Дамочка покосилась:
— Я бабушка Иисуса — Анна. Прилетела проведать внука.
— Вы зря прилетели, Анна, — грустно сказал вор. — Иисуса нету.
— Ничего, ночевать всё равно домой придёт, — бабушка остановилась, подала руку. — Счастливо, Александр!
Сидоркин пожал тёплые пальцы, сказал:
— Вы не поняли. Иисуса, вообще, больше нету. Его убили.
— Чепуху городишь, — возразила молодая старушка. — Мой внук — бессмертен!
Она кивнула и вошла прямо в стену.
Карманник пробормотал:
— Если родная бабушка не верит, что говорить о «Б» и прочих…
В раздумьях он последовал дальше по безликому коридору.
49. Иисус
Благочестивый сидел за столом и что-то быстро писал с сосредоточенным видом.
Чмокнула дверь.
Помощник поставил точку, отложил шариковую ручку, воззрился на вора, стоявшего у порога.
— Явился, Сидоркин, — ощерился очкарик. — Можешь сесть.
Карманник опустился на стул и сразу произнёс:
— Ты мне не верил, а Иисуса убили!
— Лучше о себе подумай, — усмехнулся заморыш. Он поглядел на бумагу, которую только что дописывал. — Сто три килограмма грехов… так… пропустим описание… — перевернул листок, — наказание… — поцокал языком, — в общем, тебе хватит. Распишись. — Подвинул бумагу и ручку.
— Я ничего подписывать не буду, — по привычке сказал Сидоркин.
— Как хочешь, — замухрышка положил бумагу перед собой, что-то зачиркал. — Так и запишем, от росписи отказался.
Он нажал кнопку звонка.
Из внутренней двери вышли два ангела.
— Ребята, отправьте грешника в ад! — Благочестивый протянул Решение.
Один из ангелов Его взял, сложил, сунул в левую перчатку. Оба обнажили мечи. Карманник встал, посмотрел с иронией на экс-инквизитора.
— Уведите! — отмахнулся очкарик, нажал кнопку селектора. — Прозерпина, у Благочестивого обед. Никого к нему не пускай в течение сорока минут.
Ангел толкнул Саню. Сидоркин, за ним конвой, двинулись из кабинета.
Благочестивый открыл ящик стола, что-то достал.
На пороге карманник обернулся и сказал спокойно:
— Скоро тебе и твоей работе… — он замер, открыл рот, хлопнул глазами.
Помощник Божьего сына крутил в пальцах золотые ключи, разглядывал их с умилением, вытянув нижнюю губу.
Охранник попытался развернуть Сидоркина. Неожиданно вор оттолкнул его руку, подбежал к зачуханцу, дёрнул ключи к себе:
— Откуда они у тебя!? Откуда, чёртов слепой!?
Ангелы опомнились, схватили непокорного под руки. Очкарик рванул ключи к себе, но грешник держал крепко.
— Отрубите ему руки! — крикнул заморыш.
Он вскочил, отнял свои руки от ключей.
Охрана сделала шаг назад, стала поднимать мечи.
— Стойте! — воскликнул Сидоркин. Он повернулся к страже лицом, взмахнул ключами, они зазвенели. — Ваш начальник работает на дьявола! Он продался дьяволу!
Ангелы стали опускать оружие… Сидоркин зажмурился, сжался, опустил руки по швам.
— Кто тут поминает дьявола? — послышался голос. Очень категоричный, твёрдый, с металлическими нотками. В кабинет зашёл длинноволосый, темноволосый человек в синем спортивном костюме.
Ангелы замерли… опустили мечи к полу, отошли к стене.
— Иисус… — сказал Благочестивый растерянно. — Мы тебя ждали ещё в понедельник.
Санёк открыл глаза, обернулся к Иисусу.
— Я навещал папу, — Божий сын подошёл к столу.
Теперь Благочестивый, Сидоркин и Иисус стояли кружком вокруг стола.
— Что тут случилось? — продолжил Божий сын.
— Да, вот, — заморыш показал на вора. — Грешник не хочет идти в ад.
Сидоркин метнул ненавистный взгляд:
— Он врёт! — выпалил карманник страстно.
— Гм… — произнёс небесный правитель. — Выходит, ты хочешь идти в ад?
Саня скривился:
— Конечно, не хочу!
— Почему же он врёт? — последовал резонный вопрос. Карманник смешался, не зная, что ответить. Не отрывая взгляда от Иисуса, он вытянул руку с ключами, держа связку за ржавое кольцо:
— Вот!
— Что это за ключи? — поинтересовался Бог-сын. — Вижу, что золотые.
— Мне их подарил один человек! — поспешно изрёк замухрышка, глядя, не мигая, на Иисуса сквозь очки.
— Это ключи от ловушки, подстроенной тебе дьяволом! — возопил карманник. — Я, рискуя жизнью, хотел её ликвидировать, но мне не удалось! Меня убили, ключи остались на земле, а теперь они у этого «Б»! — Сидоркин показал на заморыша. — И он ничему не верит: ни в ловушку, ни в твою смерть! Говорит, что ты всесилен, бессмертен и прочую ерунд… — Саня спохватился, чуть сконфузился. — В общем, не верит, упёртый больно, — он перевёл дух.
— Дай их мне! — Иисус протянул ладонь.
Карманник подал.
Божий сын повертел ключи в тонких, сильных пальцах с ровными ухоженными ногтями.
— Почему ты не поверил ему, Бонифаций?
— Но, Иисус, — пожал плечами Благочестивый-Бонифаций. — Если я буду верить каждому грешнику, то не смогу выполнять свои обязанности.
— Где человек, который сделал такой щедрый подарок?
— Э-э… кхм… он не совсем человек… Это… хм… душа, — смутился очкарик.
— Пригласи её сюда! — приказал Божий сын.
— Может, не надо, Иисус? — робко поинтересовался замухрышка. — Это подарок, честное слово… Зуб даю! Всё было по благодати и согласию. А про ловушку Сидоркин, скорее всего, придумал, надеясь избежать ада.
— Я не могу сейчас ничего ответить. Надо во всём разобраться. Ведь каждый лгун — это грешник, поскольку ложь есть грех. Только не каждый грешник — лгун, так как ложь не единственный в мире грех. Зови дарителя, и поживее!
50. Разборка
Расстрига Сергий, как был в трико и майке, в сопровождении двух ангелов, вошёл в кабинет