нибудь…
- Заставь меня понять. Скажи, что такого ужасного ты совершил, что продолжаешь меня отталкивать.
Он покачал головой.
- Тогда прекрати мучить нас обоих, - сказала Уин решительно. - Оставь меня сам или позволь уйти мне.
- Не могу, - резко ответил мужчина. - Не могу, черт возьми. - И прежде, чем девушка смогла издать хоть звук, Меррипен ее поцеловал.
Сердце Уин грохотало, и она ответила низким, отчаянным стоном. Девушка ощутила аромат дыма и запах мужчины. Его рот впился в ее губы с примитивным голодом, язык вонзился глубоко и почти с жадностью. Они опустились на колени, обхватив друг друга руками; Уин хотела как можно сильнее прижаться к нему грудью. Она испытывала жар в каждой точке, где соприкасались тела; чувствовала кожу Меррипена, его мускулы, твердые и мощные.
Вспыхнувшее желание было диким и яростным, не оставлявшим и следа здравомыслия. Если бы только он прислонил ее спиной к бархату, здесь и сейчас, и занялся с ней любовью. Она хотела ощутить его внутри себя. Уин чувствовала жар под одеждой, пока распространяющееся тепло не заставило девушку выгибаться. Его рот искал ее шею, и он слегка наклонил ее голову назад, чтобы получить максимальный доступ. Меррипен нашел место, где бился пульс, и его язык начал поглаживать это уязвимое местечко, пока она не начала задыхаться.
Касаясь его лица, Уин дотронулась пальцами до подбородка и ощутила приятное покалывание от щетины. Затем девушка сама начала страстно целовать Меррипена. Удовольствие наполнило ее, она была ошеломлена теми чувствами, которые ощущала.
- Keв, - прошептала Уин между поцелуями, - я любила тебя так…
Он прижимался к ее губам с отчаянием, словно пытался подавить не только слова, но и чувства. Меррипен целовал так глубоко, насколько это вообще было возможно, решив ничего не пропускать. Уин цеплялась за него, ее тело дрожало, нервы опалились горячим жаром. Он был всем, чего она когда-либо хотела, всем, в чем нуждалась.
Резкий звук вырвался из ее горла, когда Кев оттолкнул ее, лишая тепла и необходимого соприкосновения между телами.
В течение длительного времени ни один из них не шевелился, оба стремились успокоиться. И поскольку жар желания исчез, Уин услышала, что Meррипен резко сказал:
- Я не могу быть наедине с тобой. Этого не должно случиться вновь.
Это, решила Уин, испытав вспышку гнева, была безвыходная ситуация. Meррипен отказался открыть свои чувства и не станет объяснять, почему. Конечно, она заслужила большего доверия от него.
- Очень хорошо, - ответила Уин холодно, еле держась на ногах. Meррипен встал и подошел к ней, но она нетерпеливо оттолкнула его руку. - Нет, мне не нужна помощь. - Девушка начала отряхивать юбки. - Ты совершенно прав, Меррипен. Мы не должны оставаться наедине, ведь результат известен: ты делаешь движение вперед, я отвечаю, а затем ты отталкиваешь меня. Я не детская игрушка, которую таскают туда и обратно, когда захотят, Keв.
Он нашел шляпу Уин и отдал ей.
- Я знаю, что не…
- Ты говоришь, что я не понимаю тебя, - произнесла она яростно. - Очевидно, тебе не приходит на ум, что ты также не знаешь меня. Ты совершенно уверен в том, кто я, не так ли? Но по прошествии двух лет я изменилась. Ты мог бы, по крайней мере, предпринять усилие, чтобы узнать, какая я теперь женщина. - Уин достигла конца тканевого коридора, и, удостоверившись, что путь свободен, вышла в главную часть помещения.
Meррипен последовал за ней.
- Куда ты идешь?
Посмотрев на него, Уин почувствовала удовлетворение от того, что увидела: он выглядел столь же взъерошенным и сердитым, как и она.
- Я уезжаю. Слишком раздражена, чтобы наслаждаться сейчас какой-либо выставкой.
- Выход в другом направлении.
Уин молчала, пока Meррипен выводил ее из Хрустального Дворца. Она никогда не чувствовала себя настолько встревоженной или сердитой. Родители всегда полагали, что недовольство вызывает избыток злобы, но Уин не хватало опыта понять, что источник ее плохого настроения весьма отдален от злобы. Она знала, что Meррипен был также раздосадован, шагая рядом.
Уин раздражало, что мужчина не произнес ни слова. Также ее нервировало, что он так просто подстраивался под ее походку, хотя она и старалась шагать размашисто, а когда стала тяжело дышать от напряжения, Меррипен едва ли казался утомленным.
Только когда они приблизились к Ратледжу, Уин нарушила молчание. Она была довольна, что ей удалось успокоиться.
- Я буду соблюдать твои пожелания, Keв. С этого времени наши отношения будут лишь платоническими и дружескими. Ничего больше. - Сделав шаг, Уин остановилась и попыталась уловить выражение торжества на его лице. - Мне дана редкая возможность… второй шанс в жизни. И я намереваюсь максимально использовать его. Я не собираюсь тратить впустую свою любовь на человека, который не хочет или не нуждается в ней. Я больше не потревожу тебя.
Когда Кэм вошел в спальню многокомнатного номера в гостинице, то увидел Амелию, стоящую перед высокой грудой пакетов и коробок, переполненных шелковыми лентами и женскими украшениями. Она обернулась с робкой улыбкой, как только он закрыл дверь; ее сердце заколотилось при виде него. Рубашка без воротника распахнута на шее, тело по-кошачьи гибкое, мускулистое, лицо приковывает чувственной мужской красотой. Не так давно она бы и не предположила, что вообще может выйти замуж, и еще меньше - за столь экзотического человека.
Его пристальный взгляд быстро прошелся по ней, розовому бархатному халату, открывающему взору сорочку и голые бедра.
- Вижу, посещение магазина увенчалось успехом.
- Я не знаю, что на меня нашло, - смущенно отозвалась Амелия. - Ты знаешь, я никогда не была расточительной. Я только хотела купить несколько носовых платков и чулок. Но… - Она неуверенно показала на груду одежды. - Кажется, я сегодня была в расточительном настроении.
На его смуглом лице возникла улыбка.
- Как я говорил прежде, любовь моя, ты можешь тратить столько, сколько пожелаешь. Ты не разоришь меня, даже если попытаешься.
- Я также купила несколько вещей для тебя, - сказала она, внимательно осматривая груду пакетов. - Несколько шейных платков и книг, и французский крем для бритья… хотя должна была обсудить это с тобой…
- Обсудить что? - Кэм приблизился к ней сзади, целуя жену в шею.
Aмелия, почувствовав горячее прикосновение губ, почти забыла о том, что говорила.
- Твое бритье, - невнятно произнесла она. - Бороды становятся весьма модными в последнее время. Я думаю, ты должен попробовать эспаньолку. Ты выглядел бы очень модным и… - голос Амелии затих, когда он спустился к ее горлу.
- Тогда это было бы щекотно, - пробормотал Кэм и засмеялся, поскольку жена задрожала.
Он мягко повернул ее лицом к себе и посмотрел в глаза. Было что-то необыкновенное в нем, думала она. Странная ранимость, которую Амелия никогда не замечала прежде.
- Кэм, - заботливо проговорила она, - как идут ваши с Меррипеном дела?
Взгляд янтарных глаз был мягким и переполнен волнением.
- Весьма хорошо. У меня есть тайна, monisha. Рассказать? - Он притянул ее к себе, обхватил руками и зашептал на ушко.
