- Да, пока. Ты бы стал возражать, если бы он начал ухаживать за мной?
- Конечно, нет, - пробормотал Меррипен. - По какому праву я должен возражать?
- Ни по какому. Если ты, конечно, не предъявишь свои права, чего ты не сделаешь.
Она почувствовала внутреннюю борьбу Кева, который хотел что-то сказать. Борьба, которую он проиграл, поскольку резко произнес:
- Для меня не свойственно отказывать тебе в пище, если этого требует твой аппетит.
- Ты сравниваешь доктора Харроу с едой? - Уин пыталась сдержать улыбку удовлетворения. Маленькая демонстрация ревности была бальзамом для души. - Уверяю тебя, что он не во всем мягок. У него богатый внутренний мир.
- Он - бледнолицый gadjo с водянистыми глазами.
- Джулиан очень привлекателен. И его глаза не водянистые.
- Ты позволяла ему целовать тебя?
- Кев, мы находимся на людной оживленной улице.
- Позволяла?
- Однажды, - призналась Уин и ждала, поскольку он обдумывал информацию. Меррипен бросал сердитые взгляды на тротуар перед собой. Когда стало очевидно, что он не собирается что-либо говорить, Уин добровольно высказалась, - это был жест привязанности.
Ответа не последовало.
Упрямый вол, подумала девушка с раздражением.
- Это не было похоже на твои поцелуи. И мы никогда… - Она почувствовала, что краснеет. - Мы никогда не делали ничего подобного тому, что ты и я…той ночью…
- Мы не будем обсуждать это.
- Почему мы можем обсуждать поцелуи доктора Харроу, но не твои?
- Потому что мои не ведут к ухаживанию.
Это причинило Уин боль. Это также озадачило и обидело девушку. Еще до того, как все это было произнесено, Уин намеревалась спросить у Меррипена, почему он не добивается ее. Но не здесь и не сейчас.
- Хорошо, у меня действительно есть шанс выйти замуж за доктора Харроу, - сказала она, пытаясь говорить прагматичным тоном. - И в мои годы я должна рассмотреть любую перспективу брака весьма серьезно.
- В твои годы? - усмехнулся он. - Тебе только двадцать пять.
- Двадцать шесть. И даже в двадцать пять меня считали старой. Я потеряла несколько лет - возможно лучших - из-за своей болезни.
- Ты сейчас красивее, чем когда-либо. Любой человек просто безумец или слепой, если не захотел бы тебя. - Комплимент не был сделан вежливо, но с мужской искренностью, которая усилила ее румянец.
- Спасибо, Кев.
Он окинул ее осторожным взглядом.
- Ты хочешь выйти замуж?
Своевольное предательское сердце Уин сделало несколько крайне взволнованных глухих ударов, потому что сначала она подумала, что Меррипен спросил: 'Ты хочешь выйти замуж за меня?' Но нет, он просто интересовался мнением относительно брака так же, как ее отец-ученый сказал бы: 'концептуальная структура с потенциалом для реализации'.
- Да, конечно, - произнесла Уин. - Я хочу детей, чтобы любить их, мужа, чтобы состариться вместе с ним. Я хочу семью.
- И Харроу говорит, что все это теперь возможно?
Уин долго колебалась.
- Да, полностью.
Но Меррипен знал ее слишком хорошо.
- Чего ты не договариваешь?
- Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы сделать что-нибудь и для себя, - твердо сказала она.
- Что он…
- Я не хочу говорить об этом. У тебя есть свои запретные темы, у меня - свои.
- Но я все равно узнаю, - спокойно проговорил он.
Уин проигнорировала это, бросив пристальный взгляд на парк перед ними. Ее глаза расширились, поскольку она увидела кое-что, чего там не было, когда она уезжала во Францию… огромное, великолепное здание из стекла и чугуна.
- Это Хрустальный дворец? О, должно быть так и есть. Он так красив - намного больше, чем на гравюрах, которые я видела.
Строение, которое занимало площадь более чем в девять акров, вмещало международную выставку искусства и науки, названную Великой. Уин читала об этом во французских газетах, которые, кстати, считали эту экспозицию одним из величайших чудес света.
- Как долго это строили? - спросила она; ее шаг ускорился, как только они подошли к сверкающему зданию.
- Чуть меньше месяца.
- Ты был внутри? Видел выставки?
- Я был там однажды, - ответил Меррипен, улыбаясь ее пылу. - И видел несколько выставок, но не все. Потребовалось бы дня три, а то и больше, чтобы это осмотреть.
- Куда ты ходил?
- В основном, на выставки машин.
- Мне бы хотелось увидеть хоть маленькую часть всего этого, - сказала Уин, задумчиво наблюдая за толпами посетителей, выходящих и входящих в здание. - Ты не хочешь посетить выставку?
- Тебе не хватит времени, чтобы осмотреть хоть что-то. Уже полдень. Я приведу тебя завтра.
- Сейчас. Пожалуйста. - Она нетерпеливо потянула его за руку. - О, Кев, не говори «нет».
Когда Меррипен посмотрел на нее, он был так красив, что у нее засосало под ложечкой.
- Как я могу сказать тебе «нет»? - Тихо спросил мужчина.
Потом они подошли к высокому арочному входу в Хрустальный дворец, и Меррипен заплатил шиллинг с каждого за вход. Уин в благоговении смотрела на все, что окружало ее. Движущей силой в организации выставки промышленного дизайна был принц Альберт, человек чрезвычайно просвещенный. Согласно небольшой печатной карте, которую им выдали вместе с билетами, здание состояло из более чем тысячи чугунных колонн и трехсот тысяч оконных стекол. Некоторые части были достаточно высоки, чтобы вместить взрослые деревья вяза. В общей сложности, здесь оказалось около ста тысяч экспозиций со всего мира.
Выставка была важной как в социальном плане, так и в научном. Она обеспечила возможность легко собрать под одной крышей людей всех классов и сословий, что случалось крайне редко. В здании было немало посетителей, все были по-разному одеты.
Хорошо одетые люди ждали в трансепте или центральной части Хрустального Дворца. Ни один из них, казалось, не интересовался выставкой.
- Чего все эти люди ждут? - спросила Уин.
- Ничего, - ответил Меррипен. - Они здесь только для того, чтобы их увидели. Когда я прежде был здесь, тут была такая же группа. Они не посещают ни одну из выставок. А просто стоят там и любуются.
Уин засмеялась.
- Хорошо, должны ли мы стоять поблизости и делать вид, что восхищаемся ими или посмотрим на что-то действительно интересное?
Меррипен вручил ей небольшую карту.
После тщательного изучения списка выставок и показов, Уин решительно сказала:
- Ткани и текстиль.
Он проводил девушку через переполненный стеклянный вестибюль в зал удивительных габаритов.
