– Ты это знаешь по личному опыту?
Вместо ответа на столь откровенный вопрос Антонио нахмурился и уставился немигающим взглядом в глаза девушки. Молчание стало невыносимо жарким. Натянуто улыбнувшись, Лали поспешила удалиться в каюту.
Он не позволил ей закрыть дверь перед его носом.
– Что ты хочешь от меня, кара миа?
Лали сердито нахмурилась. Ее мучитель прекрасно знает ответ, но требует, чтобы она в очередной раз призналась ему в этом. Что ж, ей не составит труда произнести нужные слова, если он желает их слышать.
– Я хочу тебя, – четко сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. – Хочу, узнать то, что знаешь ты, но не хочешь мне дать.
В светлых глазах Антонио заблестели легкие молнии, как бывает перед грозой в жаркий полдень.
– Я тоже хочу тебя, – выдохнул Карриоццо, тяжело дыша.
– Тогда почему…
– Не сейчас. Я хочу быть честным перед самим собой. Если нам суждено быть вместе, то рано или поздно это все равно произойдет, – склонившись, мужчина легко поцеловал ее в губы и тут же отошел к двери.
Лали рванулась к нему с блестящими от слез глазами.
– Больше я просить тебя не буду! – прошипела она.
– Чудесно. Наконец-то мы поняли друг друга, – кивнул головой Антонио и вышел из каюты.
Терпение Лали лопнуло. Сбросив с ноги туфлю, она запустила ее в дверь.
– Можешь больше сюда не приходить! Ступай к своему Франческо!
– Отлично, – Карриоццо заглянул в каюту и усмехнулся: – Забыл сказать: мне надоело быть твоим слугой и таскать сюда подносы с едой. Проголодаешься – приходи к Франческо. Ужин, как обычно, перед заходом солнца.
35
Разозлившись, Лали решила забыть о еде, но желудок возмутился против такого издевательства.
«Ты пожалеешь, Антонио ди Карриоццо. Очень пожалеешь. Я объявляю тебе войну».
Когда девушка вошла в каюту капитана, мужчины уплетали за обе щеки жареную рыбу и едва взглянули на нее. Лали, помедлив, окинула взглядом каюту и уселась в кресло рядом с Антонио. Не отрывая взгляда от тарелки, Карриоццо хмуро буркнул:
– Садись напротив.
Сердито прищурившись, девушка пересела к капитану и в упор взглянула на Антонио. А он уже сосредоточил свое внимание на бокале с вином. Краем глаза Лали заметила, что плечи Франческо дрожат от смеха. «Ах, так! Держитесь, синьор, сейчас вам будет не до смеха!»
Не спуская глаз с Антонио, Лали грациозно приподнялась и легко пересела на подлокотник кресла, в котором развалился капитан. Ласковая ручка нежно обвила шею капитана, а сама девушка сладко вздохнула и опустила голову на плечо Франческо.
С лица Лоредано мгновенно исчезла улыбка. Нахмурившись, Франческо взглянул на губы девушки, опустил взгляд на ее грудь, выглядывающую из откровенного выреза ее платья, затем изумленно уставился на Антонио и растерянно пожал плечами. А Лали, невинно взмахнув ресницами, улыбнулась и выпустила нектар из своих сладких вишневых очей в лицо Карриоццо.
Рыба и вино его больше не интересовали.
– Не забывайся! – зарычал он и отшвырнул прочь салфетку. – Что ты себе позволяешь?!
– А что дурного я сделала? Ты велел мне сесть напротив тебя, и я выполнила твое повеление.
– Женщине дозволительно сидеть подобным образом лишь подле своего мужа или любовника.
– Я подумаю над этим, – промурлыкала Лали, не собираясь пересаживаться. – Кстати, Франческо не находит ничего дурного в моем поведении.
После этих слов пересел в другое кресло сам капитан. А Лали, как ни в чем не бывало, устроилась поудобнее на его месте.
