свирели, и невольно стала причиной ран, нанесенных принцессе. Если бы она не отвлеклась на меня, мой король, преступник не смог бы застать ее врасплох…
– Чушь, – скривилась принцесса. – Все, что она болтает – собачья наглая чушь.
– Извините что перебиваю, – подал голос лекарь, – но этой ране не меньше двух дней. Вообще, она какая-то странная. Она словно обожжена. Ее словно прижигали каленым железом.
– Может, у этого негодяя… нож чем-то таким… намазан был, – фыркнула принцесса.
– Можно взглянуть на нож?
Один из стражников подал ему нож убийцы и тонкий кожаный шнурок-удавку. Лекарь отошел с ними поближе к свету.
– Как ты видишь, девушка, моя сестра тебе не верит, – голос короля был необычайно мягок. – Может, у тебя найдется какое-нибудь более правдоподобное объяснение?
– У меня нет другого объяснения… увы…
– Мой король, – снова подал голос молодой Моран. – Прикажешь послать гонца в Викот, к господину Дирингу?
– У господина Кадора Диринга достаточно других срочных дел. Итак, девушка. Говоришь, что искала свирель?
– Да, мой король.
– Как тебе удалось войти?
– Я подошла к воротам, а в это время стражники выгоняли какую-то собаку. Они отворили ворота, и я проскочила у них за спинами. Они меня не видели, мой король.
– Фетт, – Найгерт кивнул одному из своих людей. – Проверь.
Фетт коротко поклонился и вышел.
– Рассказывай дальше.
– Я прошла через сад к дому, там принцесса меня схватила. Она допросила меня и обыскала, но ничего не нашла, потому что у меня ничего не было.
– Почему у тебя ничего не было?
– Но… я ведь не собиралась никого убивать…
– Не убивать, но красть?
– Да нет же! Я искала мою свирель!
– Не повышай на меня голос, девушка.
– Нижайше прошу прощения, мой король…
Я склонилась почти до полу. Будь проклят мой язык!
Молодой человек по имени Дьен нагнулся, и что-то зашептал Найгерту в ухо.
– Да, – кивнул король. – Я заметил. Девушка, расскажи про свою свирель.
– Она золотая. С резьбой. Красивая. Мне подарил ее… любимый.
– Кто этот человек?
– Он… уехал. Далеко. Он иноземец.
– Очень трогательно. Он что, торговец диковинками?
– Он музыкант. И он… благородной крови. Он был… щедрым.
– Что он тебе еще подарил?
– Платье. – Я провела замурзанной ладонью по груди и обнаружила, что шелк девственно чист. – Видишь, мой король, какая ткань? Волшебная. Свирель тоже волшебная. Я слышу, когда она поет.
– Хм… – Найгерт, поглаживая висок, задумчиво оглядел меня. – Диковинки, значит. Где ты живешь?
– В городе. В гостинице «Три голубки». Тот… человек привез меня из Ракиты.
– И бросил?
– Ну… – врать, так врать! – Он обещал вернуться.
– Когда?
– Сказал, что весной вернется…
– Когда он уехал?
– А… неделю назад. Он оставил мне денег и… подарки. А сегодня днем свирель пропала.
Найгерт помолчал, подперев голову ладонью и печально глядя мимо меня на огонь в камине. Принцесса морщилась, будто у нее болел зуб. Неудавшийся убийца тупо смотрел под ноги и чуть-чуть пошатывался. Наверное, его подташнивало от моего удара.
У дверей зашевелились – это вернулся стражник Фетт.
– Мой король.
– Да? – Найгерт поднял голову.
– Собака была, мой король. Охрана открывала ворота, чтобы выгнать ее.
– Что за собака?
– Они не знают, мой король. Приблудная.
– Ладно, – Нарваро Найгерт сложил ладони домиком и вздохнул. – Все чудесно, девушка. Кроме одного. Зачем ты пила кровь моей сестры?
– Амаргин! Амаргин, я – вампир! Я вампир!!!
– Тише ты, не ори. Что случилось?
– Я – вампир! Амаргин, что делать?!
– Главное – не паниковать. Там, за домом, поленница. Возьми топорик, пойди на берег, выруби осинку. Вот такой примерно толщины, – Амаргин сунул в рот ложку, которой помешивал в котелке, и показал пальцами предполагаемую толщину осинки. – Колышек должен быть длиной где-то с руку. Неси его сюда, я, так уж и быть, избавлю тебя от вампиризма.
– Забьешь мне кол в грудь?
– Со всем тщанием. Потом отрежу голову, сожгу ее на левом берегу реки, а все остальное – на правом. Только таким способом можно избавиться от вампира.
– Я серьезно с тобой разговариваю!
– Сядь, – он кивнул на табурет. – И успокойся.
– Я не вампир, мой король. Испытайте меня. Я не боюсь чеснока и стали. Я не боюсь солнечного света. Я поцелую крусоль и поклянусь на Книге Книг. Если мне в грудь забить осиновый кол, – повернувшись, я встретила угрюмый взгляд принцессы, – я просто-напросто умру.
– Посмею обратить твое внимание, мой король, – лекарь озадаченно рассматривал почерневшее лезвие. Похоже, он обжигал его на огне. – И твое, миледи. Этот нож и в самом деле был покрыт ядом. Это морской деготь, миледи. Я не знаю, почему ты еще жива.
– Что? – Мораг, хмурясь, повернулась к нему.
– Мой король, смотрите! – воскликнул Дьен, тыча пальцем в пленника.
А у того уже закатились глаза, и лицо приобрело сине-пурпурный оттенок. Он странно покачивался, стоя между двух стражников, затем вдруг высунул язык, захрипел и грохнулся навзничь. Тело его изогнулось дугой – да так и застыло, словно окаменело.
– Классическая картина отравления морским дегтем. – Лекарь, оказалось, уже наклонился над ним, возя по телу носом. – Смерть наступила от того, что все мышцы разом сократились. Мышцы-разгибатели сильнее мышц-сгибателей, поэтому тело так странно выгнуто.
Принцесса взвилась, опрокинув табурет.
– А-а, падаль! – она раскашлялась, хватаясь за горло и рыча от злости. – Ушел… дрянь, каррахна… Ушел, чтоб его…
Подскочила к трупу и принялась пинать его ногами. Стражники разом подались в стороны и растерянно столпились на заднем плане. Лекарь быстро поднялся, чтобы не попасть под принцессин сапог.
– Мораг, успокойся! – одернул ее Найгерт. – Сядь. Таким способом его уже не поднимешь. Ютер,
