— Нет, макулатуры не хватит. — Он смотрел вниз поверх очков. — Новые книги тысячами выпускаются каждый месяц. Книга живет долго. Пройдет несколько лет, прежде чем она устареет. А многие книги представляют собой большую ценность и никогда не станут макулатурой. Вот эта библиотека, — старик показал на книжный шкаф, — досталась мне от отца. Ей больше ста лет.
— Уй ты-ы! — удивился Шурик и прочитал: «Карамзин, Жуковский…»
— Да, молодые люди, — сказал старик значительно. — Не всякая книга становится макулатурой.
И снова стал откладывать бумаги на стул.
— …И если бы бумажная промышленность надеялась только на макулатуру, ей пришлось бы закрыть большинство своих фабрик. Так из чего же главным образом делают бумагу?
— А-а, — вспомнил Шурик. — Из дерева.
— Правильно. А еще?
А еще, сколько ни вспоминали, не вспомнили.
— Еще бумагу делают из соломы, камыша, льна, хлопка, осоки и пеньки.
Тут интересный старик кончил завязывать большую пачку газет и журналов и протянул ее Шурику. В это время открылась дверь из комнаты и вышла Оля. Оля Шмелева. Шурик и Вера прямо рты открыли. Они совсем не думали, что это Олина квартира и Олин дедушка. Ой, как неловко получилось, ведь Оля в третьем звене, а они соревнуются.
— Ну тогда не надо, — сказал Шурик. — Мы же не знали.
— Конечно, пусть Оля возьмет. — Вера махнула на пачку. — А то вдруг мы их перегоним.
Дедушка вопросительно смотрел вниз поверх очков. Ему объяснили про соревнование и стали прощаться.
— Минуточку, минуточку, молодые люди. Соревнование — это не вражда, а помощь. Забирайте вашу макулатуру. Оля будет ходить со своим звеном так же, как и вы. А соберет больше тот, кто больше постарается.
Шурик и Вера пошли в следующий подъезд. В первой двери не открыли. Девчонка сказала, что ее мама ушла на английский язык.
— На урок, что ли?
— На язык.
— Ты одна сидишь?
— Одна.
— Ну и сиди.
Когда дошли до четвертого этажи, набрались две тяжелые пачки. Решили отнести их в школу. В подъезде одного дома вдруг увидели Петю Субботина. Он сидел на кипе бумаг и читал женский календарь.
— Ты чего? — спросил Шурик. — Почему в школу не идешь?
— Уже пора? — испугался Петя.
— Да нет, на уроки рано.
— А-а, — успокоился Петя. — Интересно вот тут про купание новорожденных. Оказывается, новорожденных первое время надо купать в кипяченой воде с марганцовокислым калием. Я не знал. А еще вот тут интересно про рацион цыплят.
Потом Петя вынул из кармана сложенную вдвое брошюру о вреде курения. Хорошая брошюра. Он ее тоже прочитал. И вообще в его пачке оказалось много хороших книжек.
Все трое подходили уже к школе, когда их догнала высокая девчонка в брюках.
— Стойте, — сказала она. — Это вам мой брат журналы мод отдал? Вам? Верните сейчас же.
Вера отдала ей журналы.
— Спасибо, — сказала она. — Сообразил братец. С ним будет разговор.
И убежала.
«Старших не ругают», — вспомнила Вера.
В школьном дворе, у весов, толпились ребята третьего звена. А у стены лежала их макулатура. Целая гора. Когда первое звено сложило свою кучу, получилось тоже немало, но все же, кажется, меньше. Скоро пришла пионервожатая и взвесила. Подумайте только, третье звено отстало! Правда, мало, на 1 килограмм 200 граммов всего, но все же отстало. А ведь гора их, надо честно признаться, была больше. Тут Шурик и вспомнил, как один мудрец все же справедливо сказал: «Не верь своим глазам».
Ребята стали перетаскивать кипы в сарай, а Петя все рылся в них и отбирал книги и журналы.
— Разрешите мне взять вот это почитать, — попросил он пионервожатую, — Вы не беспокойтесь, что взвешено, я все обратно принесу.
— Ну возьми, — сказала вожатая. — Только не все. Занимательную арифметику — пожалуйста, а вот «Раскрой купальных костюмов» оставь. Тебе ведь не надо?
— А все равно интересно. Дайте, я уже начал вон под той картинкой…
Потом Петя отобрал еще несколько книжек, и получилось так, что уносил он больше, чем принес. Тогда и другие ребята тоже захотели взять что-нибудь почитать, но тут уж вожатая закрыла сарай.
На другой день Петя рассказывал всякие интересные истории, которые он вычитал в старых книжках.
— Книги очень хорошие, жалко их на переделку отдавать.
— Правда, а вдруг новые не такие будут, — сказала Вера. — Бывает же, что новая книга хуже старой.
— Конечно, бывает, — согласились ребята. Оказалось даже, что у каждого есть такая новая, которая хуже старой.
— Тогда зачем же их отдавать на переделку? Надо оставить.
— Нет, нельзя, — сказала Валя Савчук. — Я отвечаю. Они уже взвешенные. Принеси, Субботин, обратно.
— Да знаю, что взвешенные. Я принесу. Только не надо их портить. Пусть их читают.
— Нельзя, раз это макулатура…
— Нет можно, — сказал Шурик. — Не всякая книга становится макулатурой. Вот. Книгу можно сто лет читать, а то и двести. Хоть она и взвешенная.
Тут зазвенел звонок, и начался урок. Только на уроке как-то не сиделось спокойно, все думалось, вдруг хорошие книги пропадут.
— Что это вы какие-то взбудораженные? — спросила Нина Дмитриевна.
— Нет, мы ничего, — ответил Сковородкин.
А на перемене стали опять обсуждать, что делать с макулатурой.
— Надо хорошие книги отобрать и сдать их в библиотеку, — сказал Шурик. — А если не возьмут, не надо, сделаем свою. Когда все прочитаем, кому-нибудь подарим. А то и сразу.
— Правильно! — все были рады такому решению. Только вот кому подарить? Может быть, отослать на целину?
— На целину не надо, — заявила Валя Савчук. — Там все есть. Зачем там старые книжки?
Ну тогда куда же? Стали опять думать.
— Целина ведь она где? У нас. А у нас все есть, — сказал Миша Капустин. — А вот в буржуазных странах ничего нету. Ну у рабочих, которые безработные. Вот ихним бы ребятам послать…
Вот так Капустин! Молчит, молчит, да и дело скажет. Всем очень понравилось такое предложение. А что? Вот старшие классы ведут переписку с англичанами и французами. А 3-й «Б» этим англичанам — бах! — посылку. Все сразу оживились, даже звеньевая не возражала, хотя она и отвечала за макулатуру. Перемена кончилась. Все довольные пошли в класс.
Вдруг кто-то крикнул:
— А читать-то как? Они же иностранцы!
Батюшки! И правда. Как это никто сразу не сообразил. Это всякий младенец знает, что русскую книжку иностранцу не прочесть. Тьфу ты! Все опять развалилось.
— Кто это придумал-то? Капустин? Ай да Миша, брякнул.
— Что все-таки у нас происходит? — Нина Дмитриевна смотрела на ребят и не начинала урока. Тогда