В кают-компании повисло напряженное молчание, которое нарушил смуглый кок, вошедший в каюту. Он принес новое блюдо с едой.
– Синьор Карриоццо велел приготовить их специально для вас.
Сморщив носик при странном запахе, Лали наклонилась, и принялась рассматривать еду.
– Я не хочу это есть.
– Почему? Это морские устрицы. Неужели ты их никогда не пробовала? Ах да, я забыл, что в гареме приветствуется лишь сладкая и жирная пища. Именно потому там женщины столь объемные. А потом удивляются, отчего мужья выбирают себе на ночь молоденьких стройных наложниц.
Собрав все свое мужество, Лали попыталась прикоснуться к непривычному кушанью, но тут же отвернулась и покачала головой. Питаться подобной дрянью для нее было невыносимо. Отодвинув подальше тарелку, девушка с раздражением уставилась на Антонио, который с видимым удовольствием наслаждался рыбой и тушеными баклажанами. Отчего бы ему не предложить ей кусочек-другой? Но негодяй лишь довольно щурился, словно сытый кот, играющий с мышкой. И мышка, кажется, именно она сама.
– Не огорчайтесь, сеньорита, я уступаю вам свою рыбу, – раздался голос капитана. – Антонио зря упорствует, заставляя вас полюбить ту пищу, к которой вы не привыкли. Впрочем, если пожелаете, я могу попытаться вам открыть вкус этого замечательного блюда.
Лали с благодарностью взглянула на Франческо и наткнулась на его лукавый взгляд. Девушке показалось, что капитан хитро подмигнул ей.
– Смотрите, какой чудесный кусочек, кара миа. Если вы приоткроете свои чудесные губки, я лично положу эту малютку вам на язычок, и вы ощутите, какой неподражаемый вкус у пищи моря.
– Остановись, Франческо! Никто не просит тебя устраивать здесь урок любви! – резко прервал речь кузена Антонио.
– А жаль, – ухмыльнувшись, капитан подцепил жирную устрицу и, разглядывая ее ласковым взглядом, объявил: – Я мог бы стать хорошим учителем. Похоже, ты не спешишь обучить этому искусству сеньориту Лали.
– Это не твоя забота, мой дорогой кузен.
Лали жадно рассматривала злое лицо Антонио.
Он ревнует!
– Расскажите мне о языке любви, который принят в Италии, – она пододвинулась ближе к капитану и положила свои пальчики на его ладонь.
Лукавые глаза капитана встретились со взглядом Лали, и он нежно улыбнулся.
– Любовь…. – задумчиво произнес Франческо. – Дай мне подумать, – положив в рот еще одну устрицу, он покатал ее во рту, проглотил, затем кивнул. – Это чудесная вещь. Рыцарь должен боготворить свою даму сердца и служить ей так, как вассал обязан служить своему синьору. Он приносит ей клятву верности и… – капитан выразительно облизнул свои красивые губы.
– И… – девушка горела нетерпением, не забывая есть рыбу и при этом сладко облизывать свои тонкие пальчики.
Антонио едва сдерживал себя и сжигал взглядом обоих собеседников.
– … и дама не может не ответить на его чувства, – продолжил Франческо. – Однако, моя птичка, ты не должна сдаваться слишком скоро. Твой возлюбленный должен немного пострадать, чтобы сила его желания возросла. Мужчина любит охотиться на дичь, а не брать пищу из протянутых рук.
– А женщина может сама выбрать себе любовника?
– Довольно! – резко вскочил с места Антонио, и не будь кресло привинчено к полу, оно бы отлетело к стене. Протянув руку, он схватил девушку за руку и вытащил из-за стола. – Мы поговорим с тобой позднее, – рявкнул он Франческо и потянул Лали прочь из каюты.
Вслед им несся заливистый смех капитана.
36
Сначала Антонио направился в каюту, но внезапно изменил свое решение и направился к шатру.
