Когда к автомату, откуда звонил Хрыня, подъехали сотрудники уголовного розыска, будка была пуста.
А через некоторое время в управлении снова раздался звонок.
— Видишь, дядя Коля, прав я был. Приехали все-таки ваши. Я за ними из парадного наблюдал. Все как тогда получилось...
— Ничего, Хрыня, далеко не уйдешь.
— Это точно. В Москве останусь. Дело у меня тут есть... Одного дядю Колю пришить надо.
После этого о нем долгое время ничего не было слышно...
Но вот в 1930 году в Москве было совершено несколько крупных квартирных краж. По их характеру — взломанные замки, сорванные запоры, высаженные двери — можно было предположить, что это работа Хрыни. Довольно быстро удалось напасть на его след. Задержали Хрыню во время одной из засад. Вместе с ним были задержаны и его дружки.
Наконец-то после долгого перерыва Михаил Ермилов снова оказался под стражей. Началось следствие. Хрыня сознался во всех преступлениях, в том числе и в убийстве Николая Лобанова. Он охотно отвечал на вопросы, не пытаясь запутать следствие или сбить его с толку. Это ускорило весь процесс, и вскоре групповое дело слушалось в Московском городском суде. Преступлений подсудимыми было совершено много, по каждому из них заслушивались свидетели, пострадавшие, выяснялись детали, степень участия каждого из подсудимых. Короче, суд продолжался не один день. И... и здесь я должен рассказать об очередном побеге Хрыни. Да, на этот раз он сбежал прямо из Московского городского суда во время перерыва. Объяснение этому может быть только одно — «примерное» поведение Хрыни во время суда усыпило бдительность конвоиров, да и вряд ли они в полной мере представляли себе, какого отчаянного преступника им поручено охранять. Когда подсудимых вели по коридору, Хрыня неожиданно вспрыгнул на подоконник, одним ударом ноги вышиб раму и выпрыгнул из окна второго этажа. Конвоиры, решив, что вслед за ним бросятся остальные подсудимые, прежде всего оттеснили их от окна и доставили в караульное помещение. Этой задержки Хрыне вполне хватило, чтобы скрыться.
Однако, несмотря на побег одного из подсудимых, суд продолжался. Соучастники Ермилова получили различные сроки наказания, а он сам заочно был приговорен к расстрелу.
Время от времени в Московский уголовный розыск поступали сведения о том, что Хрыня находится в городе. Что он вооружен и продолжает заниматься грабежами. Однако выйти на его след нам долго не удавалось — преступник стал еще осторожнее и подозрительнее. Он не верил даже соучастникам, постоянно менял жилье, никому не сообщал о своих планах. Однако кольцо вокруг него сжималось, сотрудники МУРа все ближе подбирались к нему, узнали, где он бывает, адреса женщин, у которых он иногда прятался. Понимая, что рано или поздно ему придется встретиться с угрозыском, Хрыня лихорадочно искал, как бы пополнить запас патронов к браунингу, с которым не расставался ни на минуту. Он даже ездил в Волоколамск — там ему кто-то обещал достать патроны. Действительно, ему достали, но только к нагану. Группа сотрудников там его не застала. Он быстро уехал в Москву.
И наконец Николай Иванович Живалов получает очень важные сведения — в Электрическом переулке назначена встреча Хрыни с извозчиком, обещавшим ему достать патроны. Не один день и не одна ночь ушли на то, чтобы проверить все данные, установить имя извозчика, его адрес, выяснить дату встречи, время. И вот настал день, когда все было готово для проведения операции. Задержать Хрыню было поручено опытным оперативным работникам — Николаю Живалову, Алексею Кочкину, Петру Кузину. Руководил операцией Александр Алексеевич Жуков — начальник отделения МУРа.
В назначенный день утром все участники предстоящей операции выехали в Электрический переулок. Были тщательно осмотрены подходы к дому, дворы, лестничные площадки. В квартире, где должна была состояться встреча Хрыни с извозчиком, устраивать засаду было неудобно. Комнатка оказалась слишком маленькой, и остаться в ней незамеченным было попросту невозможно. Посовещавшись, решили брать Хрыню на улице. На случай если преступник пришлет кого-нибудь на разведку, расположились в одной из квартир, окна которой выходили в переулок. Жуков еще раз показал Кочкину и Кузину фото убийцы и как бы проэкзаменовал их в знании примет, а Живалов Ермилова знал отлично. Оружие они привели в боевую готовность.
Все расположились у окон и стали ждать. Занятие это напряженное и утомительное. Определенного времени для встречи назначено не было, и поэтому приходилось весь день внимательно разглядывать каждого прохожего.
Время шло. Начало темнеть. Стали закрадываться сомнения: неужели пропустили? Может, Хрыня что-то почувствовал и не пришел на встречу? Неужели допущена какая-то оплошность? А если встреча все-таки состоится, то в темноте задержать такого преступника, как Михаил Ермилов, будет во сто крат опаснее и сложнее. Все понимали, что это необычная засада, необычная операция. Предстоит настоящий бой с сильным и хитрым противником.
— Смотрите! — тихо сказал Живалов. — Такси. В этот переулок они нечасто заезжают...
Такси остановилось как раз напротив дома извозчика. Дверца тут же распахнулась, из машины выскочил человек в надвинутой на глаза кепке и быстро прошел во двор. Такси осталось стоять.
Все невольно повернулись к Николаю Ивановичу.
— Он! — сказал Живалов. — Хрыня!
— Ну, ребята, — Жуков быстро осмотрел всех. — По местам. Не забывайте, кого берем. Осторожнее и... решительнее.
Все быстро вышли в переулок и заняли заранее намеченные места. Теперь, куда бы ни бросился Хрыня, он обязательно натолкнется на сотрудника МУРа. Время было рассчитано чуть ли не по секундам. Едва все заняли свои позиции, как из ворот показался Хрыня. Он быстро осмотрел переулок и, не задерживаясь, бросился к такси. Стало ясно: первым на пути Хрыни окажется Алексей Кочкин.
— Стой! — крикнул он. — Не шевелиться!
Даже не оглянувшись на крик, Хрыня выхватил пистолет и дважды выстрелил в сторону Кочкина, но промахнулся. Конечно, Хрыня знал о приговоре и, судя по всему, решил живым в руки не даваться.
Иного выхода не было, — прицелившись, Алексей нажал на спусковой крючок.
Хрыня пошатнулся, бросился к воротам, где стоял Живалов.
— Стой! — пытался остановить преступника Николай Иванович, но Хрыня, не выпуская из рук пистолета, бросился вдоль переулка, целясь в Петра Кузина. Тогда снова прогремел выстрел, и Хрыня упал. Уже раненный, лежа, Хрыня успел еще два раза выстрелить в сторону Кузина и Кочкина, но промахнулся.
Во время перестрелки шофер такси тронул машину с места и пытался уехать, но громкий окрик Кочкина: «Остановись, а то стрелять буду!» — подействовал, шофер был вынужден остановиться.
Подобрав с мостовой браунинг, Николай Иванович приказал перенести Хрыню в машину, которая все еще стояла в переулке. На этом же такси наши товарищи и приехали в МУР.
Пистолет Хрыни был проверен по всем учетам, и оказалось, что он значится зарегистрированным и принадлежит командиру Красной Армии, участнику гражданской войны. Имея разрешение на его ношение и хранение, он хранил его небрежно.
Постоянно он лежал у него открыто в пустом ящике письменного стола. И вот во время очередной кражи Хрыня увидел его и забрал, как ценную находку, о которой мечтал несколько лет. О том, что вместе с похищенными вещами был украден этот пистолет с семью боевыми патронами, потерпевший не сказал.
Также было установлено, что Хрыня воспользовался такси случайно. Таксист и преступник друг друга не знали. Во время перестрелки шофер испугался и хотел уехать.
Извозчик действительно достал ему семь штук патронов, но от пистолета другой системы. Хрыня их не взял.
За операцию по ликвидации особо опасного преступника Николай Живалов, Алексей Кочкин, Петр Кузин были награждены именным оружием — маузерами, к которым были прикреплены серебряные пластинки с надписью:
«От управления МУРа за беспощадную борьбу с бандитизмом и преступностью».
