– Я спросил у Акрисия также, когда благоприятный день для обряда илайн, – проговорил Пройт. – Это будет третий день новолуния.
Аойда поняла, что он хочет сказать.
– Пройт!
– Я решил, – твердо ответил он. И помедлив, сказал, понизив голос: – Может быть, вы захотите совершить этот обряд со мной, госпожа?
– Нет, – сказала Аойда. – Нет! – Она резко повернулась и ушла.
…Мысль об илайне не оставляла ее несколько дней. Из незапамятных времен пришел от далеких предков этот обычай преломлять неблагоприятную судьбу, нанося себе смертельный удар мечом.
«Чаша не предсказала мне свадьбы, – думала Аойда. – Что случится? Жених ли мой умрет? Или откажется от меня?.. Разве он может отказаться от меня? Не скажу, что меня не в чем упрекнуть, но разве я забываю о своей чести?.. Как же могу я совершить илайн вместе с Пройтом? Люди подумают, что я потеряла честь, и мы с Пройтом – любовники. Люди будут осуждать меня. Нет, я не могу лишить себя жизни!»
Госпожа Аргия, заметив задумчивость племянницы, спросила ласково:
– Что задумалась, девочка моя? Что тебя тревожит?
– Тетя! – вздохнула Аойда. – Мне гадали, и гадание вышло неблагоприятным.
– Не бери в голову, милая, – сказала тетушка. – Разве бывают правдивыми гадания горничных девушек?
Аойда сказала, что гадание было не из простонародных, «девичьих», а настоящим, на чаше.
– В этом году я не выйду замуж, – продолжала Аойда. – И меня ждут горе и бедствия…
– Ох, Аойда!.. – Баронесса обняла племянницу и прижала к себе. – Что ты себе в голову берешь! Кто же тебе таких гадостей нагадал? Небось нянька Деипила, кому еще?
– Нет, не она, – покачала головой Аойда. – Лучше расскажи, тетя, какие новости…
– Новости хорошие для солдат, плохие для женщин, – грустно вздохнула госпожа Аргия. – Сегодня прибыл гонец от твоего отца. Князь приказывает выступить отряду Гириэя в Тестал – там неспокойно. Через три дня и выступят.
– Абант с ними поедет? – спросила Аойда с тревогой; спрашивать о Пройте она не осмелилась.
– Да, – подтвердила госпожа Аойда. – Он страшно рад, что наконец пришло время драться.
– Тетя!
– Что, девочка?
– Нет, нет, ничего…
Аойда не осмелилась сказать матери, что ее единственного сына ожидает смерть. Да и обязательно ли в этом походе погибнет кузен, думала она ночью, лежа без сна в постели: гадание на чаше делается на год, и в любой из дней этого года Абант может встретить свою погибель.
Однако когда отряд Гириэя уходил из замка, Аойда сдержаться не смогла – заплакала и убежала в свои покои, пряча лицо в нарядную шаль.
Госпожа Аргия дождалась на башне, пока отряд не скрылся в лесу, и пошла к племяннице.
– Девочка моя, разве можно плакать, провожая войска? – мягко укорила она. – Ты же не дворовая девушка, ты княжна. И не на войну же они идут, девочка моя. Войны ведь нет…
Войны не было, но отряд барона Гириэя в замок не вернулся.
Однако начали приходить Вести.
Первой пришла Страшная Весть, и ей не поверили: как могло случиться, что отряд барона мог погибнуть в Эрисихтонийском ущелье – в месте, идеально приспособленном для обороны?
Потом пришла Весть Черная. Войско Абраксаса-колдуна, миновав Эрисихтонийское ущелье, вступило в Имперские земли, подавляя все попытки рыцарских дружин отстоять свои владения. Абраксас двигался неспешно, но неотвратимо, и не находилось силы, которая могла противостоять ему.
Не мог ему противостоять и замок Ферет, в котором почти не осталось мужчин, способных носить оружие. И все же, когда войско колдуна показалось на дороге, баронесса повелела запереть ворота и всем, кто только мог держать оружие – старикам и женщинам – приготовиться к обороне.
Сама баронесса, ее шестнадцатилетняя дочь Теано и Аойда стояли на башне, за узкими бойницами, и смотрели на приближающееся войско.
Было еще далеко и Аойда лишь едва различала силуэты людей, но Теано вдруг воскликнула:
– Красиво-то как, матушка!
– Какие на них прекрасные одежды! – зачарованно продолжала Теано. – Матушка, кузина Аойда, видели ли вы когда таких могучих витязей?
Аойда еще не могла разглядеть лиц приближающихся к замку людей, но никаких рыцарей она не видела. Во главе отряда ехали верхом несколько всадников в отблескивающих серебром плащах, но лиц их было не видно из-за надвинутых капюшонов. Следом за ними виднелись всадники в разномастных доспехах; далее шли пешие арбалетчики, копейщики, мечники, тянулись обозы… И все они были порядком пропылены и лица их усталы.
Но казалось, что баронесса и ее дочь видят совсем иное.
– Мама, мама! – вскрикивала Теано. – Посмотри! Это ведь единороги, правда?
