– Перестань, Владек! – грустно сказал Юзеф. – Теперь уж ничего не поделаешь.
– Я его убью! – вскочил Владек. – Все равно убью!
У меня перехватило дыхание. Я тогда еще не мог понять всего, что произошло, и только смотрел на Владека и думал, как ему тяжело, если он клянется убить Камелькранца!
– Нет, – решительно заявил я ребятам, когда Сигизмунд уговорил нас пойти спать. – Надо бежать! Неужели мы только на то и способны, чтобы воевать кашей с хозяевами?
– Давай, Молокоед, составляй маршрут, – откликнулся из темноты Димка. – Ты мастер насчет маршрутов.
– Не смейся, Дубленая Кожа, – серьезно проговорил Левка. – Надо что-то делать.
– А ты знаешь, куда бежать? – приподнялся на локте Димка. – И что ты есть будешь? Как оденешься? Нас в этой одежде поймают на первом же километре!
– Здесь тоже сидеть нечего! – возразил Левка. – Что ж мне голову, что ли, совать в петлю? Как Груня?
В тяжелом раздумье я вышел во двор. Поляки уже разошлись. Небо было чистое и безоблачное. Легко отыскав среди множества звезд Полярную звезду и встав к ней лицом, я определил, где восток.
Из тех сведений по географии, что дали нам в пятом классе, я знал, что если двигаться из Германии все время на восток, можно попасть в Советский Союз. Так что, если даже никого не расспрашивать о дороге, мы, пожалуй, могли бы только по солнцу и Полярной звезде добраться домой. Но как достать продовольствие и одежду, не вызывающую подозрений?
Мне почудилось, что во дворе кто-то всхлипывает. Неужели все еще плачет Владек? Оглянувшись, я заметил человека, сидящего прямо на земле у стены господского дома. Каково же было мое изумление, когда, подойдя, я узнал Луизу. Уронив голову на руки, она рыдала, содрогаясь всем телом.
– Ты о чем? – тихо спросил я по-немецки.
Девчонка вскочила на ноги.
– О чем ты плачешь?
– Груню жалко… – всхлипывая, проговорила она по-русски.
Молниеносная догадка чуть не заставила меня вскрикнуть:
– Так это ты говорила с нами ночью и подкладывала под пол хлеб?
Луиза кивнула.
– Почему же молчала?
– А как я скажу, если с меня не спускают глаз? А этот паршивец, – с неожиданной ненавистью прошептала она, – следит за мной целыми днями.
– Карл?
Служанка стала говорить о том, как издевается над ней маленький барон. Он рвет ей волосы, вкалывает под кожу иголки, а когда Луиза пробует кричать, хозяйка утешает ее:
– Карл шутит с тобой, а ты ревешь…
– Хочешь, убежим? – спросил я.
– Ой, только об этом и мечтаю! – воскликнула девочка.
Мы договорились, что она будет помогать нам в осуществлении плана бегства. Ей сравнительно легко прятать куда-нибудь непортящиеся продукты и подбирать для нас подходящую одежду.
– Все, все сделаю, – горячо шептала Луиза. – Только вы меня не оставляйте одну.
Я вошел снова в амбар. Димка лежал на спине и не спал.
– А где Левка?
– Не знаю. Наверно, во дворе.
Но и во дворе Левки не было. Обеспокоенные, мы уселись на солому.
Вдруг, тяжело дыша, из-под пола выполз Левка.
– Ты где был?
– Там меня нет, – хихикнул Левка. – Я сейчас бегал на гумно…
Мы посмотрели в ту сторону, где было гумно. Из-за леса выбрасывалось желтое пламя.
– Это им за Курск и Груню! – с каким-то торжеством произнес Левка.
ПОХОРОНЫ ГРУНИ
Пожар на гумне и отравление стада не могли пройти даром. Надо было опасаться серьезных последствий.
И верно, следующее утро началось с того, что пожилой полицейский вывел во двор Владека Копецкого со скрученными руками. При обыске у поляка нашли записку Груни, которую немедленно схватил управляющий. Сейчас он горбился посреди двора и с дьявольской улыбкой смотрел на поляка.
