прорытая совсем недавно. Земля по краям была еще сырая. Выбравшись через эту дыру на поверхность, я оказался в какой-то котельной, тоже заваленной землей. Дверь была незаперта, и я свободно вышел на улицу. Мы внимательно осмотрели двор соседнего дома, в который выходила котельная, нашли лопаты, ведра, ломики, воровской инструмент. Потом еще раз, более подробно допросили сторожа. Оказалось, что он уже несколько лет сторожит этот магазин, неоднократно поощрялась его добросовестность. Глухие удары в стене он слышал, но не придавал им значения, решив, что в какой-то квартире идет ремонт.
— И за всю ночь вы ни разу не отходили от магазина? — спросили мы его.
— Постойте, постойте!.. Отходил, два раза отходил... Минут на пять, не больше.
— К вам никто не подходил ночью или поздно вечером?
— Двое подходили... Я еще удивился — одеты прилично, а спички просят у сторожа... В субботу это было.
— И закурить попросили?
— Нет, еще сами угостили. Две папиросы дали, хорошие папиросы, я и не курил таких никогда.
— Они что-нибудь спрашивали?
— Нет, ничего... Пожелали хорошего дежурства и ушли. Да, спросили, не холодно ли ночью... А я ответил, что, мол, ночью сижу между дверями. Внутренние на замок заперты, опломбированы, а внешние я на задвижку закрываю.
— Если они действительно подходили в субботу, — сказала мне Максимова, — значит, все воскресенье и ночь на понедельник магазин стоял уже обворованный.
— Времени сколько угодно, чтобы спрятать меха, — ответил я.
— И меха можно спрятать, и следы замести...
Когда с результатами нашей поездки ознакомилось руководство МУРа, было решено, что розыск преступников возглавит Екатерина Матвеевна Максимова, поскольку она фактически поиск уже начала.
Здесь я хочу сделать маленькое отступление и чуть подробнее рассказать о самой Екатерине Матвеевне, тем более что она была единственной женщиной в Московском уголовном розыске, которая занималась непосредственно борьбой с преступниками. Должность, которую она занимала в то время, называлась «помощник инспектора района МУРа», что соответствует теперешнему заместителю начальника отдела, — должность серьезная, ответственная. Многолетний опыт оперативной работы, настоящее мужество, смелость этой женщины, отличное знание методов сыскной работы, знание преступного мира Москвы, умение «разговорить» самого отпетого бандита — все эти качества вызывали искреннее уважение всех наших сотрудников. Екатерина Матвеевна не один раз выезжала на задержания опасных преступников, хотя вполне могла бы этого не делать. Но она знала, что ее совет, ее знания всегда могут пригодиться в критический момент. На счету Максимовой ряд раскрытых крупных преступлений. Она нередко выезжала с облавами на Хитров рынок, Смоленский, Сухаревский рынки, в ночлежные дома, которые были тогда настоящим рассадником преступности.
Помощником Екатерины Матвеевны по раскрытию кражи в меховом магазине был назначен молодой сотрудник МУРа Александр Алексеевич Жуков.
С первых дней работы он проявил незаурядные способности, быстро освоил все методы и способы оперативной работы. Несмотря на молодость, Александр Жуков привлекался к участию в раскрытии крупных хищений. При задержании вооруженных преступников он действовал смело и решительно.
Но вернемся к краже в Столешниковом переулке.
Группа Максимовой настойчиво работала буквально дни и ночи. В поисках участников похожего преступления проверялись, просматривались многочисленные архивы и учетные материалы. Но все было напрасно — подкоп, сделанный под магазин мехов, был единственным в своем роде. Мы установили, что рассчитать направление подкопа, точно выйти к подвалу, настойчиво изо дня в день выносить землю, причем так, чтобы не заметили даже жильцы, которые все время, фактически находились во дворе, мог только человек технически грамотный, осторожный и предусмотрительный.
