— И то правда. Но я видел, как по праздничным дням — я хочу сказать, по старым праздникам — он бросал с моста в Леппинг горсть булавок или монет.
Дядя, должно быть, прочел на лице Дэвида недоумение.
— Бросать монеты или даже булавки в реку — вид жертвоприношений старым северным богам.
— Пусть так, — с улыбкой отозвался Дэвид. — Почти все мы стараемся не проходить под лестницей и бросаем соль через левое плечо, случись нам ее рассыпать.
— Да? — Сильные пальцы Джорджа легко пробежали по лезвию меча. — Значит, безобидная причуда?
— Вероятно. Ты не поверишь, сколько я видел больных, которые носят талисманы: клевер с четырьмя лепестками, освященные образки, фигурки святого Христофора.
— Так, значит, старая вера не совсем умерла?
Дэвид пожал плечами:
— Когда врач прописывает лекарство — препарат, изготовленный на компьютеризованной фабрике в Канаде, Швейцарии, да где угодно, — он прекрасно знает, что тридцать процентов его эффективности — в вере пациента в то, что препарат его вылечит. Если человек суеверно верит в то, что кроличья лапка избавит его от мигрени, что ж, он на тридцать процентов на пути к выздоровлению.
— Так что вы, медики, все же оставляете нам небольшую дозу магии?
— О'кей. — Дэвид тепло улыбнулся в ответ. — В руках ученых магия не существует, но в нашем сознании ее следы еще остались.
— И, быть может, немного ее задержалось и в современном большом мире. — Хмыкнув, Джордж хлопнул огромной ладонью по наковальне. — Ты вчера приехал?
— Да, в пятницу, а что?
— Пятница названа в честь северной богини Фригг, жены Одина.
— Происхождение названий дней недели я помню еще со школы. Среда была названа в честь Одина, отца северных богов, а четверг — на самом деле день Тора. Я прав?
— Ты прав, сынок. Еще чаю?
— Э-э .. нет, спасибо. У меня еще осталось.
— Крепковат для тебя, ха?
— Вовсе нет.
— Да ладно, стреляного воробья на мякине не проведешь. Надеешься на что покрепче?
Едва ли найдется что покрепче этого чая, дядя, подумал он: танин все еще пощипывал язык. Он и так уже, наверное, промышленной концентрации.
— Давай свою кружку, сынок.
Взяв у Дэвида из рук чашку, Джордж выплеснул в открытую дверь ее содержимое, которое с тяжелым всплеском растеклось коричневым пятном. Потом он потянулся на верхнюю полку, чтобы достать оттуда бутылку ирландского виски.
— Это разожжет твое нутро, — добродушно ухмыльнулся он. — Знаешь, я никогда не думал, что доведется разделить с тобой настоящую выпивку. Но я помню, как ты приходил на кухню. — Он кивнул седой головой в сторону дома. — Ты забирался на табурет, а я наливал тебе стакан кока-колы. Даже отрезал тебе кусочек лимона. Знаешь, ты обычно старался поскорее проглотить колу, чтобы съесть лимон. Заглатывал его в мгновение ока, будто шоколадку, да-да, прямо с кожурой. Никогда не видел детей вроде тебя. Большинству подавай одни сладости. Ты же ел все кислое, чем кислее, тем лучше. Если твоя тетя Кэтлин — благослови ее Бог — что и могла, так это помешать тебе есть яблоки, пока они еще не поспели.
Тетя Кэтлин — благослови ее Бог? «Какой Бог?» — подумал Дэвид. Древний в рогатом шлеме и с этим грязным молотом по имени Мьельнир?
Он смутно помнил тетю Кэтлин: крупная женщина, радушная, как и ее муж Джордж. Дэвид вспомнил, что она умерла около пятнадцати лет назад.
Джордж говорил теперь с воодушевлением, его глаза сверкали, пальцы скользили взад и вперед по массивному клинку.
