Химеры Хемингуэя

Скажите, Анастасия, как вы себя чувствуете сегодня?

Хочу поскорее покончить с…

Да, стремление к победе, должно быть, неодолимо. Все с таким напряжением следят за вами.

Мне бы хотелось, чтобы они не…

Нет, им не понять внутренней борьбы писателя. Они не знают, чего вам стоило пойти наперекор издателю и, рискуя лишиться миллиона долларов, заявить, что не измените ни слова в своей книге. Анастасия, если вы победите, как многие и предполагают, эта победа будет принадлежать только вам.

На самом деле это заслуга…

Разумеется, вам очень помогла поддержка вашего редактора, Фредди Вонга, и особенно – вашего мужа, Саймона Стикли. В наш век – время, когда каждый ищет славы, но далеко не каждый ее добивается, – вы необычайно щедры в признании чужих заслуг. Давайте спросим, что думает Саймон по поводу возможного исхода вечера.

Это честь для нас… Для нас очень волнительно присутствовать на вручении Американской книжной премии, Глория, и моя жена Анастасия благодарна организационному комитету за номинирование ее первого романа, «Как пали сильные», в категории «художественная литература».

Но, если отвлечься от восторженного признания публикой и критиками, Саймон, книге Анастасии предстоит выдержать серьезную борьбу с самыми уважаемыми писателями Америки. Если она победит со своим первым…

Рискну показаться предвзятым, но я не знаю ни одной опубликованной в этом году книги, которая по значимости хотя бы приближалась к «Как пали сильные». То, что это ее первый роман, лишний раз доказывает ее талантливость.

И все же комитет известен своей консервативностью. Поговаривают даже, что номинирование «Как пали сильные» было символическим жестом в ответ на обвинения в том, что комитет пренебрегает современной литературой в интересах более традиционных произведений прошлых поколений.

Великая литература существует вне времени, Глория. И я, несомненно, не первый, кто относит «Как пали сильные» к этой категории.

То есть сегодня вы не исключаете поражения?

Я доверяю решению комитета.

А вы, Анастасия? Среди ваших соперников – книга, которую многие считают последним романом Дика Козуэя.

Я не знаю, будет ли следующая у меня…

Ваша скромность восхитительна, но я, например, не сомневаюсь, что с таким талантом ваши следующие книги по меньшей мере не уступят «Как пали сильные». А сейчас расскажите мне о бриллиантовом колье, которое на вас сегодня.

Простите?

Как я понимаю, оно предоставлено «Тиффани и K°» и стоит предположительно более…

Я не знаю. Саймон сказал, что оно идет к платью, и мне пришлось его надеть. Лично мне оно кажется немного вульгарным. А бриллианты настоящие?

Вы не знаете? Саймон…

Моя жена и я благодарны «Тиффани и компании», которая щедро предоставила нам 324-каратное колье «Графиня», а также Джорджио Армани за платье, которое на Анастасии в этот вечер.

Почти как на церемонии «Оскара».

Популярность моей жены выше, чем кинозвезд. Ее успех говорит о возвращении романа как главенствующей формы искусства нашего времени.

Вы профессионально занимаетесь изобразительным искусством…

И буду первым, кто признает, Глория, что не встречал в изобразительном искусстве ничего столь же современного, свежего и нового, как роман моей жены.

Даже невзирая на то, что действие происходит в прошлом?

Настоящее обречено уходить все быстрее и быстрее. Не остается времени для сейчас. Нет лучше способа ухватить этот парадокс постмодернизма, чем игнорировать его вообще.

Вы перефразируете Сильвию Шварцбарт?

Я соглашаюсь с ней.

А вот и она, вместе с Тони Сьенной из Университета Лиланда. Сильвия, вы первой выступили за Анастасию Лоуренс. Некоторые считают, что она сегодня здесь благодаря вашей своевременной поддержке. Что не умаляет вашей значимости, Тони. Вы верили в нее еще до того, как она начала писать.

Тогда я думал, что она может стать хорошим ученым.

Вы были необычайно внимательны.

Давайте просто скажем, что мы делили общий интерес.

А вы, Сильвия?

Я не против разделить…

То есть вы верите в ее талант ученого…

Меньше всего миру нужны новые ученые. Мы – штатные грабители могил.

А что же тогда нужно миру?

Новый роман Анастасии Лоуренс.

Некоторые критики, возможно, в пику тем, кто окрестил Анастасию «новым Хемингуэем», в последнее время называют «Как пали сильные» подражанием его ранним работам.

Хемингуэю не хватало лиризма. И, что еще важнее, ему не хватало воображения поменять пол, не говоря уже о времени и месте действия его романов. Он принимал мир, каким знал, – и свою личность в нем тоже. Анастасия, напротив, чтобы поведать свою повесть, из всей истории выбрала идеальную эпоху, а из всего человечества – идеального рассказчика. И тот факт, что она выбрала прошлое, дабы представить настоящее, и похитила мужское «я» у другого – исключительного по своей значимости – поколения, дабы недвусмысленно говорить от его лица, только повышает ценность ее работы. Что и позволило ей достичь невозможного – в наше время стать автором классического произведения.

Поделитесь с нами своим мнением, Тони. Как признанный исследователь Хемингуэя.

Я бы не назвал «Как пали сильные»… подражанием. Роман для этого слишком хорош.

Выходит, вы согласны с Сильвией?

Я не очень хорошо знаком с ее постфеминистским направлением, Глория. Я уверен, она права, но не мне об этом судить. Я занимаюсь американской литературой начала двадцатого века и просто скажу, что могу себе представить, как Хемингуэю хотелось бы записать «Как пали сильные» на свой счет.

Глория Грин продожала в том же духе, пока все гости не расселись для банкета. Слева от Анастасии был Саймон, справа – Фредди, а передней – салат из рукколы с глазированными грецкими орехами и ломтиками груши. Глория описала все меню, успев кратко допросить шеф-повара до того, как ее вышвырнули с кухни. У официантов тоже не нашлось комментариев, а болтливый гардеробщик рассказывал сплетни лишь о покойных, так что после затянувшейся рекламной паузы телеканал продолжил трансляцию старыми репортажами о номинантах. Так, по крайней мере, представляла это Глория: конечно, на телевидении не было никаких материалов – ни старых, ни новых – о детских писателях, а у поэтов, судя по всему, и телевизоров-то не было. Писатели-документалисты в большинстве своем зарабатывали на жизнь, выступая с комментариями на конкурирующих телеканалах, поэтому их тоже нельзя было показать. Таким образом, оставались только беллетристы – что означало показ вручения Барни Оксбау Нобелевской премии где-то в семидесятых и кадров из того же десятилетия с Рексом Посталом, на которых он самому себе наносит поражение, появляясь в пьяном виде во время предвыборной борьбы за пост мэра Нью-Йорка. О Дике Козуэе удалось найти лишь нестареющий пятисекундный клип, снятый у него в саду, когда он косил лужайку, а что касалось единственной, не считая Стэси, номинантки младше шестидесяти – Норы Уорблер