Одновременно организовывались засады на преступников в этом районе, при обысках на территории всей Москвы особое внимание обращалось на меховые изделия, при допросах задержанных преступников незаметно, но настойчиво разрабатывалась, если можно так выразиться, «меховая тема». Еще одна группа сотрудников постоянно держала под наблюдением рынки, вокзалы, места скупок, но все оказалось безрезультатным. Не было утешительных вестей и из подмосковных городов, куда, как мы знали, нередко скрывались преступники, чтобы отсидеться и замести следы. Для нас было ясно, что все меха где-то спрятаны, и о них вряд ли кто знает, кроме непосредственных участников кражи. Следовало усилить поиски, не оставлять без внимания ни одного, пусть даже самого незначительного факта.
И вот через несколько дней после кражи в МУРе стало известно, что в квартире, которую занимали две сестры-бездельницы, должна состояться пьянка и что туда придут несколько человек, уже известных по прошлым задержаниям. Эта квартира была у нас на примете — там часто собирались люди без определенных занятий, но с вполне определенными намерениями — прокутить неизвестно откуда появившиеся деньги.
Прикинув все «за» и «против», решено было все-таки организовать засаду. Организовали, провели ее вполне успешно, задержали всех «веселящихся». В основном это оказались мелкие воришки. Многие из них уже отсидели за те или иные преступления и теперь промышляли на рынках и вокзалах, стараясь не рисковать, чтобы не попасться снова. Но был среди задержанных некий Карпуша. Наше внимание он привлек тем, что обе руки у него были перебинтованы, в кармане лежала большая связка ключей и довольно крупная сумма денег. Сразу стало ясно, что он человек случайный в этой компании. Когда Карпуше разбинтовали кисти рук, оказалось, что пальцы его покрыты многочисленными ссадинами и кровоподтеками.
— Ну что ж, Карпуша, — обратилась к нему Екатерина Матвеевна. — Расскажи, пожалуйста, где это тебе так досталось?
— А! И рассказывать нечего... Связался с какими-то двумя парнями на вокзале, сели играть в карты, а я сдуру и выиграл... Вот они мне и дали...
— Что ж они, по рукам тебя били? Что-то я такого не слыхала...
— Почему же по рукам, это в драке я руки сбил.
— Давно драка была?
— Порядочно...
— А точнее?
— Несколько дней.
— А еще точнее?
— Четыре дня.
После этого Карпушу направили на медицинскую экспертизу. Врач, внимательно осмотрев руки Карпуши, сказал совершенно твердо: ссадины не могли быть нанесены одновременно, одним из них уже больше двух недель, другие совсем свежие, причем все они не от ударов по лицу или по телу человека, а скорее всего нанесены металлическими предметами.
— А не сбил ли он руки во время подкопа, — предположила Максимова. — К физической работе Карпуша не приучен, кирку, лопату держать не умеет, а если учесть, что работать приходилось в такой тесноте, то вполне возможно, что он — участник кражи. Организовать ее он, конечно, не смог бы. Один прорыть?.. Это невозможно...
Но на допросах от Карпуши не удалось ничего добиться связного. Каждый день он придумывал новую версию, объясняя, где сбил руки, где достал денег, на следующее утро нагло отказывался от своих же показаний и давал новые. Одно время он говорил, что деньги у него остались от продажи каких-то вещей, потом стал уверять, что кто-то вернул ему долг, потом говорил еще что-то. Но уверенности у Карпуши с каждым днем становилось все меньше. Он чувствовал, что занимаются с ним столько дней не зря, начал нервничать и даже пытался брать на себя какие-то мифические, не подтвержденные проверкой кражи. Мы уже по опыту знали, что, если преступник берет на себя чужое преступление, значит, есть на его совести более опасное, от ответственности за которое он хочет скрыться хотя бы за тюремными стенами.
Одновременно с допросами специальная группа активно проверяла все связи Карпуши — разыскивали его друзей, знакомых женщин, выясняли адреса квартир, где он ночевал. Все полученные данные хотя и не имели прямого отношения к краже, тем не менее давали возможность правильно допрашивать, выяснять
