И до этого здесь было не слишком светло, теперь же помещение погрузилось в кромешную темноту.
– Вы что делаете, сволочи незрячие?! – истошно завопил длинноволосый громила, внезапно оказавшись во мраке.
Впрочем, теперь скорее его самого можно было назвать незрячим.
В темной комнате он ослеп и стал совершенно беспомощным, в то время как для слепых работников артели ровным счетом ничего не изменилось. Вся их жизнь проходила в темноте, и они научились в ней неплохо ориентироваться, тем более в том случае, когда, как сейчас, находились в хорошо знакомом помещении.
Вокруг длинноволосого послышались – по кругу – мягкие, крадущиеся шаги невидимых противников, и вдруг со всех сторон на него обрушился град ударов. Удары были не слишком сильными, но их было так много и они так быстро следовали один за другим, что через минуту длинноволосый начал терять силы.
Как только в комнате стало темно, громила от неожиданности выпустил привратника, которого тащил за собой, и теперь он полностью утратил контроль над событиями.
Он пробовал защищаться, пыхтя и ругаясь последними словами, время от времени сам наносил удары в окружавшую его темноту, но его противники ловко уворачивались, и громила только впустую тратил силы. Ему казалось, что он сражается с само?й темнотой, бесформенной и неуловимой, и в этой битве не имеет никаких шансов на победу.
– Шеф, где вы?! – воззвал он к своему старшему товарищу, но тот не ответил.
Седой мужчина выбрал гораздо более умную тактику: как только в мастерской стало темно, он бесшумно переместился и застыл на месте, стараясь ни единым звуком, ни одним движением не выдать своего местоположения. И этот метод оправдал себя: слепые не нашли его в темноте, и даже когда кто-нибудь из них случайно натыкался на него, то принимал за своего и проходил мимо.
Немного выждав, освоившись в непроглядной темноте и осознав, что происходит, седой обшарил карманы, нашел зажигалку и щелкнул колесиком.
Мастерская на мгновение осветилась маленьким, робко дрожащим огоньком.
Кто-то тут же задул этот огонек, но при его свете оба злоумышленника успели разглядеть окружавших их слепых, расположение столов и дорогу к выходу.
Комната вновь погрузилась в темноту.
Длинноволосый, приободрившись, нанес несколько ударов туда, где он только что заметил человеческие фигуры. Правда, эти выпады не достигли цели, но и ответные удары прекратились. В комнате наступила тишина.
Седой еще раз щелкнул зажигалкой.
На этот раз ее никто не погасил, и при слабом свете ее пламени стало видно, что мастерская опустела. Кроме обоих смуглых громил, в ней не было ни души.
– Разбежались, сволочи! – пропыхтел длинноволосый, приходя в себя после драки.
– Разбежались, – подтвердил его старший напарник. – Причем боюсь, что они ее предупредили и она тоже успела сбежать.
Неожиданно на столе перед слепым живописцем резко и тревожно зазвонил телефон. Старик вздрогнул, протянул руку и поднес трубку к уху. Выслушав короткое сообщение, он повесил трубку и повернулся к Александре:
– Вам нужно срочно уходить! За вами пришли. Это очень опасные люди, и вы ни в коем случае не должны попасть к ним в руки. Вы – и то, чем вы владеете…
– Откуда вы знаете… – начала было Александра, но старик властно поднял руку, давая ей понять, что сейчас не время и не место для долгих бесполезных разговоров.
Александра шагнула к двери, но старик остановил ее:
– Не сюда!
Он поднялся из-за стола, с удивительной для старого и слепого человека ловкостью прошел в дальний угол комнаты и без видимых усилий отодвинул в сторону массивный, окованный железом сундук. В полу под сундуком оказалось врезанное в доску кольцо. Старик ухватился за него и открыл крышку люка. Из-под пола потянуло холодом и сыростью, как из деревенского погреба.
Старик повернулся к своему молодому ученику и строго произнес:
– Виталик, проводи нашу гостью к Воротам. Будь осторожен, ты знаешь, какая это опасная дорога! И помни: за Ворота тебе входить нельзя, проводи туда девушку и немедленно возвращайся!
– Слушаюсь, учитель! – Юноша поднялся, подошел к люку и, повернувшись к Александре, проговорил: – Следуйте за мной!
– Постой! – остановил его старик. – Возьми, это посылка для Сильвестра! А сахар и семечки – для Ани и Варвары – у тебя наверняка есть! – с этими словами он протянул юноше небольшой сверток из плотной желтоватой бумаги.
– Слушаюсь! – повторил Виталий и начал спускаться по крутой металлической лестнице. Она начиналась сразу под полом мастерской и уходила в таинственную глубину. Александра последовала за ним, хотя ей было страшно. Еще бы – кому понравится спускаться в мрачное подземелье вслед за слепым провожатым!..
«Что я тут делаю? – мелькнула у нее в голове мысль. – Для чего я притащилась в этот дом? Зачем мне прятаться?»
«Затем, что тебя преследуют, – ответил ей некий строгий голос, – а эти люди хотят тебя спасти! Ты же пожелала узнать, в чем дело с этой камеей, вот все и выяснишь».
Лестница была крутой и казалась какой-то ненадежной, железные ступени скрипели и раскачивались под ее ногами, с каждым шагом становилось все темнее и темнее. Снизу доносились шаги Виталия, скрип ступеней под его ногами. Вверху виднелся, все уменьшаясь, светлый квадрат люка. Люк, похоже, был единственным источником света в подземелье, но и этого света хватало только для того, чтобы разглядеть кусочек осклизлой стены и несколько ближайших ступенек. Внезапно над головой Александры послышался скрип, и квадрат тусклого света исчез.
Должно быть, старик-живописец закрыл люк и поставил на место сундук, чтобы скрыть от посторонних потайной выход из мастерской, замаскировать путь, по которому ушли беглецы.
Александра оказалась в полной, беспросветной темноте.
Ей стало страшно, как никогда прежде. Внизу под ней невидимая лестница уходила в жуткую, бездонную глубину, полную неизвестных опасностей. Молодой женщине начали мерещиться какие-то скрывавшиеся во тьме немыслимые создания, фантастические чудовища, обычно населяющие кошмарные сны. Единственным, что ее связывало с реальностью, были холодные сырые металлические ступени лестницы. А что, если несколькими метрами ниже эта лестница обрывается и Александра сорвется в пропасть?
В этот страшный миг она вспомнила о своей камее, сунула руку в карман и прикоснулась к ней. И страх внезапно отступил, Александре стало не так одиноко, и даже полнейшая тьма уже не казалась ей такой угрожающей и враждебной, как минуту назад.
Александра перевела дыхание. Вокруг по-прежнему царили глубокий мрак и тишина, нарушаемая только ритмичными звуками капавшей со стен воды и удалявшимся скрипом ступеней, по которым спускался ее невидимый провожатый.
Александра подумала, что, когда старик закрыл люк, для Виталия ничего не изменилось, он этого просто не заметил – ведь он и так живет в постоянной темноте…
И вдруг снизу донесся его молодой голос:
– Не бойтесь, осталось совсем немного!
Александра взяла себя в руки и продолжила спуск, чтобы не остаться в одиночестве в этой бездонной темноте.
Она спускалась, делая шаг за шагом, закрыв глаза, поскольку все равно ничего не видела, кроме клубившейся вокруг нее мглы, а этого уж лучше не видеть! Теперь она хорошо понимала смысл выражения: «Темно, хоть глаз выколи».
Секунды складывались в минуты, долгие, как часы, и вскоре Александра утратила чувство времени.
