ладони.
— Извини, не дал тебе поспать.
— Да это ты меня извини. Пришла в гости и развалилась, как корова.
Опустив руки, она отступила шаг назад и, осмотрев стол, восхитилась:
— Бог ты мой! Яичница с колбасой, яблоки!.. С ума сойти! А я голодна, как волк в декабре.
Указывая рукой на ванну, я предложил:
— Иди, мой руки. Я пока разогрею.
Уже исчезая за дверью, она попросила:
— Не надо, я люблю холодную.
Вернувшись из ванной, Валя села за стол и весело потерла руки.
— Так, с чего начнем? Может, выпьем за знакомство? Кстати, я так и не знаю до сих пор, как тебя зовут. А ты уже выпил? И не дождался меня? Вот это хозяин!..
Слушая ее щебетание, я открывал бутылку шампанского и с улыбкой смотрел на девушку, чувствуя, что ее присутствие действует на меня успокаивающе, лучше всякой выпивки, и невпопад отвечал на ее вопросы:
— Да, выпьем… Ага, я уже… Прости нахала… А зовут меня Валентин.
Изумленно посмотрев на меня, она спросила:
— Ты не шутишь, серьезно?
И звонко расхохоталась.
— Ха-ха-ха… Вот это совпадение! Валентин и Валентина! Но Валентин — это старомодно и очень длинно. Я буду называть тебя как-нибудь сокращенно. Ну…. например, Вакой. Хочешь?
Я брезгливо поморщился:
— Нет уж, спасибо… Не имя, а какая-то кличка собачья.
Она с легкостью согласилась:
— Ну, не надо так не надо. Значит Валя, так даже лучше. Вот за это и выпьем.
Легонько ударив фужером по моей рюмке, в которую я налил водку, не решаясь пить при Вале из стакана, она отпила пару глотков и с жадностью набросилась на яичницу. Указав вилкой на сковороду с половиной глазуньи, спросила с набитым ртом:
— А ты?
Я покачал головой.
— Нет, спасибо. Я не хочу. Ты ешь, будет мало — я еще положу.
Кивая головой и поднимая бокал, девушка весело попросила:
— Не хмурься, опер. Ну, улыбнись. Ну, что тебе стоит?
Заражаясь ее весельем, я поневоле улыбнулся.
— Вот и отлично. Таким ты мне больше нравишься, а то надулся, как бука. Эх ты, Вака-бука… Твое здоровье, Валентин.
Выпив шампанского, она быстро одолела яичницу и вцепилась зубами в яблоко. Я предложил, указывая на сковороду:
— Еще?
— Нет, спасибо. Хочу яблоко.
Похрустывая яблоком, она осмотрела кухню и резюмировала:
— А у тебя неплохо, довольно уютно. Только с теткой живешь?
Я молча кивнул.
— А жена?
Она тут же осеклась и испуганно посмотрела на меня, сразу позабыв про яблоко.
— Ой, извини. Опять я… Просто ты такой… не молодой уже. Вот я и подумала…
Странно, но ее вопрос даже не очень больно задел меня. Все у нее получалось естественно и безобидно, и я даже не почувствовал обычной боли, как это всегда бывало, когда посторонние неосторожно спрашивали о Вале. Положив девушке руку на плечо, я успокоил:
— Ничего, не тушуйся. Жена у меня умерла, уже много лет назад. И больше не будем об этом, договорились?
Она молча кивнула, не спуская с меня глаз.
— А почему ты решила, что я немолодой? Что, так старо выгляжу?
— Ну…. Виски у тебя седые и чуб. Я думаю, тебе лет сорок или около того.
Усмехнувшись, я налил себе еще водки и выпил. Сунув в рот сигарету, прикурил и с прищуром посмотрел на Валю.
— Ну, это ты загнула. Мне всего-то двадцать восемь. Просто осунулся, много работы было в последние дни.
— Двадцать восемь?! Так ты меня всего на шесть лет старше? А я думала, ты такой… солидный и мудрый. Ты знаешь… Ты извини, конечно, но выглядишь ты действительно не очень. И у меня такое ощущение, что ты сам с собой не в ладу.
Я снова подумал о том, что эта девушка поразительно верно улавливает мое состояние, даже ни о чем не спрашивая, и решил, что судьба все же благосклонна ко мне. Если я не смог найти контакта с Игорем сегодня, то, может быть, с этой девочкой мне это удастся?
Услышав в зале треск телефона, я досадливо поморщился. Подниматься не хотелось, и я решил плюнуть и не обращать внимания, все равно звонить мне было некому. Но телефон упорно не умолкал и, не выдержав, Валя попросила:
— Возьми трубку. А то не перестанет.
Пробормотав: іПо ошибке, наверное…і, я все же послушно встал, прошел в зал и поднял трубку. Она сразу же прорычала голосом Плотникова:
— Какого черта, Безуглов?!! Я в третий раз уже звоню. Ты что, телефон отключал?
— Нет, не отключал. Вернулся только что.
Даже на расстоянии я почувствовал, что Плотников шкодливо ухмыльнулся.
— Ну-ну… Амур-лямур? Подцепил кого-нибудь?
Я прервал его, почувствовав невольный стыд, словно меня уличили в чем-то нехорошем.
— Ладно, сбавь обороты. Зачем звонишь?
— А-а-а…. Старик, будь он неладен, велел, перед уходом, оповестить всех офицеров: завтра в девять тридцать общее построение. Форма одежды парадная, для строя. Чув? Кстати, сам он уже того, приоделся. Не иначе как мундирчик загодя приготовил. Домой уже в генеральской форме уезжал. Так что, я первым имел честь лицезреть шефа в новом обличье.
— Ну, и как ему генеральский китель? Небось, как влитой сидит?
— Какой там… все так же мешком. Только и вида, что погоны с позолотой и лампасы на штанах. А ты готовь дырочку в погонах. Это я тебе точно говорю, нюх у меня на такие вещи.
— Уже.
Плотников переспросил, не сразу поняв, к чему относится это іужеі:
— Что іужеі?
— Дырочку уже приготовил. Ну, пока, удачного дежурства.
Он растерянно ответил:
— Ага… Пока.
Положив трубку, я обернулся. Валя стояла у дверного косяка, прижавшись к нему щекой, и задумчиво смотрела на меня. После паузы она сказала негромко:
— А ты красивый, Валя. Тебе не говорили об этом?
Я смущенно хмыкнул и пробормотал, вместо ответа:
— Спать пора, поздно уже. Я тебе в теткиной комнате постелю, хорошо?
Девушка молча кивнула, продолжая меня рассматривать. Почувствовав себя неловко от ее пристального взгляда, я попросил:
— Слушай, не смотри на меня так, хорошо? Я себя неуютно чувствую, когда на меня в упор смотрят.
Она продолжала меня рассматривать, молча и с улыбкой. Я повторил свою просьбу:
