал Умэдзу настойчиво доказывал членам Высшего совета, что сам по себе этот факт большой опасности для метрополии не представляет. Войска отойдут на тыловые позиции, оборона повсеместно уплотнится, станет стабильной. Советы еще узнают стойкость японского солдата, которого невозможно победить, если император призовет его к самопожертвованию.
Генерал Анами призвал членов Высшего совета не спешить с принятием условий Декларации союзников о капитуляции. Великая Империя располагает одной из самых крупных армий в мире. Ещё недавно она доминировала в войне с Соединенными Штатами и даже с вступлением в войну Советского Союза в состоянии постоять за свою честь. Те из присутствующих, кто прошел школу Квантунской армии, никогда не изменят присяге императору. Только в войсках генерала Ямады имеются целые команды «смертников», которые сознательно расстаются с жизнью во имя Великой Империи.
Поступившие в середине дня донесения из Чанчуня, с одной стороны, скрашивали незавидное положение главных сил Квантунской армии, с другой, помогали создать иллюзию организованного сопротивления Советам на материке. Никто ведь из членов Высшего совета не побывал после 9 августа даже в штабе генерала Ямады и не знал доподлинно о происходящих западнее, севернее, восточнее Чанчуня событиях. Военные чины искусно апеллировали к оперативным картам, а гражданские лица лишь смутно представляли себе сложившуюся в Маньчжурии обстановку.
В итоговом донесении за 12 августа штаба Квантунской армии еще отсутствовало сообщение о том, что главные силы Забайкальского фронта маршала Малиновского уже перевалили через Большой Хинган и спустились на Центрально-Маньчжурскую равнину. Войска 4-й отдельной армии генерал-лейтенанта Микио еще защищали опорные пункты по правому берегу Амура на Сахалянском и Сунгарийском направлениях. Продолжали борьбу войска 1-го фронта генерал-лейтенанта Кита на оборонительных позициях приморских укрепрайонов. Отдельные прорывы Советов на Мишаньском, Мулинском и Тумыньском направлениях обязательно будут локализованы с помощью резервов, переброшенных из глубины обороны.
Как всегда, в центре внимания Высшего совета и на этот раз оказалась обстановка в полосе обороны войск 1-го фронта. Премьер-министр Судзуки предложил начальнику Генштаба армии доложить, что конкретно делается для укрепления оборонительной линии по реке Муданьцзян.
Генерал Умэдзу доложил:
— Чтобы ни в коем случае не допустить прорыва Советов на Харбинском и Гиринском направлениях, командующий 1-м фронтом генерал-лейтенант Кита сосредоточил в районе Муданьцзяна крупную войсковую группировку. Здесь находятся главные силы 124-й, 125-й, 126-й и 135-й пехотных дивизий из состава 5-й армии, отдельный отряд «смертников», а также охранные, железнодорожные и тыловые части. В данный момент в район станции Мадаоши подтягиваются части 122-й пехотной дивизии, которые до последнего времени находились в резерве фронта.
Председатель Высшего совета уточнил:
— Согласно вашему докладу, Умэдзу, Муданьцзян обороняется только пехотными дивизиями 5-й армии генерала Симидзу. А что вы можете сказать о средствах усиления? Они ведь тоже имеются у генерала Кита?
— Разумеется, они есть, господин премьер-министр. Это мое упущение, — начальник Генштаба армии перевернул страницу своей записной книжки, привел точные данные: — Войскам 1-го Дальневосточного фронта на рубеже Муданьцзяна противостоят десять отдельных артиллерийских и одиннадцать минометных батарей.
Военный министр генерал Анами тут же дополнил доклад начальника Генштаба армии:
— Основная группировка сил 1-го фронта будет, господин премьер-министр, и впредь пополняться за счет подразделений пограничных отрядов, удерживающих до того опорные пункты укрепрайонов. К сожалению, малая активность нашей истребительной авиации сводит порой на нет все оборонительные усилия наземных войск.
Положение на других фронтах Кванту некой армии столь подробно и на этот раз не обсуждалось. Члены Высшего совета по руководству войной вполне удовлетворились представленной к заседанию «объективкой».
Дневное заседание кабинета министров проходило не менее напряженно, чем утреннее заседание Высшего совета. Не в пользу «министров-оборонцев» приспело сообщение, что Советы с помощью морских десантов овладели городами Юки и Расин. Начальник военно-морского Генштаба адмирал Тоёда объяснил эту утрату слабостью охранных отрядов городов, а также массированным использованием авиации, которую противник нацелил на локализацию их гарнизонов от войск 17-го фронта генерал-лейтенанта Кодзуки на севере Корейского полуострова.
Премьер-министр Судзуки был поражен этим сообщением об утрате северокорейских портов и в растерянности обратился с «перспективным вопросом» к военно-морскому министру:
— Так что же, Ионаи, если сегодня или завтра Советы овладеют еще и Сейсином, то окончательно прервется морская связь метрополии с материком? Так это или не так?
Адмирал Ионаи самоуверенно возразил:
— Ни сегодня, ни завтра этого не произойдет, господин премьер-министр. Никакие действия Советов не явятся теперь неожиданными для командования гарнизона Сейсина, как это, к сожалению, произошло в Юки и Расине. Сейсин защищает личный состав Рананского пехотного училища, три отряда нашей жандармерии и собственно корейские карательные подразделения. Приведён в боевую готовность 204-й пехотный полк, занимающий оборонительные позиции по окаймляющим город сопкам.
— Личный состав пехотного училища, три отряда жандармерии, пехотный полк, — негромко, в задумчивости повторил Судзуки перечисленный военно-морским министром состав оборонительных сил у Сейсина. — Я не уверен, что этого будет достаточно для непременного удержания важного порта.
Премьер-министр сделал небольшую паузу и уже более напористо продолжил свои нарастающие сомнения, попытался даже как-то их обосновать:
— Под ударами Советов отступают фронты, армии генерала Ямады?.. Разве вы не можете
