– Что? Что? – кричали остальные дети, с радостным ожиданием окружив Томаса.
– Нам как раз не хватало ведьмы, чтобы поиграть в казнь! Так вот она, ведьма! Настоящая ведьма!
– Настоящая ведьма! – подхватили все и бросились к бревнам, туда, где они что-то строили, когда пришла Рената.
Про саму Ренату они забыли, увлеченные новой идеей, но девочка плелась следом, надеясь вернуть любимую куклу.
Только теперь она разглядела, во что играли дети, что они строили.
На вытоптанной земле возле бревен из щепок и палочек были сооружены эшафот и помост для казни. Вокруг воткнутой в помост палочки, как вокруг позорного столба, была собрана кучка соломы и щепок для маленького костра.
Томас поставил куклу Ренаты к игрушечному столбу, привязал ее обрывками веревочек, достал из кармана широких штанов кремень и кресало.
– Во имя отца и сына... – проговорил он гнусавым голосом, подражая инквизитору, – мы казним эту куклу, виновную в колдовстве и сговоре с Дьяволом, дабы спасти ее душу и вернуть в лоно Церкви. Да будет с нами милость Божья...
– Не надо! – взмолилась Рената и бросилась к игрушечному помосту, чтобы спасти свою куклу, вырвать ее из рук маленького палача. Но Ева, дочь молочника, подставила ей ножку. Рената шлепнулась в грязь, вокруг нее раздался дружный хохот.
Размазывая по лицу грязь и слезы, Рената поднялась на ноги.
Томас тем временем уже высек искру, солома занялась, и игрушечный костер ярко вспыхнул.
Рената не сводила глаз со своей куклы.
Мицци мгновенно охватило пламенем. Девочке показалось, что на кукольном лице проступило страдание, мольба о помощи. Рената попыталась дотянуться до куклы, но дети отталкивали ее, радостно крича:
– Смотри, как она горит! Так же горела и твоя мать! Ведьмино отродье, ведьмино отродье!
Надежды не было.
Рената повернулась спиной к детям, к игрушечному костру и бросилась бежать – не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого страшного места...
Она бежала долго, несколько раз падала, но снова поднималась и бежала, бежала...
Остановилась она возле городских ворот, потому что ей показалось, что ее кто-то окликнул.
– Рената! – снова услышала девочка хриплый, неприятный голос.
Оглядевшись, она увидела возле самых ворот покосившуюся, вросшую в землю нищую лачугу с единственным окном.
На пороге этой лачуги стояла сгорбленная старуха с седыми космами, свисающими на глаза, с приоткрытым ртом, посреди которого торчал единственный зуб.
– Подойди ко мне, Рената! – прошамкала старуха и поманила девочку кривым желтым пальцем.
Рената испугалась еще больше, она хотела убежать – но ноги сами несли ее навстречу страшной старухе.
– Не бойся меня, Рената! – Рот старухи скривился в фальшивой кривой улыбке, отчего она стала еще страшнее. – Я не хочу причинить тебе зла. Наоборот, я хочу отдать тебе одну славную вещицу, одну очень хорошую вещицу...
Старуха запустила руку в свои лохмотья, пошарила там и вытащила золотой медальон на тонкой цепочке.
Видно было, что старухе очень не хочется расставаться с этим медальоном, что она борется с собой – то пытается спрятать его обратно, то хочет отдать девочке...
Руки ее тряслись, глаза горели от жадности, она пыхтела и хрипела, как будто и впрямь боролась с сильным противником.
Наконец эта борьба кончилась, ведьма вложила медальон в руку Ренаты и прохрипела:
– Спрячь это, девочка... этот медальон принадлежал твоей матери, а до того – ее матери и матери ее матери... теперь он твой, береги его как зеницу ока! – Она бросила на медальон жадный взгляд и попятилась: – Спрячь же его скорее, не испытывай мое терпение! Мне очень хотелось завладеть этим медальоном, я душу за него продала, но когда он стал моим – я почувствовала, что не смогу его удержать. Он не хотел остаться у меня... он хочет вернуться к тебе... береги его, девочка, никому не показывай, а когда придет время – отдай своей дочери...
Старуха всхлипнула, вытерла глаза грязной тряпицей и раздраженно проговорила:
– А теперь уходи отсюда! Не испытывай мое терпение! Спрячь этот медальон и уходи!
Рената испуганно взглянула на странную старуху, спрятала медальон под одежду и попятилась.
– Брысь! – крикнула старуха и махнула руками, как будто прогоняла назойливую муху.
Рената бросилась прочь, но, отбежав немного, повернулась.
На том месте, где только что была лачуга, на пороге которой стояла страшная старуха, ничего и никого не было. Только заросший мхом камень валялся возле городских ворот.
* * *Вернулась Оксана поздно, и перед сном просмотрела еще раз записную книжку в телефоне Валентины. Ничего особенного, обычные номера – салон красоты, массажистка и еще какие-то Тани, Лены и Миши. Может быть, это близкие друзья, а может, Таня – это косметолог или визажист, а Миша и вовсе сантехник... Оксана зевнула и отложила телефон, решив, что утро вечера мудренее.
Утром она проснулась от телефонного звонка. Судя по мелодии, звонил не ее телефон, и спросонья она пробормотала:
– Максим, ответь, это тебя...
Но тут вспомнила, что накануне смертельно разругалась с мужем и выгнала его из дома. Так что на телефонный звонок ответить некому, кроме нее. Осознав это, Оксана приподнялась на локте и схватила надрывающийся телефон, который валялся на тумбочке возле кровати.
Тут она окончательно проснулась и поняла, что звонит мобильный телефон покойной Валентины, а номер, высветившийся на дисплее, – тот самый, который несколько раз подряд появлялся в списке непринятых вызовов.
Оксана секунду подумала – и нажала кнопку ответа.
– Это Валентина Михайловна? – донесся из трубки заполошный женский голос. – Это из «Зефира» вам звонят...
– Откуда? – удивленно переспросила Оксана.
Ей представилась огромная коробка бело-розового зефира и барахтающаяся в ней девица с телефоном в руке... что за бред!
– Откуда? – повторила она, усилием воли отогнав от себя это дикое видение.
– Из художественной галереи «Зефир»! – возмущенно выпалила в ответ трубка.
Ситуация стала немного менее безумной, но Оксана все еще ничего не понимала.
– А сколько времени? – пробормотала она, пытаясь нашарить на прикроватной тумбочке часы.
– Девять! Извините за ранний звонок! Я вам вчера звонила и позавчера, а у вас телефон не отвечал...
