Но что бы там она о нем ни думала, не стоит привязываться к ней духовно: ничего нового для себя в физическом плане он не откроет в этом плавании, а его неодолимо тянет к ней. Он желал Перси Брук — вопреки всем сомнительным обстоятельствам; и ему придется позаботиться, чтобы все свелось только к этой жажде. Элис отпил из бокала, наслаждаясь вкусом бренди. Ему никогда не была свойственна осторожность.
— Перси, взгляни на себя! — сердито выговаривала племяннице Эмма Вэб, возвышаясь среди груды дорожных сундуков и рулонов упаковочной бумаги. — Прическа сбилась, и шарфа нет. Что еще за приключение на мою голову?
— Небольшое происшествие на пустыре.
Перси решительно прошла в комнату, сдернула перчатки и поцеловала тетушку в щеку.
— Пустяки, не беспокойтесь, милая моя тетя. Лорд Линдон свалился с лошади, у него открылось кровотечение, так что мой шарф пришелся как раз кстати. — Войдя в гардеробную, она улыбнулась горничной-туземке, которая переливала из медного кувшина воду для купания.
— Вот как? — Тетя стояла у двери, в руках у нее была свернутая шаль. — Кто-то мне сказал, ты повздорила с ним вчера на приеме. О боже, плохая из меня компаньонка, не хотелось бы подвести своего брата.
— Тетя Эмма, мы с ним не виделись с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, — пояснила Перси, сбрасывая амазонку. — И мы просто продолжили наш старый спор о том, стоит ли рвать одежду из-за лягушки. Он ничуть не изменился — все такой же.
И все так же невероятно привлекателен — к несчастью. Некогда она полагала, что возмужавший Элис Линдон не унаследует черт того юнца, которым она восхищалась; ей и в голову не приходило, что восемь лет спустя он станет для нее еще желаннее. Разумеется, это всего лишь голос плоти. Она теперь достаточно взрослая, чтобы понимать такие вещи. Она пожертвовала ему свою девственность, и с тех пор любовников у нее не было, так что ее реакция вполне естественна.
Жаль, что у него не рябое лицо и нет косоглазия, и отсутствует двойной подбородок, и смех его не похож на крик осла. Ей было бы легче бороться со своим неуместным желанием…
Перси решительно приказала себе забыть о своих фантазиях и уселась в ванну, до половины наполненную прохладной водой — прекрасное средство остудить свои мысли. А мысли потекли весьма странные. Вспомнила, как ей казалось, что она хочет выйти замуж за Стива Дойла, но разочаровалась, как только он вознамерился заняться с ней любовью; а затем она твердо решила немедленно бежать от него — стоило ей добраться до его бумажника, в котором хранились ее деньги.
Теперь она была уверена в том, что Элис Линдон не только самый обаятельный мужчина среди ее знакомых, но и бесчувственный повеса; тем не менее ей хотелось целовать его до истомы — и убедиться, что он тоже опьянен ею. Такие мысли привели ее к печальным выводам: во-первых, она до сих пор склонна к фривольному поведению и, во-вторых, не способна извлекать уроки из своего прошлого.
— Вроде бы все упаковали, — послышался довольный голос тети Эммы из спальни. — Сундуки уже отправлены на пароход, осталось только проверить то, что ты берешь с собой в каюту. Двенадцать недель путешествовать — не забыть бы чего.
Перси выбралась из ванны, ее обернули льняной простыней, и тетя снова появилась в спальне.
— Надеюсь, миссис Бастэбл не подведет и с радостью присмотрит за тобой и мисс Хейдон, если я правильно ее поняла. Но что-то радости в ней с избытком.
Эйврил не бывала в Англии с тех пор, как ее вывезли сюда еще годовалым младенцем, теперь ей предстояло совершить это путешествие ради бракосочетания с виконтом Брэйдоном, но жениха своего она еще даже не видела. «Может, я тоже позволю папочке подобрать мне мужа, — подумала Перси. — Его выбор не будет хуже моего». Мудрый отец вряд ли прельстится бледной копией Элиса Линдона.
— Не часто мы провожаем невест в большой свет, — озабоченно произнесла леди Вэб.
— Думаете, я неудачница? — Перси полушутливо скосила глаза из-под гребня, которым служанка расчесывала ей волосы. — Надо же, приехать под флагом рыболовецкого флота и не поймать даже салаки[10].
«А надо ли мне вообще выходить замуж? У меня в следующем году появятся собственные средства — когда мне исполнится двадцать пять…»
— Не паясничай, — проворчала тетушка. — Молодые леди наезжают в Индию по разным причинам, не только ловить женихов.
— Я ни о чем таком не думаю, — заверила ее Перси. — Мне хватило и одного скандала. Ясно, папа мечтал, что я подцеплю здесь восходящую звезду Ост-Индской компании, как и вы в свое время.
— Как и я, правда? — радостно подхватила леди Вэб. — Мой дорогой Джордж — просто сокровище. Но далеко не каждая согласится жить в таком климате или годами терпеть вынужденную разлуку ради здоровья детей. — Она взяла список вещей и забормотала над ним. — Ну а ты возвращаешься домой, когда все твои глупости уже забылись, и как раз вовремя — открывается бальный сезон.
«Твои глупости». Всего два слова понадобилось, чтобы разделаться с попранными надеждами, самообвинениями и ужасным скандалом в благородном семействе. Со Стивом Дойлом папочка вел себя абсолютно корректно, что означало: она абсолютно не понимает мужчин. Из этого следовало, что Элис Линдон был само совершенство и добродетель. Перси улыбнулась своим мыслям — нет, она раскусила его: этот мужчина — заурядный повеса.
— До Рождества — две недели, — рассуждала Перси, стоя у ступеней гхата[11] и обнимая тетушку. — Даже представить трудно — в такую жару. Но я оставила подарки для вас с дядей на туалетном столике в моей спальне, и там еще кое-что для всех слуг. — Она понимала, что болтает всякую чепуху, но очень трудно подобрать прощальные слова, когда не знаешь, доведется ли снова свидеться.
— А я кое-что положила тебе в сумочку, — призналась тетя Эмма, улыбаясь сквозь слезы. — Бог знает, как вам там придется праздновать Рождество на корабле. Так ты уверена, что все взяла?
— Я проверил еще вчера, — успокоил ее дядюшка, погладил жену по плечу, боясь, что она сейчас разрыдается, и, уже обращаясь к Перси, сказал: — У тебя прелестная каюта в кормовой надстройке, под верхней палубой, как мне и обещали. Там поуютнее, чем в центральных каютах, меньше шума и запахов. К тому же в общем салоне собираются все дамы, а ты будешь обедать в кают-компании у капитана, доступ туда открыт немногим пассажирам.
— Но там эти ужасные парусиновые переборки, — возразила его жена. — Мне было бы спокойнее, если бы Перси ехала в каюте с деревянными перекрытиями.
Это было темой их споров в течение последних недель.
— Зато там лучше дышится, — успокаивала их Перси. — Конечно, я чувствовала себя в полной безопасности по пути сюда, но в том отсеке под носом у пассажирского салона было очень уж душно. И пахло там отвратительно — уже к концу первого месяца плавания.
— Весь твой гарнитур на месте, в целости и сохранности, — подмигнул ей дядя.
«Весь» — это громко сказано, словно ей предстояло путешествие в люксе. В каюте был обычный корабельный каркас для постели, привинченный к полу, но пассажирам разрешалось дополнять интерьер тесного помещения вещами по своему вкусу — так легче переносить тяготы путешествия. Перси взяла для себя новый матрас, набитый кокосовой копрой, перьевую подушку, постельное белье и полотенца. Выбрала удобный комод, на который можно поставить умывальник или конторку для письма, и приставила к нему винтовой стул. Сундук с одеждой вполне заменит и шкаф, и стол, а остальные дорожные сумки полагалось втиснуть под койку.
— На этом корабле есть ватерклозеты для пассажиров и команды, — добавил лорд Вэб.
Поистине это было просто счастьем по сравнению с тем помойным ведром и умопомрачительными дырами, через которые все сливалось в море, как это было на судне, которое доставило ее сюда.
— Удобства просто замечательные, — заверила Перси. — Смотрите, нам подают сигнал спускаться в баркасы.
Влиться в этот стремящийся к причалу поток пассажиров, носильщиков, попрошаек, моряков и писклявых детей все же лучше, чем оттягивать минуту надрывного прощания; однако ей было не по себе при мысли, что сейчас придется сесть в баркас, переправляющий пассажиров на корабль. Больно