— У нас, конечно, никогда не было собственных детей, так что для нее это был просто праздник: поджарить тебе добрый кусок мяса, когда ты приходил сюда на обед. Ты ел, как волк. Летом мы с тобой потом обычно шли сидеть у ручья. Ты сидел на большом валуне в самой середине. Иногда я выходил из дому и слышал, как ты пел воде.
— Пел воде?
— Тебе тогда было года четыре. Думаю, христианский священник заявил бы, что ты поешь на языцех. Как бы то ни было, мы частенько сидели там, я на берегу с трубкой, ты на валуне посреди ручья. Ты всегда просил меня рассказать историю о том, как род Леппингсвальтов появился в этой стране.
Он теперь далеко, подумалось Дэвиду. Вероятно, вновь видит меня четырехлетним ребенком на валуне. Вот это, наконец, вполне типичное для его возраста — когда отдаленное прошлое более живо, чем настоящее.
— Полторы тысячи лет назад один из твоих предков трудился у наковальни, когда ему вновь явился Тор. Кузнецу было приказано отвести свой род за море в новые земли. Там он найдет пещеру на склоне холма. В глубине этой пещеры будет озеро, в котором живет гигантская рыба. А в рыбе будет меч, который он должен забрать себе. Потом он должен будет возвести храм и великий город.
— А-а. — Дэвид кивнул. Картина начинала проясняться. — Так Леппингтоны, прошу прощения, Леппингсвальты, прибыли в эту страну и основали город?
— Вот именно, — отозвался старик.
— Но, полагаю, эта история с мечом в рыбе — чистой воды фольклорный мотив?
— Ну, семейная легенда гласит, что Леппингтон и его сыновья спустились в пещеру, сразились с рыбой, а потом вырезали меч из ее брюха, в котором оказались также золото и драгоценные камни.
Дэвид решил, что к истории семьи действительно примешивалось множество всяческих сказок и мифов.
— У этого предания есть двойник — история о короле Артуре и легенда об Экскалибуре, мече в камне.
— Меч Леппингтонов, извлеченный из рыбьего брюха, действительно обладал магической силой. — Старик провел пальцами по клинку.
— А что сталось с мечом?
— Столетия он передавался от отца к сыну. Но... — пожал он плечами, — он был украден норманнами в одиннадцатом веке.
Разгильдяи, подумал Дэвид. Так проморгать божественное наследство.
— И именно тогда город начал медленно, но верно приходить в упадок.
— Великий Леппингтон, который, так и не состоялся, — улыбнулся Дэвид и тут же пожалел об этом, спросив себя, не слишком ли жестока эта фривольность. Семейные легенды явно служили теперь старику источником утешения.
— В прошлом году мне приснился меч, — сказал старик. — Мне снилось, что я нашел меч, всаженный в парадную дверь дома. Проснувшись, я до последней черточки помнил, как выглядел этот меч, и решил изготовить реплику.
— Двойник меча из сна?
— Двойник Хельветеса, что на северном наречии означает «кровавый» или «обагренный кровью». Хельветес — меч, способный одним ударом зарубить армию или обрушить на головы наших врагов град горящих камней, — Джордж с глубоким удовлетворением оглядел лезвие, — во всяком случае, так говорят легенды. — Он с улыбкой поднял взгляд на Дэвида. — Тот еще меч, а?
— Тот еще меч, — согласился Дэвид.
Ему было сонно: наверняка это сочетание огня и виски, подумал он. А потом вспомнил что-то совсем давнее. Oн вспомнил, как сидел на валуне и болтал ногами в холодной до окоченения воде ручья.
— Но ведь была и другая часть легенды, о которой ты не упомянул, — объявил он Джорджу. — В чем там было дело? — Он отхлебнул виски из кружки. — А, вспомнил. Леппингтонам вроде поручили какую-то божественную миссию или их отправили в какой-то поход?
