Синди непроизвольно замедлила шаги. Что-то в повединии любимого мужчины насторожило ее. Стэнли заинтересованно внимал собеседнику. Чем ближе подходила Синди к мужчинам, тем более интригующей становилась для нее тема их беседы и язык жестов Кайла.
Она остановилась в нескольких шагах от Кайла, машинально здороваясь с коллегами. Тут до нее донесся обрывок какой-то фразы Кайла, и она поняла, что речь идет о ней самой, о Синди.
— Стэнли, она просто дьявольски красива, — сказал Кайл.
Очевидно, он не понимал, что его слышат стоящие рядом люди. Или, возможно, Кайла это не заботило.
— Когда я иду с ней в ресторан, — продолжал он, — все мужчины оборачиваются, чтобы посмотреть ей вслед. Знаешь, это потрясающее чувство. Я понимаю, что мне завидуют, и это удивительно приятно.
Синди окаменела. В этот момент она вернулась назад, в свое детство. Тоскливое одиночество, преследующее ее в детские годы, вновь проникло в душу, заполняя все укромные уголки и трещинки. Ужасный хаос возник в ее мыслях, вспомнились старые вопросы. Почему красавица мать пренебрегает единственной дочерью? Почему она раздает свое внимание всем желающим, кроме маленькой девочки? Безликие, безымянные мужчины, любящие общество ее матери, ни капли не интересовались ребенком. Привыкание к каждой новой школе, запоминание дороги к ней уже из другого дома или города, изучение в другом месте огромного и одинокого особняка, имения или замка, ужасное чувство, что ты никому не нужна, что тебе не с кем поговорить, пока ты не заставишь себя вылезти из своей раковины застенчивости и одиночества…
Эмоции переполняли Синди. Она опять услышала эхо многоголосого хора поклонников, восхвалявших красоту матери.
Восхваления, пространные, благозвучные и льстивые, напоминали Синди сливочное масло на хлебе. Она не слышала ничего, что могло бы навести на мысль о любви. Ей не нравились отношения, где человек вынужден внимать пустым словам лести. Она знала, что они ничего не стоят. Ведь ни один из тех мужчин не захотел ее воспитывать, стать отцом.
Гнев вскипел в груди Синди, горячий и яростный.
Дрожа с головы до ног, Синди подошла к Кайлу. Он наконец увидел ее. Даже изумления во внимательном взгляде босса оказалось недостаточно, чтобы потушить гнев Синди. Ее хмурое, неулыбчивое лицо смутило Кайла, но Синди больше не интересовали его чувства. Она поставила пустую кружку из-под кофе на стол, не давая себе времени на размышления.
— Я хочу, чтобы вы знали… — начала Синди тихим голосом, ее слышали только Кайл и Стэнли. Она не собиралась закатывать скандал, но необходимо несколько охладить пыл возлюбленного. — Меня оскорбляет публичное обсуждение моей персоны.
Ярость, звучащая в ее словах, очевидно, потрясла Кайла больше, чем ее внезапное появление. Он широко раскрыл глаза, выпрямился и нахмурил брови.
— Я не мясная вырезка… — продолжила Синди, — выставленная на всеобщее обозрение в витрине мясной лавки.
Синди понимала, что ей срочно нужно удалиться. В противном случае она рискует стать центром сплетен на много-много недель. Не произнеся больше ни слова, женщина круто развернулась и направилась к выходу.
Кайл остановился напротив двери, ведущей в кабинет Синди, и с удивлением уставился на пустую кофейную чашку. Неужели он принес ее из комнаты отдыха?
Кайл вздохнул. Поди пойми этих женщин! Молчишь — обижаются, хвалишь — злятся!
Кайл не мог предположить, что его слова приведут ее в такую ярость. Синди превратилась в маленький, но смертельный вихрь, сметающий все на своем пути.
Кайл покачал головой, уголки его рта медленно поползли вверх. Синди — настоящая шаровая молния, вот кто! Восхитительная в сверкании своего гнева. Кайл не сомневался, что он сможет ей все объяснить. У него и в мыслях не было оскорблять Синди. Его просто переполняет гордость, которую он чувствует от присутствия Синди в своей жизни, вот и все. Она случайно выплеснулась в беседе со Стэнли. Конечно, Синди его обязательно поймет.
Нет, он никогда не сможет постичь таинственную логику противоположного пола… Улыбка Кайла стала шире. Зато он уверен, что у него есть отличная возможность попытаться.
Кайл постучался, а затем отворил дверь. Синди стояла около своего стола. Обходя стол кругом, Кайл произнес:
— Мы должны поговорить.
Синди не обернулась.
— Я уже сказала все, что хотела, — ответила она. — Думаю, будет лучше, если мы некоторое время отдохнем друг от друга.
— Какое время? О чем ты? Что значит «некоторое время»?
— О, день или два. Неделю. Возможно, всю жизнь.
Она подошла к шкафу, выдвинула ящик, заполненный папками, затем с громким стуком захлопнула его.
Это уже неприятно. Черт побери, да в чем же он провинился?
— Синди, — осторожно начал Кайл, — очевидно, я рассердил тебя…
— А ты не догадываешься?
— Стоп, — тихо сказал Кайл, изо всех сил пытаясь удержать ситуацию, которая грозила вот-вот выскользнуть из-под контроля. — Дай мне одну минуту.
Синди остановилась на половине пути между столом и шкафом, скрестив на груди руки и сжав рот в твердую прямую линию. Она стояла на месте и глядела на шефа.
— Неужели я говорил что-то ужасное? — спросил Кайл. Не ожидая ответа, он продолжил: — Если мои слова звучат как извинение, то это не так. Я отказываюсь просить прощения за то, что высказал другу свое мнение. Я думаю, любой женщине приятно, когда ею гордится мужчина.
— Кайл, а тебе не кажется, что хвастаться своими победами не по-мужски? — устало спросила Синди. — Я все детство только и слышала это хвастливое курлыканье расфуфыренных господ. А моя мать все это время жеманничала, ворковала и хлопала своими большими, великолепными глазами. Это было… отвратительно! Она имела одновременно по крайней мере дюжину так называемых «любовных связей». И я не хочу даже отдаленно походить на нее!
Прежде чем Кайл успел ответить, Синди продолжила:
— Я хочу провести свою жизнь с человеком, который полюбит меня за то, что находится здесь… — она ткнула пальцем в грудь, туда, где находится сердце. — И здесь… — на сей раз Синди постучала пальцем по виску. — Моя мать использовала свои красивые глаза, шикарные ноги и роскошное тело, чтобы получать…
Кайл опять было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Синди остановила его предупреждающим жестом.
— Я не пойду по ее стопам, — продолжала она. — Я достаточно умна. Я образованна. У меня есть деловое чутье. А тех, кто строит свою жизнь, пользуясь исключительно смазливой мордочкой и длинными ногами, я презираю.
Кайл вспомнил обрезанные фотографии в доме Синди. В памяти всплыли туманные слова о друзьях ее матери. Синди хочется, чтобы ее ценили не за внешнюю, а за внутреннюю красоту. Все части головоломки встали на свои места.
— Милая, да разве кто-нибудь спорит, что ты умна и образованна? И у тебя действительно потрясающее деловое чутье.
Но Синди как будто не слышала его слов.
