отсырело, а верхнее, суконное, на морозе стало жестким и негнущимся, словно плохо выделанный войлок.
Я возвращалась по нашим следам. Я почти бежала — чтобы хоть чуть-чуть согреться, к тому же по притоптанному снегу двигаться было гораздо легче, чем по целине. Собаки, освобожденные от веревки, трусили впереди и сзади.
Вот здесь Герен падал и поднимался, принимая нашу с колдуном помощь только по необходимости. Ох, как же он на меня разозлился! И ведь вот уж кого я бы хотела обидеть в последнюю очередь! Но это им, безупречным до мозга костей, легко рисковать и делать красивые жесты в согласии с совестью, да еще при этом надменно созерцать туманные дали! А про нас, про простых смертных, они разве думают? Каково нам, с нашей перепуганной душонкой, попасть в отвал их благородного порыва?
Я, конечно, просто пытаюсь оправдаться сама перед собой. Я всегда чувствовала себя неловко при господине Ульганаре (даже в бытность его женатым человеком, признаюсь, он мне тогда очень нравился, но казался слишком взрослым и слишком терпеливо-снисходительным, что ранило малолетнюю дурочку). А теперь во мне по понятным причинам развилось чувство вины, грозящее перерасти в настоящий комплекс. Не скажешь же ему: 'Господин Ульганар, поезжай домой, мы без тебя сами как-нибудь справимся'… Да тут не столько во мне дело, сколько в отце. А за отца я права голоса не имею. Одно хорошо — колдун никакого увечья Герену не нанесет, и Маукабре не позволит. Впрочем, за колдуна я и подавно ничего сказать не могу…
— Золотко!
Я остановилась. Имори, с треском вывалившись из кустов, выбежал мне наперерез. За ним выбралась четверка лучников и человек с арканом.
Я в одно мгновение ослабела, почувствовала себя маленькой и жалкой. Глаза набухли, нос моментально заложило.
— Имори…
Он налетел, как ураган, воздел меня к небесам, к красному обветренному лицу и на мгновение лицо это заслонило передо мной весь мир.
— Золотко, ты цела, золотко, он тебя не ранил, ну, ну, что ты, не плачь, все хорошо, сейчас домой поедем, ох ты, Господи, настрадалась-то как, золотко мое, натерпелась…
Я ревела вовсе не потому, что натерпелась и настрадалась, а по совершенно непонятной мне причине. Но скрутило меня будь здоров, до рвоты, до дикой головной боли, Имори пришлось сгрузить меня на землю и придерживать за плечи, а остальная команда толпилась вокруг с вытянутыми физиономиями и не знала что делать.
Потом я все-таки взяла себя в руки, умылась снегом и снова припала Имори на грудь, стуча зубами.
— Н-не ход-дите з-за н-ним, он уб-бьет Г-герена…
Ничего подобного колдун не говорил, но вполне мог сделать, если бы за ним продолжили охоту. И Маукабра скоро вернется, Стуро ее долго не задержит.
Преследователи посоветовались между собой и справедливо решили отпустить колдуна вовсояси. Пока. Мол, все равно за ним пошлют усиленную погоню, не сегодня-завтра прибудет подмога из Генета.
Я ехала у Имори на руках, укрытая полой его плаща. Сунувшись носом в складки капюшона, в мягкий ворох волос. И я разглядела вблизи — волосы его казались льняными не только по причине природной белокурости, их практически полностью обесцветила седина.
— Тра-та-та! — донеслось со стороны реки. Мы уже подошли к берегу.
— Общий сбор, — буркнул один из лучников, — Что бы это значило?
— Видать кто-нито из отряда господина Эрвела подъехал, — предположил Имори, — Э, кажись это он сам и есть.
— Эрвел? Где?
Внизу, на полоске пляжа, происходила непонятная суета. Там среди толпы, полускрытый скальной стенкой, выплясывал какой-то конный… Эрвел? Точно он, без своего обычного гвардейского плаща, без алой попоны, но все-таки он. Нас заметили, кто-то махнул рукой, Эрвел подскакал к тому месту, где можно было спуститься и спешился.
— Сестренка!
— Я здесь, Эрвел! Я здесь!
Имори отпустил меня, и я, путаясь в юбках, почти скатилась вниз. Прямо в братнины объятия. Мы расцеловались, он отстранил меня.
— Ты что, плакала? Что он тебе сделал?
— Ничего. Напугал только. Послушай, а где Ст…
— Где Ульганар?
— …Мотылек? Где Мотылек?
Он изменился в лице.
— Потом, Альсарена. Нам срочно надо уезжать. Где Герен?
— Остался с колдуном. Вместо меня.
Он опять изменился в лице, я даже испугалась. В глазах у него словно двери захлопнулись. Он молча поднял меня на руки и посадил на лошадь, в свое седло.
Сбоку подтянулись остальные.
— Не ждите меня, — сказал им брат, — Поезжайте в Треверргар.
Он похлопал себя по бедру, проверяя наличие меча. Довольно грубо отпихнул только что спустившегося Имори, приготовился лезть наверх. Из толпы выбрался дознаватель.
— Куда это вы намереваетесь идти, молодой человек? Спасать господина Ульганара? Поверьте, ему ничего не угрожает. Он взят заложником до границы.
— До какой еще границы? — брат раздраженно обернулся.
— Скорее всего, до Ронгтанской. Или до Тилатского перевала, если пеступник посчитает возможным для себя договориться или справиться с горцами, вероятнее последнее, во всех смыслах…
Брат отмахнулся и решительно взобрался на первый камень.
— Э-эрвел… — вякнула я, лязгая зубами.
Он даже не расслышал.
— Стойте, господин Треверр, — тон дознавателя разительным образом переменился, — Я приказываю вам вернуться и занять свое место.
Эрвел резко оглянулся, едва удержавшись на скользкой тропе. Губы его дернулись.
— Послушайте, любезный, — видно было, он с трудом сдерживается, чтобы не проорать какое-нибудь ругательство, — Послушайте, любезный. С какой это стати я должен подчиняться вашим приказам?
— Я дознаватель Королевской Стражи, — жестко ответил господин Палахар, — и вы обязаны подчиняться мне, пока не закрыто дело.
Это подействовало. Эрвел с горечью плюнул, спрыгнул с камней и вскочил в седло позади меня. Я хотела было сказать, что дознаватель, в принципе, прав, с Гереном ничего плохого случиться не должно, если только колдуна не провоцировать… однако промолчала. Молчанием я словно бы соглашалась с его, Эрвеловым, мнением, молча поддерживала его, а жестокого дознавателя молча осуждала.
Эрвел натянул на меня свой плащ поверх колдунского и прижал к себе жестом собственника. Мол, кого-кого, а сестру родную вам, гадам, у меня не отнять.
— Тогда уезжаем в Треверргар, — сказал он, — И в темпе. Где ваши лошади, Имори?
— Наверху, — тот махнул рукой, — В кустах привязаны.
— Поезжайте вперед, Эрвел, — велел дознаватель, — Вам так или иначе по берегу, а мы наверх подымемся, все быстрее выйдет. Эй, Рейгред, кто там еще… посторонитесь, пропустите господина Треверра!
Брат направил коня по пляжу, вдоль заснеженной реки. Редда с Уном потрусили за нами. Мы ехали вниз по течению, и пляж становился все шире, а берега все ниже. Там, у места впадения речки в озеро, припомнилось мне, есть пологий подъем.
— Эрвел, — я пошевелилась между его рук, — почему мы так спешно уехали?
— Потому что нам верхом делать крюк по берегу, а они…
