вон, почту принесли, разбери. Счета отнеси в бухгалтерию, деловые письма секретарше директора, рекламу всякую выкинь…
Я быстро разобрала стопку конвертов, рассортировала нужную корреспонденцию, отложила в сторону рекламные листовки и проспекты и хотела уже выбросить их в мусорную корзину, как вдруг один цветной проспект привлек мое внимание.
«Посетите специализированный магазин детских товаров «Детский рай»!» – призывала яркая надпись на первой странице проспекта.
Но не эта зазывная фраза остановила мой взгляд.
Под этой фразой была изображена хорошенькая девочка с плюшевым медведем в руках. Девочка с рассыпанными по плечам рыжеватыми кудряшками.
Где я только что видела эту славную мордашку и эти золотистые кудри?
Ну да, она очень похожа на одну из дочерей водителя Коли Смородина!
Похожа? Больше чем похожа!
Я машинально перевернула следующую страницу и удивленно уставилась на помещенную там фотографию.
Две очаровательные девочки. Одна с косичками, другая с рыжими кудряшками… те самые девочки… да нет, не только те самые девочки, это была точно та же фотография, которую я видела на лобовом стекле Колиной машины!
Но что это значит? Зачем Николаю понадобилось вводить меня в заблуждение этой фотографией? Зачем понадобилось вешать в машине рекламное фото под видом трогательного семейного снимка?
Впрочем, он ввел в заблуждение не только меня. Ведь фотографию в его машине наверняка видели все сотрудники автобазы…
Второй раз за прошедший час я осознала, насколько обманчивой может быть внешность человека. Николай создал себе образ любящего отца и отличного семьянина. Зачем? Может, для того, чтобы знакомые женщины никаких надежд не питали? Кольцо на пальце, в машине фотография дочек. Таких детей не бросают, так что «скажите, девушки, подруге вашей, что нежной страстью хоть я и сгораю, но цепью прикован к семье».
Однако силен Смородин! Так, может, и все остальное в нем такое же фальшивое, такое же искусственное? Впрочем, я здесь не для того, чтобы разбирать моральный облик водителей, у меня совсем другая задача.
– Ну что, разобрала почту? – окликнула меня Анна Семеновна.
– Разобрала, тетя Аня! – отозвалась я «деревенским» голосом и тут же спросила: – А вот этот водитель, Косолапов, он что – бывший уголовник?
– Ты почему так подумала? – насторожилась Анна Семеновна.
– А у него наколка на руке. Я такую у Федьки-тракториста видела, а он пять лет отсидел…
– Верно, – кивнула моя временная начальница, – Косолапов сидел, только он никакой не уголовник…
– А кто же он тогда? – не отставала я. – Которые сидели – те все уголовники, просто так у нас не сажают…
– Не уголовник он, а просто неудачник! – вздохнула Анна Семеновна. – Не повезло ему.
И она рассказала историю Павла Косолапова.
Павел еще со школы был влюблен в девушку, свою одноклассницу. После школы он пошел в армию, оттуда писал Леночке письма. Она ему поначалу отвечала, клялась, что дождется, что они будут вместе, но потом письма прекратились.
Паша вернулся из армии, пришел к Лене и узнал, что она через несколько дней выходит замуж за их одноклассника Вадима.
В школе Вадим считался «ботаником», но отец его неожиданно разбогател, и теперь Вадика было не узнать: собственная квартира, шикарная машина, дорогие шмотки…
Паша целый вечер проговорил со своей бывшей невестой, напоминал ей о письмах, которые она писала…
Лена расплакалась, сказала, что все еще любит его, а согласиться на предложение Вадима ее уговорили родители.
Паша ушел, надеясь, что девушка передумает, что все у них еще наладится.
А Вадим, узнав о его визите, подговорил двоих парней из их двора, чтобы те как следует отлупили незадачливого Ромео.
Павел в армии занимался боксом и сам накостылял нанятым хулиганам. Тогда отец Вадима, человек со связями, придумал отличный выход из положения. Парни, с которыми дрался Павел, обратились к врачу, у них зафиксировали тяжелые побои (тут тоже не обошлось без взятки), Павла отдали под суд и присудили пять лет колонии за злостное хулиганство и нанесение тяжких телесных повреждений.
Срок он отсидел от звонка до звонка и вышел из колонии совсем другим человеком – мрачным, постаревшим, озлобленным, лишенным веры в людей.
Бывшую невесту он больше не разыскивал, хотя через общих знакомых узнал, что она давно уже замужем за Вадимом.
На приличную работу после отсидки его не брали, поэтому он и устроился водителем мусоровоза.
В довершение ко всему, когда Павла осудили, его матери в зале суда стало плохо с сердцем, и с тех пор она тяжело болеет.
– Паша за ней ухаживает, но он все же мужчина, поэтому приходится иногда нанимать сиделку, да и лекарства дорого стоят, поэтому он за любую работу хватается, по две смены подряд вкалывает, – рассказывала Анна Семеновна.
«Ага, – подумала я после этих ее слов. – Может, поэтому он и ввязался в уголовную историю? Ради больной матери согласился участвовать в грабежах? Вряд ли суд примет это во внимание и освободит его от уголовной ответственности…»
Конечно, узнав печальную историю Косолапова, я прониклась к нему сочувствием, но это не мешало мне продолжать расследование, и подозрения на его счет только усугубились.
Рабочий день закончился, мы с Анной Семеновной вышли из канцелярии, но я задержалась на крылечке конторы и, когда моя начальница скрылась из виду, пробралась в гараж.
Я решила проследить за главным подозреваемым.
У работников конторы и бухгалтерии рабочий день закончился, но водителей это не касалось, они работают сутками, поэтому сейчас у многих самый разгар рабочего дня. Одни машины выезжали на маршрут, другие возвращались, третьи готовились к рабочей смене.
Машина Косолапова стояла в том же темном углу гаража, где я видела ее прошлый раз, когда приносила водителям путевые листы. Видимо, это ее постоянное место.
Павел, по обыкновению мрачный, приводил свой мусоровоз в порядок, видимо, этой ночью ему предстояло еще много работы.
Я незаметно пробралась в дальний угол гаража. Там, вдоль стены, стояли железные шкафчики, видимо, для спецодежды, и я юркнула в один из них, пока Косолапов возился под капотом своей машины. Дверцы шкафчика были закрыты неплотно, и через щель мне было хорошо видно и мусоровоз, и его водителя.
Не успела я занять удобную позицию, как к Павлу подошел Коля Смородин.
Широко улыбнувшись Косолапову, он проговорил:
– Ну что, Павлик, принес деньги?
Косолапов, и до того мрачный, потемнел как грозовая туча и проворчал в ответ:
– Сам знаешь, какие у меня дела! Где мне взять такую сумму посреди месяца? Подожди до получки, тогда рассчитаемся…
– Э нет, Павлуша, так дело не пойдет! Ты когда занимал, говорил, что через неделю отдашь, а прошло уже две недели…
– Ну, я же говорил тебе – украли у меня те деньги! В автобусе какой-то умелец вытащил кошелек! Пришлось перезанять, мне же на лекарства нужно было, ты знаешь…
– А ты, Павлуша, не езди в автобусе, купи машину, тогда и не украдут у тебя ничего!
– Шутишь? – Косолапов волком взглянул на Николая. – Как ты можешь шутить? Знаешь же, какие у меня
