арестантов и отряд конвоиров…
– Вперед! – приказал сержант, не дожидаясь, пока ворота откроются полностью. Он торопился, наверное, не хотел попасть под ливень.
За воротами не было ничего примечательного. Люди словно очутились посреди маленького голого дворика. Справа и слева – бетонные стены. Над ними четыре сторожевые вышки – по две с каждой стороны. Впереди – еще одни ворота. Тоже металлические, тоже усеянные шипами, но не такие громоздкие.
– Дальше я не хожу, – прозвучал у Павла за спиной знакомый голос. – Так что прощай, Паша.
– Не забудь про письмо, – сказал Павел, не оборачиваясь.
– Не забуду.
– Спасибо тебе, Николай.
– Удачи тебе…
Они расстались позже, когда задние ворота закрылись, а передние отворились, когда сержант отчитался перед начальством, передал документы в архив и подписал все необходимые бумаги, когда с арестантов сняли наручники и коротко проинструктировали, а конвоирам разрешили вернуться в казармы, когда хлынул ледяной дождь, и блещущие острые молнии с треском вспороли набрякшие мешки туч.
Все это время они были рядом. Два друга детства. Два однокашника.
Земляки.
Но у них не было возможности поговорить.
4
– Правила в лагере простые – так сказал сержант. – Надо слушать своего старшего, и тогда все будет в полном порядке.
Старший встретил их сразу за воротами. Он стоял в толпе таких же как он сам заключенных, и ничто не отличало его от них. Разве только черная повязка на его рукаве была отмечена узкой красной полосой. Но это прибывшие новички смогли рассмотреть позже. Пока же они пребывали в нерешительности. Они озирались, оглядывались, невольно жались друг к другу. Им было неуютно: вокруг них собралась толпа заключенных. А старожилы, не обращая внимания на хлещущий ливень, оценивающе рассматривали новичков, переговаривались, пересмеивались – похоже, они развлекались.
– Эй, посмотрите на того толстозадого! Похоже, он из штабных!
– А вон того я, кажется, знаю… Эй, Освальд! Освальд! Не ты? Значит ошибся…
– Ставлю пять сигарет, что вон тот малыш будет мне прислуживать.
– Черт! Опять никого знакомых.
– Ставлю десять сигарет, что Клоп его достанет!..
Штрафники были одеты в обноски. Впрочем, заметно было, что за формой они следят – одежда чистая, залатанная, ухоженная, насколько это возможно.
– Ладно, хватит! – шагнул из толпы невысокий крепыш. Обритая голова его походила на бильярдный шар. – Меня зовут Дизель. Я ваш старший. Идите за мной.
Толпа расступилась перед новичками. Множество рук потянулось к ним. Скрюченные пальцы цеплялись за одежду, и под аккомпанемент громовых раскатов звучали монотонные голоса:
– Отдай мне удачу!
– Поделись силой!
– Дай надежду!
– Дай веру!..
Старожилы исполняли обычный ритуал – они забирали у новоприбывших то, чего им не хватало, то, чего сами они давно лишились.
Павел не отбивался, не уворачивался от тянущихся со всех сторон рук. Он думал, что это какая-то жутковатая игра. И он понимал, что сейчас не время противится чужим правилам.
– Я старший второго отряда, – быстро шагая, объяснял бритоголовый Дизель, – кроме того, я отвечаю за порядок в нашем бараке. Отряд – это примерно тоже самое, что рота. Получается, что я командир роты. Но ни у кого из штрафников нет воинских званий. Так что можете называть меня бригадиром. С этого момента вы подчиняетесь мне.
Толпа штрафников рассеивалась. Вымокшие, прозябшие под дождем люди торопились вернуться в тепло бараков. Они выполнили то, что необходимо было сделать, – они встретили новичков, исполнили ритуал.
– …Наш барак под номером один, – продолжал рассказывать Дизель. Тяжелые дождевые капли разбивались о его голый череп, и над макушкой бригадира висело облачко водяной пыли, похожее на нимб. – Там размещаются три отряда: первый, наш и третий. Бараков всего три. Отрядов всего девять. Два полноценных батальона. Только вот мы – неполноценные люди. Запомните несколько простых правил. Первое: никакого оружия. Второе: не спорить с охраной. Третье: не пытаться сбежать…
– Бригадир, – сказал Гнутый.
– Да?
– А были такие, кто нарушал эти правила?
– Сколько угодно.
– А такие, кто нарушал последнее правило?
– Да.
– Удачно?
– Конечно. Они все добились, чего хотели. Они покинули зону. В запаянном гробу. Помните третье правило: не пытайтесь сбежать. Даже не думайте об этом!..
Десять человек окружили своего нового командира. Они смотрели ему в лицо, заглядывали в глаза, ловили каждое его слово.
– …Здесь полно всякого отребья. Постарайтесь не играть в азартные игры. Не заключайте пари. Постарайтесь не ввязываться в ссоры. Никогда не деритесь. Держитесь вместе. На охрану не надейтесь. Медицинской помощи не ждите.
– Совсем?
– Здесь есть лазарет. Но я туда ходить не советую. Надеюсь, биоактивацию прошли все? Это вам немного поможет. По крайней мере, травиться здешней пищей будете реже…
Они пересекли пустырь, миновали спортивную площадку. Пелена дождя прятала лагерь. Только сторожевые вышки маячили призраками над размытой полосой забора.
– …Воевать нам приходится не часто. Раз в два месяца, а то и реже, пару отрядов вывозят на задание. Возвращается обычно треть людей. А иногда никто не возвращается.
– Должно быть, текучесть кадров здесь большая, – сказал Гнутый. – Ты сам сколько здесь, бригадир?
– Семь лет, – сказал Дизель. – Я старожил.
– И за что тебя сюда запрятали?
– Запомните еще одно правило. – Бригадир остановился. Впереди за стеной дождя что-то смутно темнело. – Не рекомендуется спрашивать, кто за что сюда попал. И тем более не следует верить полученным ответам. С этим ясно?
– Да.
– Ну и хорошо, – сказал Дизель. – Мы как раз пришли. Вот ваш новый дом.
5
Бараки на обычные казармы походили мало. Больше всего они были похожи на огромные цистерны, почти целиком вкопанные в землю – только покатые крыши с вытянутыми овальными оконцами виднелись снаружи. Для того, чтобы попасть внутрь, необходимо было спуститься на три метра по железной пологой лестнице. Широкие двери бараков никогда не запирались – они могли защитить от непогоды, но не от внезапных визитов охраны или начальства. А ночные обыски были здесь делом обычным.
Внутри бараков не было никаких перегородок. Только туалет отделялся от основного помещения легкой тканевой ширмой. Вдоль выгнутых стен выстроились лабиринтами двухъярусные койки. К их спинкам были прикручены небольшие этажерки для личных вещей – и никаких закрытых тумбочек! Пара столов, несколько табуретов, одно рассохшееся кресло и оплавленный, широкоэкранный, постоянно включенный в сеть телевизор дополняли убогое убранство барака.
