Выпусти же меня, черт бы тебя побрал.
Он вышел на лестницу и зажег свет. На выключатель он нажимал четыре раза, хотя тот сработал с самого начала. Но, закрыв первый замок, он вернулся к выключателю и снова нажал на него — и поворачивая очередной ключ, проделывал то же самое. Она с изумлением наблюдала странную процедуру и одновременно думала, куда поедет. Было бы куда проще, если бы у нее был с собой бумажник.
Они молча спустились по лестнице. Она впереди, он сзади. На первом этаже он ее обогнал, и она заметила, что, прикасаясь к дверной ручке, он закрыл ладонь рукавом свитера.
Потом они вышли на улицу.
— Это там, возле деревьев.
Она заколебалась. Прогулка практически по лесу.
Ты обещала.
Что-то в его голосе заставило ее подумать, что лучше не нарушать обещания.
— А что это?
— Увидишь. Это очень красиво.
Они пошли. Дорога спускалась вниз, и вскоре впереди между деревьев она заметила какой-то водоем. Он молчал. Он говорил «возле деревьев», но прогулка получалась намного длиннее. Она уже собралась сказать ему, что замерзла и поэтому дальше не пойдет, но он ее опередил:
— Вот. Это там.
Дом с какой-то вывеской, но темнота не позволяла ее прочитать. Железные ворота, вокруг забор. Сойдя с тропинки, он подошел к забору и приподнял его секцию примерно на полметра. Кивком велел ей подлезть снизу.
— Сюда правда разрешено заходить?
— Конечно, я делал это много раз. Не беспокойся, что испачкаешь брюки.
Ей не хотелось туда лезть, но она обещала. И если она откажется, в город ей придется идти пешком. Вздохнув, она встала на четвереньки, пролезла под забором, поднялась и отряхнула колени.
Он пролез следом.
Она огляделась. Лодки, накрытые брезентом. «Вход запрещен». И вывеска, на которой теперь можно было прочесть «Лодочная станция «Орстадаль».
— Куда мы идем?
— Вон на тот причал. Тот, что справа.
Без куртки было холодно, и пока они пробирались между лодками ко входу на пристань, ее била дрожь. Но вот они вышли на пристань, и она, как и было велено, направилась к правому причалу. Он шел следом. Дойдя до края причала, она остановилась и посмотрела вокруг. Справа лес, слева на другом берегу — огни Сёдермальма.
Она оглянулась:
— Что ты хотел показать?
Он смотрел на черную воду, словно старался как можно дольше потянуть с ответом:
— То, что ты никогда раньше не видела и не переживала.
— Что же это?
Нетерпение. И холод.
Он стоял не шевелясь. Потом приложил руку к своему сердцу.
— Вот.
— Послушай, прекрати. Мне нужно ехать. Если ты не отвезешь меня, я пойду сама.
Складка между его бровей.
— Почему ты всегда так спешишь?
— Я замерзла.
Она немедленно пожалела—он мог подумать, что ей хочется, чтобы он ее согрел.
Он снова смотрел на воду.
— Я покажу тебе, что такое настоящая любовь.
Он снова смотрел на нее.
— Если у тебя есть на это время.
Ей стало не по себе, но раздражение пересиливало страх.
— Я же все объяснила. Я замужем. Я думала, мы уже поговорили об этом.
— Понимаешь, настоящая любовь—это когда твои чувства так сильны, что ты готов на все, лишь бы получить того, кого любишь.
— Ну, пожалуйста...
Он перебил ее:
— Так сильно я люблю тебя.
— Ты меня не знаешь. Ты понятия не имеешь, кто я. И что бы ты ни говорил, ты не можешь заставить меня полюбить тебя, это невозможно. Я люблю своего мужа.
На лице у него внезапно отразилась печаль.
— Мне нужно только одно — чтобы ты была счастлива. Почему ты не хочешь позволить мне сделать тебя счастливой?
— На самом деле я хочу уйти.
Он повернулся и преградил ей путь. Она попыталась обойти его с другой стороны, но он загородил ей проход и там.
Тревога нарастала, и она решила, что лучше в этом признаться:
— Ты меня пугаешь.
Печально улыбнувшись, он покачал головой.
— Как ты можешь меня бояться? Я же сказал, что люблю тебя. Лучше бойся его, того, к кому домой ты так спешишь. Почему ты просто не дашь ему уйти? Или еще лучше — не пошлешь его к чертовой матери?
Она терла руки, пытаясь согреться.
— Потому что я его люблю, к примеру.
Он вздохнул:
— Как может такая, как ты, любить такого, как он? Ты заслуживаешь намного большего. И потом, Эва, если ты не будешь врать самой себе, то в глубине души ты признаешь, что он тебя больше не любит.
Резкий удар по всему телу.
Эва? Черт, что это? Эва?
— Как...
Она не могла найти слова, чтобы сформулировать вопрос. Мир вдруг перевернулся.
— Жаль, что такая женщина, как ты, думает, что ей нужно стать такой, как Линда, чтобы ее полюбили. Ты даже именем ее назвалась. Линда — шлюха, она ничто по сравнению с тобой.
Она онемела. У нее нет слов, и почва выбита из-под ног. Кто этот человек? Откуда он узнал? Ей страшно, действительно страшно, она ничего не сможет сделать. Каждой клеточкой тела она чувствовала, что надо защищаться. Что теперь опасно, как никогда в жизни.
— Неужели ты была такой глупенькой, что решила, будто какие-то розы заставят его измениться? Но я знаю, как устроены мерзавцы вроде него.
Он поднял пакет, который принес с собой, и высыпал его содержимое ей на голову. Она инстинктивно закрыла лицо руками. Что-то падало на нее и рядом. Запах. Она посмотрела на свои ноги. Двадцать красных роз. Срезанных и исчезнувших из ее гостиной.
В страхе она посмотрела на него.
— Сейчас, только сейчас тебе дарят их из искренней любви. Но я, любящий тебя по-настоящему, любящий тебя такой, какая ты есть, я даже не могу на мгновение положить голову тебе на колени.
Она огляделась. Вода со всех сторон. Ни души. Поезд едет через мост вдалеке за его спиной. Звуки города. Близко, но недосягаемо.
— Я хотел дать тебе время, чтобы ты поняла, что можешь мне доверять. Что я всегда буду рядом. С Акселем я уже познакомился, тут не будет никаких проблем, если мы будем действовать без спешки. Но ты же не хочешь. Ты вынуждаешь меня доказать, как сильно я тебя люблю.
